«Великий ученый, гений, гордость отечественной
науки академик Вавилов не погиб — он сдох!!! Сдох, как собака, в Саратовской
тюрьме!!!» — кричал научной общественности советский генетик Владимир
Эфроимсон
26 января
1943 года, скончался приговоренный к 20 годам лагерей выдающийся советский
генетик и селекционер Николай Вавилов.В непостижимой истории
сталинских репрессий и прочих злодейств советской власти, в жутком аду массового
истребления 30-х от многих осталась лишь лагерная пыль угольных копей, костная
труха гнилых гулаговских бараков, братские могилы Соловков да снежная крошка
Колымы. Надо сказать, этот тотальный человеческий мор сегодня довольно часто
используется как оправдательный момент — дескать, время было такое. Рушился
старый мир, строился новый, лес рубят — щепки летят. Щепок были миллионы, но
даже столь невероятный размах и разгул террора упорно продолжают списывать как
издержки не столько строя, сколько строительства. «Мы наш, мы новый мир
построим...». О дивный, новый мир...
«ТЫ КТО?». — «Я АКАДЕМИК ВАВИЛОВ»
Николай с матерью Александрой Михайловной и младшим братом Сергеем,
прибывшим домой в краткосрочный отпуск с войны, — во время Первой
мировой Сергей Вавилов служил в различных инженерных частях, 1916 год.
Всего в семье Вавиловых было семеро детей, четверо умерли в
детстве и юности
Собственно, главный цинизм сталинской машины
истребления заключался в том, чтобы сквозь бесконечный сонм казненных и
замученных нельзя было разглядеть отдельную человеческую судьбу и личность.
«Единица — вздор, единица — ноль, голос единицы тоньше писка...». Отдельный
человек всегда вызывает сочувствие, массовая же гибель всегда немного сродни
природному катаклизму. Поэтому человек времен сталинской машины приравнивался к
нулю, и нулей в числе жертв было много.
Отец
академика Иван Вавилов, 1894 год. После Октябрьской революции и
национализации компании эмигрировал и жил в Болгарии, в 1928 году
вернулся в СССР и через несколько дней умер
Вообще, массовое истребление — характерная
примета не только сталинского Союза, но и любого кровавого режима, который
последовательно уничтожает индивидуальность. Но, кроме бесчеловечных правил,
норм и законов, придуманных людьми, существуют еще и законы мироздания. И в
соответствии с этими законами зло рано или поздно начинает пожирать само себя, а
человеческие судьбы, от которых не должно вроде бы уцелеть ни слова, ни памяти,проступают, как стигматы, на безликих мордах палачей.
Именно по этим судьбам сегодня можно
восстановить, пусть и весьма приблизительно, картину происходившего тогда.
Уцелевшие в сухих документах, письмах и скупых приговорах, они и являются
главным приговором той стране с ее строительством, тем бесценным опытом, который
хорошо бы все-таки извлечь, поскольку, как известно, история повторяется дважды
— сперва в виде трагедии, затем — в виде фарса.
«Мною, врачом Степановой Н. Л.,
фельдшерицей Скрипиной М. Е., осмотрен труп заключенного Вавилова Николая
Ивановича рожд. 1887 г., осужденного по ст. 58 на 20 лет, умершего в больнице
тюрьмы № 1 г. Саратова 26 января 1943 года в 7 часов. Телосложение правильное,
упитанность резко понижена, кожные покровы бледные, костно-мышечная система без
изменений. По данным истории болезни, заключенный Вавилов Николай Иванович
находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года по поводу
крупозного воспаления легких. Смерть наступила вследствие упадка сердечной
деятельности».
«Ты кто?». — «Я академик Вавилов». — «Говно ты,
а не академик». Наверное, об этом диалоге академика со следователем Хватом
слышали даже те, кто не интересуется генетикой. Родители даровали следователю
говорящую фамилию, мироздание позаботилось о том, чтобы этот тяжелый моральный
урод сохранился в исторической памяти лишь потому, что он мучил академика.
