Ровно 20 лет назад был убит священник, богослов,
проповедник, выдающийся гуманист XX века отец Александр Мень. Это преступление
так и осталось нераскрытым
Сегодня его главную работу — книгу
об Иисусе Христе «Сын Человеческий» — практически невозможно купить. Особенно в
православном храме. Его уникальный библиологический словарь в трех томах и
шеститомная «История религий» размещены лишь в Интернете, как и вообще все
объемное творческое наследие выдающегося богослова и священника. Сегодня
наиболее разговорчивые его коллеги вроде диакона Андрея Кураева не рекомендуют
Александра Меня для ознакомления с православием. Коллеги вроде епископа
Екатеринбургского и Верхотурского Никона отдают приказ сжечь труды Меня во дворе
духовного училища и публично проклясть заключенные в них ереси. Сегодня
религиозная терпимость, чуткость, широта взглядов и открытость миру остаются
такой же экзотикой, как и много веков назад. В этом отношении мир упорно не
хочет меняться, и пастырей, которые по примеру отца Александра стремятся
пробудить в человеческом существе любовь и совесть, а не сковать страхом и
опутать догмами, по-прежнему немного.
«С НИМ ПРИХОДИЛО СЧАСТЬЕ»
По большому счету, любой нации на протяжении долгих мрачных периодов достаточно одного великого поэта, мыслителя, ученого. Когда какой-нибудь нации выпадает удача получить великого священника, у нее появляется шанс сохранить себя не только как этнографический феномен. Его зверское средневековое убийство буквально сразу же попало в разряд нераскрываемых стопроцентных висяков, о которых поговорят, поговорят да забудут. Хотя поначалу резонанс был сильным. Спешно публиковались статьи, снимались телесюжеты, принимались соболезнования... Тогдашний президент Михаил Горбачев и председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин лично дали указание вплотную заняться расследованием, и заступивший в сентябре 1990-го на пост министра внутренних дел Виктор Баранников немедленно рапортовал, что к делу Меня подключены лучшие профессионалы сыска, тщательно изучающие каждую версию. Версий много, но наиболее вероятная — убийство с целью ограбления. К зыбкости земного существования отец Александр относился спокойно, как истинный богослов и мыслитель, а его любимой песней была «Призрачно все в этом мире бушующем» в исполнении Олега Даля из кинофильма «Земля Санникова». «Мы всегда живем на грани смерти, — неизменно отмечал Мень, — но это не повод опускать руки». Он настаивал, что по сравнению с другими религиями христианство дает человеку весьма серьезные преимущества — не только возможность выбирать свой путь, но и отвечать за свои поступки.
В проповедях и литературных трудах отец Александр обходился без обязательного елея и был предельно честен с паствой, не гарантируя ей посредством религии всяческие земные и внеземные блага. За честность его, собственно, и ценили. Причем не только в среде простых прихожан, но и среди непростых интеллигентов. Он умел подобрать правильную интонацию и для набожной старушки, и для вооруженного знаниями юноши, и для обезоруживающего знаниями профессора. Этот удивительно светлый и стойкий человек оказывал поистине целебное воздействие на аудиторию — со всей страны к нему тянулись за благодатью, помощью и словом в простоте. Психотерапевт, психолог и писатель Владимир Леви вспоминал, что «с Менем приходило счастье». Кроме потрясающей эрудиции, талантливости, глубокого природного ума и обескураживающей по нынешним меркам порядочности, Александр Мень обладал еще на редкость обаятельным чувством юмора. «Абсолют юмора — это Бог», — полагал он и когда-то собирался писать о юморе Христа. Но все-таки не рискнул, боялся не справиться. Я думаю, хорошо, что не рискнул. За «юмор Христа» его могли убить намного раньше.
Критиков и недоброжелателей у Меня хватало всегда, и число их не уменьшалось. Порой становилось невмоготу — он называл это «работать при сильном противном ветре». При таком ветре отец Александр протрудился практически всю сознательную жизнь и к 55 годам, когда его жизнь оборвалась, был крайне измотан.
Сказывалось все. Многолетняя опека КГБ — так плотно чекисты не занимались ни одним из священнослужителей; регулярные выпады черносотенцев, обличавших в Мене сиониста, создающего в лоне РПЦ Еврейскую православную церковь; экономический и нравственный раздрай в стране; глобальный религиозный кризис и серьезные внутренние проблемы русской церкви, где многие воспринимали Меня как конкурента и, кстати, продолжают это делать до сих пор. Расследование довольно быстро зашло в тупик, следователи Московской и Генпрокуратуры в течение нескольких лет хаотично сменяли друг друга, но так и не продвинулись ни на шаг, хотя отработали все возможные версии. После того как первый вариант — бытовое преступление — сошел на нет, следствие начало плести паутину из всего, что оказывалось под рукой. И кто только в эту паутину не попадал... Одна из наиболее причудливых версий — Меня могли убить российские патриоты. Надо сказать, еврейское происхождение христианского проповедника, чья популярность в 1990 году достигла пика (отец Александр получил доступ к телеэкрану), не давало покоя адептам национального возрождения. Послания с угрозами и оскорблениями он получал постоянно, иногда прямо во время службы. Еще в 1976 году в Самиздате ходил анонимный пасквиль, в котором Мень был представлен марионеткой неких страшных и влиятельных сил, пытающихся поработить православие. Целью этих сил, по мнению автора, являлось «приведение всего человечества под власть антихриста». «Видеть Русскую Православную Церковь одним из орудий и течений сионизма, — переживал аноним, — вот то, что хотели бы Вы и Ваши хозяева».
Отца Александра как-то спросили, насколько полноценными в смысле духа считает религия питекантропов, неандертальцев и шизофреников. «С питекантропами и неандертальцами я непосредственно не сталкивался, — ответил он, — а вот с шизофрениками — часто, с этим у нас хорошо...».
«А ЦЕРКОВЬ ПОКАЯЛАСЬ?»
Следующая версия, которую показательно отработало следствие, — неугодного священника физически устранил КГБ. Подобный вариант и сейчас многим кажется наиболее интересным, московский журналист Сергей Бычков, проводивший независимое расследование, написал даже обстоятельную книгу «Хроника нераскрытого убийства», в которой собрал столько сведений «из первых рук», что непонятно, откуда у обычного журналиста доступ к такому количеству первых рук. В 1991 году в «Аргументах и фактах» появилась информация, что в портфеле Александра Меня на момент убийства содержался переданный священнику компромат на высшие чины КГБ и их связь с деятелями РПЦ. После убийства портфель бесследно исчез. В принципе, когда нападают с целью ограбления, портфель тоже может бесследно исчезнуть... Что же касается дурных связей комитетчиков, то о них Мень, находящийся с начала 60-х под плотным колпаком КГБ как долговременный объект наблюдения (ДОН), многое знал и без переданных компроматов. Но зная о многом, неизменно проявлял гибкость, мудрость и потрясающую терпимость. «Стукач тоже человек, — заметил он как-то об одном своем «прихожанине». — И у него жизнь духа есть...». Десятки раз Мень, окруженный стукачами, слабаками, дураками и завистниками, оказывался на грани ареста, бесконечные доносы и обыски стали обычным делом, но ни сажать, ни тем более физически устранять священника было, по сути, не за что — в его деятельности не содержалось ничего антисоветского. Мень общался со многими диссидентами и оппозиционерами, помогая им как словом, так и делом, но при этом категорически дистанцировался от любой политики. Александр Владимирович относился к малочисленной категории людей, полагающих, что начинать нужно с себя, а не с других. Когда его собеседник как-то обронил, что за свои деяния КПСС заслуживает второго Нюрнбергского процесса, Мень лишь мягко поинтересовался: «А Церковь покаялась?». Версию о том, что священника убила Церковь, прокуратура рассматривала долго и не без любопытства, особенно все, что связывает РПЦ с КГБ. Церковь действительно встретила кончину Меня с показным хладнокровием, а немного спустя потекла обильная критика ошибок и заблуждений