Еще одна выразительная особенность времени —
для тогдашних садистов и палачей, от лагерного холуя до отца народов товарища
Сталина, принципиально важным было не только уничтожать жертву физически, но и
истязать ее морально. Иногда психологические зверства были даже
предпочтительнее. Как, например, в случае с писателем Михаилом Булгаковым,
который к концу жизни весь состоял из фобий и боялся в одиночку выйти на улицу.
На улицу выходить боялся, но писал роман о Христе. Спасибо товарищу Сталину за
первую советскую Библию.
«В ИНТЕРЕСАХ АНТИСОВЕТСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
ПРОВОДИЛ ШИРОКУЮ ВРЕДИТЕЛЬСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ»
Младший брат Николая Ивановича Сергей Вавилов — физик, академик и
президент АН СССР, лауреат четырех Сталинских премий. В 1940 году
добился приема у Берии и Молотова с целью освободить брата из-под
ареста, но безрезультатно
Второй
слева — Николай Бухарин (уже выведенный из ЦК Политбюро ВКП (б)), рядом
с ним справа — отец советской физики академик Абрам Иоффе, крайний
справа во втором ряду — Николай Вавилов и другие во время научной
конференции в Лондоне, 1931 год
Судьба Николая Ивановича Вавилова — выдающегося
советского генетика, ботаника, селекционера, географа, исследователя и
мыслителя, внесшего гигантский вклад в мировую науку, весьма типична для своего
времени. И столь же уникальна.
Родился в зажиточной семье купца второй
гильдии, обувного фабриканта и общественного деятеля Ивана Ильича Вавилова,
который до революции был директором мануфактурной компании. С детства любил
наблюдать за животными и растениями, вдобавок дома имелась огромная библиотека с
редкими книгами, гербариями и географическими картами. По настоянию отца Николай
поступил в коммерческое училище, затем — в сельскохозяйственный институт.
Академик АН СССР, АН УССР и ВАСХНИЛ (Всесоюзная
академия сельскохозяйственных наук имени Ленина), президент, вице-президент
ВАСХНИЛ, президент Всесоюзного географического общества, директор Всесоюзного
института растениеводства и Института генетики АН СССР, член Экспедиционной
комиссии АН СССР, член коллегии Наркомзема СССР, член президиума Всесоюзной
ассоциации востоковедения, член Центрального исполнительного комитета СССР, член
Всероссийского центрального исполнительного комитета. Беспартийный.
Создатель учения о мировых центрах
происхождения культурных растений, обосновавший учение об иммунитете растений,
открывший закон гомологических рядов, заложивший основы системы государственных
испытаний сортов полевых культур, основатель сети научных учреждений в области
растениеводства.
Организатор и участник ботанико-агрономических
экспедиций, охвативших все континенты, кроме Австралии и Антарктиды.
Под руководством Вавилова была создана крупнейшая
в мире коллекция культурных семян, и все это происходило в то время, когда
гигантскую страну нужно было накормить, а зерно, вагонами отправляемое за
границу, продавали за золото.
«Путешествие, пожалуй, удачное, обобрали
весь Афганистан, пробрались к Индии, Белуджистану. Около Индии добрели до
финиковых пальм, нашли прарожь, видел дикие арбузы, дыни, коноплю, ячмень,
морковь. Четыре раза перевалили Гиндукуш, один раз по пути Александра
Македонского. Собрал тьму лекарственных растений...». (Из письма Н.
И. Вавилова).
С
первой женой Екатериной Сахаровой Вавилов познакомился во время учебы в
сельхозинституте. В этом браке родился сын Олег
Со
старшим сыном. Олег Вавилов окончил физфак МГУ, защитил кандидатскую
диссертацию, погиб в 1946-м во время восхождения на Кавказе
В 1940 году Николай Вавилов был арестован на
основании сфабрикованных обвинений.
Следствие велось 11 месяцев, 9 июля 1941 года
состоялось заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, которое продолжалось
всего несколько минут и где присутствовали лишь обвиняемый и трое военных судей,
свидетели и защита отсутствовали.