христианского протоирея еврейского происхождения. Через несколько лет популярный православный обскурант диакон Андрей Кураев разразился аналитическим эссе «Заблудившийся миссионер», в котором перечислил все огрехи отца Александра, вызванные «его национальным характером и мироощущением», после чего философски подытожил, что тот «вовремя ушел». «Представьте, что он жил бы в 1991-1996 годах... Его сделали бы новым Сахаровым, «совестью эпохи»... Ну что тут скажешь? Что возразишь образованному диакону, который мучительную смерть 55-летнего человека, получившего топором по голове, классифицирует как «вовремя ушел»? Пожалуй, лишь то, что «миссионером», помимо церкви, Меня называли лишь в недрах КГБ. К огромному сожалению, на протяжении столетий российской церкви катастрофически не хватало интеллигентных людей. В начитанных, как диакон Кураев, деятельных, как епископ Никон, патриотичных, как митрополит Санкт-Петербургский Иоанн Снычев, возглавивший движение за канонизацию «царя-великомученика» Ивана Грозного, и отважных, как протоиерей Всеволод Чаплин, сражающийся с авангардными художниками, недостатка нет. А вот с интеллигентностью прям беда. Отец Александр был убежден, что идолопоклонничество и потребность взаимосвязи с Высшим началом встроена в человеческую природу, поэтому неверующих, на самом деле, не существует. Если отнять у человека Бога, он обязательно найдет его в лице Сталина или Мао Цзэдуна. Мень являлся приверженцем эволюционизма, с уважением относился к теории Дарвина и даже обезьяну называл «почтенным животным». Вот только ему не нравилось, когда это «почтенное животное» просыпалось в человеке. «В нравственном отношении, — говорил он в одной из лекций, — современный человек отличается от того, по чьему образу и подобию сотворен, как австралопитек, бегавший по саванне три миллиона лет назад, отличается от Гете или Толстого».
В декабре 1990-го и феврале 1991-го в России были убиты еще несколько священников, и следствие тут же попыталось связать их смерть с гибелью отца Александра, но лишь еще больше запуталось.
«КТО ЭТО ВАС ТАК?»
Ранним утром 9 сентября 1990 года Александр Владимирович Мень вышел из дома в поселке Семхоз близ подмосковного Загорска и поспешил на электричку — храм, в котором священник имел приход, находился в Новой Деревне. Когда Мень шел по лесной тропе к платформе, к нему подошли двое — один протянул записку, и пока отец Александр, надев очки, читал, второй ударил его сзади по голове — то ли топором, то ли саперной лопаткой (точно не известно). Похитив портфель, преступники скрылись, а залитый кровью священник направился к станции, где его увидела односельчанка, поинтересовавшаяся: «Кто это вас так?» и предложившая «чем-нибудь помочь». От помощи отец Александр отказался и повернул домой. Около семи часов утра его супруга Наталья Федоровна услышала за окном необычные звуки, напоминавшие «предсмертные хрипы», но мужчину, лежащего у калитки, не узнала. Перепуганная женщина вызвала «скорую», которая приехала через полчаса, чтобы констатировать смерть от потери крови. Таковы официальные обстоятельства гибели, зафиксированные нынче во множестве источников. За ходом расследования активно следили российская пресса и телевидение — приуроченные к разным годовщинам, на телеэкран вышло несколько документально-постановочных фильмов, где убийство отца Александра разыграно в лицах. Вот идет священник, вот подходят к нему двое, вот потерпевший, держась за голову, с трудом бредет к станции, затем к дому... Вот он падает. А вот и очевидцы. Врач «скорой помощи», смахивающий на зоотехника, смеясь, рассказывает, «как, значит, было дело», косноязычная старушка сообщает о найденном в траве неподалеку от станции зонтике — «точно такой же она вроде бы видела у батюшки»... Друзья вспоминают, что Мень был крайне взволнован накануне... Известный театральный режиссер эмоционально заявляет, что убийство заказное, и «все прекрасно понимают, кому оно было выгодно»... Море эмоций, горы слов, тучи умозаключений, ни единого факта. Все всё прекрасно понимают, но спустя 20 лет по-прежнему ничего не ясно.
Когда Меня нашли, он стоял на коленях, уткнувшись изувеченной головой в штакетник у дома, и был перепачкан грязью и кровью. Странно, что его признала посторонняя женщина на станции, но не узнала родная жена. Странно, что односельчанка так и не оказала батюшке никакой помощи... Странно, что убийц до сих пор числится двое... Путем каких математических вычислений было установлено количество напавших, если никто их не видел? И наконец, очень странно, что немолодой и не очень здоровый человек с тяжелейшей черепно-мозговой травмой смог проделать такой непростой путь — сперва на станцию, затем домой? Даже по тому, как топорно сфабрикована картина преступления, создается впечатление, что с самого начала вместо того, чтобы искать и думать, следствие по давней ментовской традиции просто подгонялось под обычный шаблон, главное в котором — быстро найти убийцу. Его, кстати, быстро и нашли, о чем тут же доложил широкой общественности Виктор Баранников. Убийцей оказался некто Геннадий Бобков, многопьющий, ранее судимый и нигде не работавший. Немного спустя — многопьющий мелкий коммерсант Игорь Бушнев. Оба, к слову, совершенно не знакомые друг с другом, были полностью оправданы ввиду бездоказательности вины. В итоге многолетнее следствие не только не вышло на настоящих преступников и заказчиков, но не сумело найти ответы даже на вполне обычные вопросы. Например, что же находилось в пропавшем портфеле отца Александра? Компромат на КГБ? написанное и подготовленное к публикации открытое письмо властям? деньги? Известно, что немалые суммы пожертвований, в том числе на предстоящий ремонт храма, отец Александр носил в портфеле и эти суммы никому не доверял. У него не было ни машины, ни охраны, ни помощников. Все до копейки он пускал в дело и со своим портфелем ездил в битком набитых электричках, приходил на службу и часто в одиночестве возвращался поздно вечером домой через лес. Это ж какое искушение для отморозков и проходимцев! Шел 1990 год — голодное и тяжелое время, за колбасой и маслом люди отправлялись из городов и деревень в Москву, убийства из-за денег, даже небольших, были распространенным явлением. Собственно, когда подобные преступления были редкостью? Просто в случае с Александром Менем принять столь заурядную версию — выследили, убили, ограбили — гораздо сложнее, чем организованное властями или какими-то темными структурами преступление. Многие по сей день предпочитают видеть в этом руку КГБ, ГКЧП, РПЦ, антисемитов, сатанистов... «Сведущие» и тонко чувствующие, например, обращают внимание, что священника убили 09.09.90... Если три девятки перевернуть, получится три шестерки: знаменитое число Зверя... У кого бы спросить, что будет, если перевернуть четыре девятки — 09.09.1990? Бытовая версия провалилась не потому, что так уж невозможна, а потому, что профессионалы сыска и пинкертоны духа так и не подобрали подходящего козла отпущения. Ну а на тех двух, которых в дикой спешке успели подобрать в окрестностях Семхоза, повесить убийство не получилось. И Бобков, и Бушнев на суде от своих показаний отреклись, заявив, что давали показания под давлением — во время следствия к подозреваемым применялись «особые меры воздействия». Бобкова запытали настолько, что он даже сознался, куда выбросил топор. После «добровольного признания убийцы» пруд в поселке три дня осушали, затопив все близлежащие дачи и огороды. Топор, правда, не нашли... Если убийство священника легло пятном на страну, то дело об убийстве стало одним из самых позорных процессов в истории современной российской юриспруденции. В 2001 году несколько десятков томов были отправлены в архив, но параллельные и перпендикулярные расследования продолжаются, домыслы, как и очевидцы, дробятся и множатся. Кто-то видел на допросе в КГБ топоры на шкафу, кто-то нашел в траве зонтик... Когда хоронили отца Александра, на кладбище вдруг появились люди с плакатом: «Цой! Мень! Кто следующий?!». По-моему, тем, кто пытается спаять столь причудливую цепочку жертв, правильнее все-таки начинать не с Виктора Цоя, а с великого древнего математика Архимеда, которого в 212 году до нашей эры зарубил неизвестный римский солдат. А вот кто следующий — вопрос риторический.