Вавилова приговорили к расстрелу, признав
виновным в том, что он являлся одним из руководителей «антисоветской
организации» (никогда не существовавшей) под названием «Трудовая крестьянская
партия» и был активным участником «антисоветской организации правых» (также
никогда не существовавшей).
«Используя служебное положение, в интересах
антисоветской организации проводил широкую вредительскую деятельность,
направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя, на развал и упадок
социалистического земледелия в СССР, поддерживал связи с заграничными
белоэмигрантами, передавал им сведения, являющиеся государственной тайной
Советского Союза». Подсудимый признал себя виновным частично. Спустя время
расстрел заменили 20-летним сроком. Реабилитирован посмертно в 1950 году.
«ПОСЛЕ СЕРЫХ ПРИДУТ ЧЕРНЫЕ»
Вторая
супруга Николая Ивановича Елена Барулина, 1926 год. Барулина была
ученицей Вавилова, работала под его руководством, родила сына Юрия. Юрий
Вавилов — физик-ядерщик, доктор наук
В 1941-м Николаю Ивановичу было 54. Не очень
молодой и не очень крепкий человек, навсегда подорвавший здоровье еще в
экспедициях, где неоднократно чудом выживал после перенесенного тифа и малярии.
11 месяцев суда, зверских допросов, чудовищные условия тюремного содержания,
отсутствие элементарной медицинской помощи, бесконечное моральное унижение. Его
избивали, ему сутками не давали спать, он ничего не знал о судьбе своих близких,
в том числе о сыновьях от первого и второго брака. Над Вавиловым издевались с
упоением, и каждая встреча со следователем Хватом начиналась с вопроса: «Ты
кто?».
После реабилитации Президиум Академии наук СССР
восстановит Вавилова в списках академиков, а незаконность действий Хвата, в том
числе применение физических истязаний, зафиксируют документально.
С
русским биологом и селекционером Иваном Мичуриным, 1932 год
«Привлеченный впоследствии к уголовной
ответственности сотрудник НКВД Хват на суде признался, каким бесконечным
конвейнерным допросам подвергался Н. И. Вавилов: «многочасовая стойка по
четверо, пятеро суток, ноги распухали так, что приходилось разрезать штанины
брюк». Согласно документам, было проведено более 230 допросов, которые
продолжались примерно 900 часов.
Александр Григорьевич Хват окончил школу 2-й
ступени на станции Бологое. Занимал должность начальника отдела «Т», потом
отдела «ТТ» МГБ СССР. В 1954 году вышел на пенсию. Скончался предположительно
после 1990 года в Москве, где жил на Первой Тверской-Ямской в так называемом
«доме НКВД».
Иногда действительно непонятно, как
существовала огромная страна, в которой методично истреблялись люди яркие,
мыслящие и образованные, зато живодеры и недоумки, с трудом окончившие школу,
вполне могли занимать руководящие посты.
Главный оппонент Вавилова агроном Трофим
Денисович Лысенко, человек беспросветный и невежественный, изо всех сил
боровшийся с генетикой, возглавлял отечественную науку на протяжении многих лет.
Ближайший соратник Лысенко Исай Израилевич
Презент, юрист по образованию, являлся доктором биологии. Следователь Хват со
своей школой 2-й ступени дослужился до полковника госбезопасности. Ползучая
серость всегда опасна не только своим унылым убожеством. Как писали братья
Стругацкие: «После серых придут черные»...
Многие соратники Вавилова прошли через аресты,
ссылки, тюремные и лагерные сроки, некоторые были приговорены к высшей мере.
Николай Николаевич Кулешов арестовывался дважды. Маргарита Юльевна Гроссман была
арестована и выслана. Ася Васильевна Дорошенко арестована и выслана. Татьяна
Абрамовна Красносельская-Максимова арестована и выслана. Григорий Андреевич
Левитский арестовывался трижды, умер после третьего ареста в тюрьме во время
следствия. Виктор Викторович Таланов трижды сидел, умер в 1936-м.