«ПЛАЧЬТЕ НЕ ОБО МНЕ. ПЛАЧЬТЕ О СЕБЕ И О ДЕТЯХ ВАШИХ»
У братьев Стругацких есть замечательная книжка «За миллиард лет до конца света», в которой рассказывается, как Вселенная ставит на место людей, обгоняющих время. Дескать, в мире существует определенный баланс энтропии (хаоса) и бесконечно совершенствующегося разума, и всех, кто пытается своими открытиями, достижениями и прозрениями этот баланс нарушить, начинает воспитывать само Мироздание. Герой романа — математический гений профессор Вечеровский, попавший в немилость к Вселенной, — называл такую ее реакцию законом природы. «Беда в том, — вздыхал Вечеровский, — что этот закон проявляется единственным образом — через невыносимое давление. Через давление, опасное для психики и даже для самой жизни». Я уж не знаю, какой именно природный закон тут виноват, но в истории человеческой цивилизации действительно любой серьезный и качественный прорыв, особенно духовного и нравственного свойства, всегда сопряжен с серьезным риском и прессингом, а на каждого гения, пророка и праведника приходится по сотне начитанных диаконов. Отец Александр однажды вспоминал, как 14-летним подростком останавливал «волны» в Успенском соборе Загорска. Местные хулиганы развлекались тем, что раскачивали толпу в храме, и старушки, стиснутые со всех сторон, словно сельди в бочке, всю службу колыхались взад-вперед. «И вот я изо всех сил упирался и нажимал в противоположную сторону». Мне кажется, как все светлые личности, Александр Мень тоже открыл свой личный закон равновесия, благодаря которому не только продержался 55 лет, но и невероятно много успел. Хотя, возможно, именно этот закон оказался опасным для его жизни. Писательница Людмила Улицкая, знавшая священника еще с юности, однажды поинтересовалась, почему вокруг него всегда так много сумасшедших и дураков? «Потому что Христос пришел к бедным и больным, а не к богатым и здоровым», — смиренно ответил он. Он ушел очень не вовремя. В тот самый момент, когда церковь демонстративно отвернулась от бедных и больных, торжественно повернувшись к богатым и здоровым. И сейчас, когда прошло уже 20 лет без Меня и тайна его гибели стала историей, важно не кто и зачем его убил. Важно другое. То, о чем говорил Иисус, поднимаясь на Голгофу. «Плачьте не обо мне. Плачьте о себе и о детях ваших».
А.Мень. "Вечные вопросы" А. Мень. "О жизни будущего века". (Проповедь)
Беседы и проповеди. Александр Мень.
Возможно ли иудеохристианство? (отрывки беседы)
...Боюсь, что сегодня иудеохристианства не существует - это миф. Есть христианство евреев, так же как есть христианство русских, англичан или японцев. Иудеохристианство – термин, подразумевающий некий синтез между ветхозаветными обычаями и новозаветной верой. Пока этот синтез не существует нигде. Впрочем, должен сказать, забегая вперед, он существовал: была особая иудеохристианская Церковь, существовавшая около пяти столетий в начале нашей эры. Маленькая преамбула. Часто вопросы религиозные смешивают с национальными. Недавно в израильской газете "Менора" некий Барсела с пеной у рта писал, что евреи-христиане пытаются отравить национальное сознание израильтян, пытаются внести ересь Христову в их головы. Для него еврей, который принял чужую веру, становится отступником от своего народа. Конечно, для меня такого рода погромные речи являются нашей национальной формой черносотенства, потому что тут нет ни разумных доводов, ни логики – одни аффекты. Происхождение этих аффектов ясно: - выработанная тысячелетиями схема конфликта между евреями и христианами. Тысячелетний антисемитизм и, наоборот, презрение к гоям, -- все это вызывало взаимную ненависть. Мы можем сейчас либо переживать эту ненависть снова (это легче), либо пытаться над ней подняться - как люди, как израильтяне, как представители любой национальности. Итак, абсурдным, как мне кажется, является утверждение, что в наше время, в двадцатом веке, можно говорить об автоматическом тождестве наций и религий. Если человек неверующий, например, Троцкий или Каганович – он все равно еврей. Если человек – оккультист или теософ, последователь Штейнера, и он еврей – он перешел в другую веру, но он все равно еврей. Разве не еврей был Спиноза, отлученный от синагоги? Все они были евреями. В древнем мире нация, общество и религия почти всегда были тождественны. Замкнутые цивилизации требовали этого, и это частично сохранилось в обществе более позднем. "Русский" и "православный" тоже считались тождественными терминами. Между тем, мы теперь знаем, что русский может быть воинствующим атеистом, и православным, и баптистом – и не перестает от этого быть русским. Лев Николаевич Толстой был в высшей степени русским, но никогда не был православным, во всяком случае, в свой сознательный период жизни. Мы вступили в такую эпоху, когда сама жизнь неизбежно заставляет разделять веру и нацию. В высказываниях вроде заявления Барселы видятся просто рецидивы прошлого. Напротив, я недавно познакомился с тезисами доктора Давида Флуссера, специалиста по рукописям Мертвого моря (кумранским материалам), раннему христианству, и вообще по эпохе Второго храма. В этих тезисах он говорил о генетической связи между иудаизмом и христианством. Эта позиция профессора Иерусалимского университета здравая, спокойная, объективная, и под его тезисами я мог бы подписаться во всех пунктах, кроме тех, где речь идет о вещах мистических. Тут можно не спорить, а просто стараться поделиться друг с другом какими-то внутренними убеждениями. Прав ли был Давид Флуссер, утверждая, что иудейство и христианство есть единая вера, "one face" - так он и говорил. Если он прав, то возможность иудеохристианства налицо. Я могу ответить на это
неоднозначно: Флуссер и прав, и неправ. Безусловно, Христос принял все то, что
содержалось и в Библии, и в раввинистической духовной традиции, завещанное
Ветхим Заветом наследие как нечто органичное, освящаемое Им. Но выразиться, как
Давид Флуссер, что Христос был иудеем, жил в иудейской вере и умер за нее, не
означает ли сказать нечто парадоксальное, потому что тогда непонятно - что же
нового внесло христианство? Тогда христианства не существует! Мы же видим, что
все-таки есть какая-то разница. Итак, я сейчас попытаюсь проследить, где в
глубине есть точки соприкосновения, и где начинаются расхождения.
Прежде всего, как эпиграф, я должен поставить слова Христа: “Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить” (Мф 5, 17). Далеко не все понимают эти слова правильно. Под словом "Закон" ("Тора") Христос не имел в виду весь конгломерат обрядовых предписаний. Он исходил из той концепции, которую выдвинул за несколько столетий до Него знаменитый раввин Гиллель, который говорил, что весь Закон и пророки заключаются в нравственном служении Богу, а все остальное - комментарии. Для Христа Закон заключался именно в этом. Главными заповедями Он считал "Шма, Исраэль" и вторую - "люби ближнего, как самого себя". В этом для Него был Закон. Кроме того, Христос никогда не отвергал внешних обрядовых постановлений. Только толстовцы, либеральные богословы, рационалистические критики полагали, что Он хотел основать некую религию без обрядов. Напротив, Иисус и Сам совершал обряды. Скажем, исцелив человека, Он говорил: иди, покажись священнику - так, как требовало того предписание Торы. Но Христос даже увеличивал количество обрядов: Он создал священнодействие Евхаристии на основании пасхального еврейского праздника. Он создал таинство крещения на основании иудейского обряда принятия прозелитов. Когда люди увидели Его, почему они пошли за Ним? Потому что Он сказал им: "Любите Бога"? Но так говорил и Гиллель, и пророки, и Тора. Потому что Он сказал им о Божественном Милосердии? Так ведь об этом писал и пророк Осия. Потому что Он сказал им о Царствии Небесном? Но о Царстве Божием говорили пророк Даниил, апокрифы, все апокалиптики. Все ждали этого Царства. Что же привлекло - что Он творил чудеса? Но и чудотворцы были в Израиле. Были и предсказатели: ессей Менахем предсказал Ироду, что он будет царь, когда Ирод был еще мальчиком. Ессей Иуда около 100 года привлекал всех тем, что он прекрасно предсказывал. Был такой дар в Израиле и сейчас он, наверное, не вымер. Но все это не то. Ни один из них не создал ничего подобного христианству. Уникальная, феноменальная сила Присутствия Бога в этом Человеке и создала христианство. Когда критики Евангелия говорят, что там нет учения о Божественном начале Христа, что это не Богочеловек, а просто пророк, они лишают Евангелия правдоподобия. Христос, который проповедывал бы толстовство, никогда бы не смог сделать того, что было сделано. Такую личность как Христос не смог бы изобразить даже гений, а Евангелие написано четырьми людьми. Но тем не менее, как свидетельствуют все объективно читавшие Евангелие, даже в плохих переводах, в устаревших переводах все равно чувствуется сила Христа. Откуда? Все четыре евангелиста -- гении? Нет. Их свет - это лунный свет, отражающий солнечный. Была такая Личность. ...