Агроном Трофим Денисович Лысенко с 1936 года возглавил разгром
отечественной генетики
Станислав Косиор, Анастас Микоян, Андрей Андреев и Иосиф Сталин слушают
речь академика Лысенко на совещании передовиков урожайности по зерну,
трактористов и механизаторов, Кремль, 1935 год
Сергей Леонидович Соболев был арестован в 1934-м,
отправлен в ссылку, после ходатайства Вавилова освобожден. Константин Матвеевич
Чинго-Чингас арестовывался дважды, умер в заключении. Роберт Иванович Аболин
арестован и расстрелян в 1938-м. Аркадий Борисович Александров арестован и
расстрелян в 1937-м. Александр Кондратьевич Лапин арестован и расстрелян в
1937-м.
9 июля 1941 года, в день вынесения смертного
приговора Вавилову, был приговорен к расстрелу вице-президент ВАСХНИЛ Александр
Бондаренко, который в 1935 году вместе с парторгом Климовым написал донос на
академика: «В Президиуме Академии проявляет себя наиболее энергично лишь при
отстаивании увеличения штатов и денег для своего института. Находится постоянно
в Ленинграде и изредка выезжает в Москву в месяц на 1 день и то больше по делам
Академии наук. Всегда предпочитает, взявши какого-либо иностранца (Харланда или
Меллера), уехать на 6 месяцев в турне по СССР совершенно бесконтрольно».
Бондаренко инкриминировали вредительскую деятельность и связь с агентурой
американской разведки, приговор привели в исполнение 27 июля 1941 года.
А Вавилова Сталин казнить так и не решился. Уже
после вынесения приговора стало известно, что Николая Ивановича избрали почетным
членом Линнеевского общества в Лондоне, и расстрел опального академика мог
отрицательно сказаться на отношении западной общественности к советскому вождю,
который в 1941-м очень рассчитывал на установление союзнических отношений с
Великобританией. К тому же дни Вавилова и так были сочтены — после длительного
следствия он находился за гранью физического и психического истощения.
Дистрофия, цинга, пеллагра, сердечная недостаточность, невроз... В саратовской
тюрьме к этому добавятся дизентерия и крупозное воспаление легких. На
«излечение» в тюремную больницу Николай Иванович поступил 24 января, а утром
26-го его уже навсегда выписали...
Здание
Саратовской тюрьмы, в больнице которой Николай Вавилов скончался.
Похоронен в общей могиле недалеко от тюрьмы
«Ну что, гражданин Вавилов, так и будете
заниматься цветочками, лепесточками, василечками и другими ботаническими
финтифлюшками? А кто будет заниматься повышением урожайности
сельскохозяйственных культур?» — грозно поинтересовался Сталин на своей
последней встрече с академиком в ноябре 1939-го. Опешивший Николай Иванович как
мог рассказал о сущности, необходимости и значимости проводимых в институте
исследований. Присесть гостю Иосиф Виссарионович не предложил, и тот отчитывался
стоя. Вождь молча выслушал и резюмировал: «У вас все, гражданин Вавилов? Идите.
Вы свободны».
Существует расхожее мнение, что, при
многочисленных минусах и проблемах Сталина, есть одно явное достижение, перед
которым якобы все меркнет, — взял страну с сохой, а оставил с мирным атомом. Так
вот, я глубоко убеждена, что после смерти отца народов страна осталась с мирным
атомом не благодаря мудрому руководству, а вопреки.
Все лучшее, что в этой стране было создано,
сохранено и спасено за годы сталинской тирании, происходило вопреки историческим
закономерностям, назло сброду невежественных маньяков при власти, невзирая на
массовый террор, насаждаемый страх и чиновничье слабоумие. Но благодаря
мужеству, уму и таланту отдельных людей, многие из которых погибли. Одна из
непостижимых тайн русской селекции и антиселекции.
Камера
смертников, где год, ожидая приговора, содержался Николай Вавилов
А еще на примере судьбы Николая Вавилова
становится совершенно очевидно, что весь его личный ад отражал не просто
противостояние гения и омерзительной власти. Это был конфликт прямоходящих
существ и человеческой цивилизации. Для существа вроде Хвата человек разумный
вроде Вавилова — явление крайне обидное и опасное. И тут уже речь идет не о
классовой ненависти и борьбе, а о видовой. Как вид Вавилов практически не мог
выжить в сталинском совке.