Однажды я спросил одного еврея, который с недавних пор стал считать себя религиозным, относится ли он к иудаизму как к истинной религии. Спросил я, возможно, несколько грубовато, но не без умысла. Он ответил, что считает иудаизм истиной для евреев. На что я возразил ему, что истина может быть только для всех или ни для кого. Или это истина, или это ложь. Если дважды два для китайца - это четыре, то это истина и для индуса. Следовательно, не может быть специальной еврейской религии, хотя могут быть национальные религиозные обычаи. Правда, есть и христиане, считающие чужим “еврейского Бога”. Но ведь Церковь устами св. Иустина прямо говорит, обращаясь к раввину Тарфону: "Не иному Богу мы поклоняемся, как Тому, который вывел ваших отцов из Египта рукою крепкой, мышцей высокой" . Что касается мнения о Боге, то еще Иосиф Флавий гордился тем, что евреи не опускаются до богословских споров. Фарисеи, саддукеи, зелоты, караимы, каббалисты, реформаторы, -- всё это было внутри иудаизма. В иудаизме редко возникали преследования инакомыслящих, как гонения на хасидов, Маймонида или Спинозу.
Иудейская религия задумана - я употребляю этот термин специально - Богом как мировая религия. Это явствует из всей Библии. Эта религия не может оставаться в рамках Израиля. То, что было сложено в рамках нашего народа, должно быть и было вынесено для всего мира. Несмотря на взаимные конфликты, взаимные обвинения, взаимную борьбу, о которой я сейчас не буду говорить, мысль о родстве и близости двух вер сейчас все более и более становится очевидной. Мартин Бубер называет Христа "центральным евреем". Доктор Флуссер говорит, что Христос - это не Цезарь, что Иисус раньше разъединял евреев, а теперь будет объединять. Знаменитый английский политический деятель Дизраэли говорил о том, что с Евангелием семитское культурное начало было внесено в Европу и стало неотделимо от Европы. Так же думал знаменитый историк церкви Неандер (XIX век), который перешел в христианство в сознательном возрасте, так же думал Бергсон и многие другие. Я не думаю, что такие опыты, которые предпринимал Иосиф Рабинович и другие проповедники, имели смысл. Деятельность Рабиновича была попыткой все-таки ассимилировать еврейские группы. Она была очень непоследовательна. Будущее разрешение конфликта должно бы иным. Кто-то из евреев может признать во Христе великого учителя и пророка - высшего из их народа. Мы же знаем, что Он более чем пророк, и для нас Его голос - это голос Божий. Его Лик - это лик Предвечного. Большего, чем это, добавить невозможно. Большего нам даже не нужно. Сейчас в Израиле люди верующие составляют
меньшинство. Большинство людей вообще отпало от всякой веры, живет в
бездуховности. Мы должны считать добром, если этим людям будет не навязана
какая-то официальная государственная религия, как бывало в прошлые века, а будет
открыт свободный путь выбора. Если они вернутся к иудаизму - хорошо, если они
будут искать другие выходы - хорошо. Если они придут к христианству, они от
этого не перестанут быть евреями, а только прочнее свяжутся со своей традицией.
Но это уже будет традиция не в архаическом смысле, не в замкнуто-национальном, а
в широком,
источник- http://www.alexandrmen.ru/fam/pan.html
книга "Сын человеческий" 1997. - 496 с., ил. В.Д.Поленова "Жизнь Христа" (по альбому из библиотеки о. Александра Меня, изданному предположительно в Праге в 1912 г.)
Загрузить ZIP-архив с текстом (Word 6/95 490K)
Загрузить ZIP-архив с текстом (HTML 568K)
Загрузить ZIP-архив с иллюстрациями JPEG 1,9Mb)
Тайны века. А.Мень. Меня завтра убьют
Я всё успел (документальный фильм об о.Александре Мене)
|
всемирном, могучем, как самая основа Церкви.