«Мне 54 года, имея большой опыт и знания, в
особенности в области растениеводства, владея свободно главнейшими европейскими
языками, я был бы счастлив отдать их полностью моей родине, умереть за полезной
работой для моей страны. Я был бы рад в трудную годину для моей родины быть
использованным для обороны страны по моей специальности, как растениевода в деле
производства растительного продовольственного и технического сырья, о чем писал
Вам из Бутырской тюрьмы.
Прошу и умоляю Вас о смягчении моей участи,
о выяснении моей дальнейшей судьбы, о предоставлении работы по моей
специальности, хотя бы в скромнейшем виде (как научного работника растениевода и
педагога) и о разрешении общения в той или иной форме с моей семьей, о которой я
не имею сведений более полутора лет. Убедительнейше прошу ускорить решение по
моему делу». (Из письма Н. И. Вавилова зампредсовнаркома СССР
товарищу Л. П. Берии).
Сейчас невозможно поверить, что светило мировой
и гордость отечественной науки, образованнейший человек, объяснявшийся на 40
языках и способный поддержать разговор даже с африканскими аборигенами, мог
умолять советского малограмотного упыря Берию предоставить ему возможность
работать «хотя бы в скромнейшем виде». Но жизнь шире литературы.
НАЧ. СЛЕДЧАСТИ НКГБ СССР МАЙОР ГОСУД. БЕЗОПАСНОСТИ
Л.
Шварцман
29 июня 1941 года
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Гор. Москва, июня «29» дня, 1941 года, Я, Следователь
Следственной Части НКГБ СССР, Лейтенант Государственной
Безопасности КОШЕЛЕВ, рассмотрев материалы обыска по
следственному делу № 1500, изъятые при аресте ВАВИЛОВА
Николая Ивановича, руководствуясь ст. 69 УПК РСФСР,
ПОСТАНОВИЛ:
I. Уничтожить, как не имеющие ценности:
1. Черновые материалы ВАВИЛОВА Н. И. по заграничным поездкам
в Абиссинию, США, Англию, Японию и другие страны. Всего в 92
папках.
2. Записных книжек и блокнотов с различными записями — 90
штук.
3. Разных фотоснимков — 114 шт.
4. Вырезки из заграничных газет на 17 листах.
5. Визитных карточек разных лиц на иностранных языках — 112
шт.
6. Вырезки из различных газет — 101 листах.
7. Различных старых газет — 33 шт.
8. Разные иностранные книги и брошюры и журналы — 71 шт.
9. Различных альбомов со снимками и грамотами — 19 шт.
10. Грамоты на имя ВАВИЛОВА в 4 трубках.
11. Карта субтропических растений Грузии.
12. Различных фотопластинок.
13. Фотолента — 1 рулон.
14. Старые справки и командировочные удостоверения — 10.
15. Личная и служебная переписка ВАВИЛОВА в 9 папках.
16. Разные рукописи ВАВИЛОВА на русском и иностранных языках
— 8 папок.
17. Атлас малый с картами — 1.
18. Разных географических и других карт— 10.
19. Военно-топографических карт—-11.
20. Разных писем на имя ВАВИЛОВА — 2 папки.
21. Разных заявлений ВАВИЛОВА— 1 папка.
22. Разных научных брошюр и книг по вопросам сельского
хозяйства — 157.
23. Разных журналов на русском языке — 123.
24. Фотография КЕРЕНСКОГО — 1.
25. Книги Н. И. Бухарина
а) «Этюды» — 1;
б) «Борьба двух миров и задачи науки» — 1;
в) «Дарвинизм и марксизм» — 1;
г) «Техника и экономика современного капитализма» — 1;
26. Книга П. А. КРОПОТКИНА — «Записки революционера»40 — 1.
II. Передать через 2 Отдел НКГБ СССР во Всесоюзную
сельскохозяйственную академию им. Ленина:
1. Книг на иностранных языках — 13 шт.
2. Книгу автора КРЮКОВА «Славянские земли»41 — 1.
3. Брошюру А. Д. МАКСИМОВА «Рекордные урожаи картофеля» — 1.
4. Книгу автора СТЕБУТА «Основы полевой культуры»42 — 1.
III Сдать в комендатуру НКГБ:
1. Винтовочных боевых патронов — 2 шт.
2. Старый кремневый пистолет с отделкой из белого металла —
1.
Следователь следчасти НКГБ СССР лейтенант госбезопасности А.
Кошелев.
«СОГЛАСЕН» Пом. нач. 1 отд. с/ч НКГБ СССР ст. лейтенант
госбезопасности А. Хват.
В 1985 году в московском Политехническом музее
состоялась премьера весьма смелого по тем временам документального фильма
«Звезда Вавилова». На показе присутствовала научная общественность. После
просмотра на сцене к микрофону стали подходить ученые, которые говорили о
трагической судьбе академика, об имевшей место несправедливости, о
необходимости помнить и не забывать, о неких злодеях, чьи имена не назывались. А
когда поток ораторов иссяк, на сцену внезапно ворвался советский генетик
Владимир Эфроимсон, которому слова никто не давал. Он подбежал к микрофону и
прокричал.
“Я пришел сюда, чтобы сказать правду... Я не
обвиняю ни авторов фильма, ни тех, кто говорил сейчас передо мной. Но этот фильм
– неправда. Вернее – еще хуже. Это – полуправда.
В фильме не сказано..., что Вавилов – не
трагический случай в нашей истории. Вавилов – это одна из многих десятков
миллионов жертв самой подлой, самой бессовестной, самой жестокой системы...
Системы, которая уничтожила, по самым мягким подсчетам, пятьдесят, а скорее –
семьдесят миллионов ни в чем не повинных людей.
И система эта – сталинизм. Система эта – социализм.
Социализм, который безраздельно властвовал в нашей стране, и который и по сей
день не обвинен в своих преступлениях... Я не обвиняю авторов фильма в том, что
они не смогли сказать правду о гибели Вавилова. Они скромно сказали – погиб в
Саратовской тюрьме. Он не погиб. Он – сдох! Сдох, как собака. Сдох он от
пеллагры – это такая болезнь, которая вызывается абсолютным, запредельным
истощением...
Великий ученый, гений мирового ранга, гордость отечественной науки, академик
Николай Иванович Вавилов сдох, как собака, в саратовской тюрьме.
И надо, чтобы все, кто собрался здесь, знали и помнили это...
Я – старый человек. Я перенес два инфаркта. Я
более двадцати лет провел в лагерях, ссылке, на фронте. Я, может быть, завтра
умру. Умру – и кроме меня вам, может быть, никто и никогда не скажет правды. А
правда заключается в том, что вряд ли среди вас, сидящих в этом зале, найдется
двое-трое людей, которые, оказавшись в застенках КГБ, подвергнувшись тем
бесчеловечным и диким издевательствам, которым подвергались миллионы наших
соотечественников, и продолжают подвергаться по сей день лучшие люди нашей
страны, – вряд ли найдется среди вас хоть два человека, которые не сломались бы,
не отказались бы от любых своих мыслей, не отреклись бы от любых своих
убеждений.
Страх, который сковал людей – это... страх
реальной опасности. И вы должны это понимать. До тех пор, пока страной правит
номенклатурная шпана, охраняемая политической полицией, называемой КГБ, пока на
наших глазах в тюрьмы и лагеря бросают людей за то, что они осмелились сказать
слово правды, за то, что они осмелились сохранить хоть малые крохи своего
достоинства, до тех пор, пока не будут названы поименно виновники этого страха,
– вы не можете, вы не должны спать спокойно.
Над каждым из вас и над вашими детьми висит
этот страх. И не говорите мне, что вы не боитесь. Даже я боюсь сейчас, хотя моя
жизнь прожита. И боюсь я не смерти, а физической боли, физических мучений.
Палачи, которые правили нашей страной, – не
наказаны. И до тех пор, пока за собачью смерть Вавилова, за собачью смерть
миллионов узников, за собачью смерть миллионов умерших от голода крестьян, сотен
тысяч военнопленных, пока за эти смерти не упал ни один волос с головы ни одного
из палачей, – никто из нас не застрахован от повторения пройденного.
Пока на смену партократии у руководства
государства не встанут люди, отвечающие за каждый свой поступок, за каждое свое
слово – наша страна будет страной рабов, страной, представляющей чудовищный урок
всему миру.
Я призываю вас – помните о том, что я сказал вам сегодня. Помните! Помните!”
"Звезда Вавилова" 1984
год
Речь Эфроимсона произвела неизгладимое
впечатление на присутствовавших, вызвав у большинства шок, сам же Владимир
Павлович — человек непростой судьбы, тоже отсидевший, был зачислен рядом
представителей отечественной науки в разряд буйно помешанных. В 1937-м
Эфроимсона судили бы тут же за дверью, без свидетелей и защиты, в 1985-м его
просто проигнорировали. Вегетарианские режимы личность не уничтожают, а
игнорируют, что, безусловно, более прогрессивно.
Вопль Эфроимсона, который действительно кричал
тогда в Политехническом, переживая, что его не все услышат, окончательно
захлебнулся в хлынувшем потоке перестроечных разоблачительных публикаций.
Сегодня о Вавилове принято писать со сдержанной сочувственной интонацией. А
поскольку нынче все большее количество россиян считают Сталина героем, достойным
носить «Имя России», интонация становится все сдержаннее и сдержаннее.
Кстати, о пеллагре когда-то упоминал Шаламов в
рассказе «Перчатка» — «кожа сыпалась с меня, как шелуха»... Ни Варлам Тихонович,
ни Николай Иванович в тройку лидеров «Имени России» не вошли. Как и Осип
Эмильевич Мандельштам, незадолго до своей кошмарной гибели написавший одно из
самых искренних и пронзительных стихотворений эпохи социалистического
строительства.
За гремучую доблесть
грядущих веков,
За высокое племя людей —
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи бросается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей:
Запихай меня лучше,
как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей...
Чтоб не видеть ни труса,
ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе;
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе.
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
В 2000 году российский кинорежиссер Александр
Прошкин снял в копродукции с Германией шестисерийный биографический фильм
«Николай Вавилов». Увлекательный, деликатный, местами выразительный. Агроном
Лысенко очень удался Богдану Сильвестровичу Ступке. «Простите, вы читаете
по-немецки? У вас есть какие-нибудь научные публикации? Ну хотя бы закон Менделя
знаете?». — «А нашо мені той Мендель, я его полей не видал!». Ну и общая
деградация науки, как и прогрессирующая человеческая запущенность, показаны со
вкусом. Не хватает, пожалуй, личного авторского участия, эмоционального
авторского высказывания — такого, на которое отважился когда-то генетик
Эфроимсон.
Зато в фильме есть другое высказывание,
принадлежащее товарищу Сталину, — горестное умозаключение, оброненное вождем на
аудиенции с братом академика советским физиком Сергеем Вавиловым: «Такого
ученого загубили...».
«Загубили» — красивое слово. Высокое.
Есенинское. «Загубленный отрок» — была такая статья Леонида Леонова о Сергее
Есенине.
Я не имею особых претензий к авторам фильма.
Пусть лучше такое кино, чем вообще никакого, но Вавилова не загубили. Его сперва
оклеветали, затем мучили, а потом закопали.
26 января 1943 года гения мирового ранга,
гордость отечественной науки, почетного члена Лондонского Линнеевского общества,
Нью-Йоркского географического общества, Американского ботанического общества,
Мексиканского агрономического общества, Испанского королевского общества
естествоиспытателей, Британской ассоциации биологов, почетного доктора
Софийского университета, Чехословацкой академии наук, иностранного члена
Лондонского королевского общества зарыли вместе с другими доходягами в яме
города Саратова недалеко от тюрьмы. Место захоронения известно, индивидуальная
могила отсутствует.
