Светлана Боброва, Олег
Одноколенко
Опубликовано: "Итоги.ru" №29 (267)
7 февраля 2008
В 1998 году на торги в "Сотби" были выставлены
именные часы Альберта Эйнштейна, его рисунок,
несколько уникальных фотографий и письма,
свидетельствующие о весьма нежных отношениях между
великим физиком и женой известного русского
скульптора Маргаритой Коненковой. Консультант
"Сотби" Паул Нидхэм, которому полагалось оценить
коллекцию, увлекся и заявил о себе как о
первооткрывателе ранее неизвестной страницы
"донжуанского списка" создателя теории
относительности. Он же взял на себя смелость
прокомментировать вытекающее из писем предположение
о том, что по просьбе своей возлюбленной "дедушка
атомной бомбы" мог оказать определенные услуги
советской разведке, которую в 40-е годы очень
интересовали достижения американской ядерной физики.
В Нью-йоркской мастерской Сергея Коненкова, 1927
год. В центре — Маргарита Коненкова, которая
была при муже и переводчиком, и менеджером
(Фото: МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ С.Т.КОНЕНКОВА)
Комментарий получился не слишком убедительным. По
крайней мере заявления российских спецслужб, которые
доказывали, что Альберт Эйнштейн "не представлял
никакого интереса для советской разведки", выглядели
аргументированнее. Но только на первый взгляд.
Действительно, к атомному проекту Эйнштейн не
привлекался, но имел полную информацию о ходе
создания американской атомной бомбы. Достаточно
напомнить, что именно его письмо убедило президента
Рузвельта заняться ядерными разработками.
Примечательно, что до сих пор не рассекречены и
оперативные дела пребывания за границей Сергея и
Маргариты Коненковых (по сведениям некоторых
источников, дела N137993 и N137994). Немаловажной
представляется и такая деталь: материалы об отъезде
супругов Коненковых из Америки были на контроле у
сотрудника нью-йоркской резидентуры Анатолия
Аяцкова, который за вклад в решение советской
атомной проблемы посмертно удостоен звания Героя
России.
Большинство документов, которые использованы в
этой публикации, приводятся впервые. Но это далеко
не полный комплект исследовательских материалов.
Находки последнего времени открыли совершенно
неожиданные сюжетные ходы...
Сонет за подписью "А.Е."
Из СССР Коненковы выехали в 1923 году для участия
в выставке русского и советского искусства в
Нью-Йорке. Предполагалось, что на несколько месяцев,
но сложилось иначе: возвращение состоялось только
через двадцать с лишним лет. Причем обстоятельства
этого возвращения были весьма необычными. По
распоряжению Сталина под работы Сергея Коненкова был
зафрахтован пароход, а в Москве ему почти сразу
выделили громадную мастерскую на улице Горького.
Таких благ не получил никто из реэмигрантов, и на
Коненковых посыпались упреки за то, что они,
прожившие самые трудные для страны военные годы за
границей, незаслуженно получили от власти слишком
много. Как свидетельство той давней склоки в
столичной среде сохранилась копия письма Маргариты
Коненковой, адресованного Лаврентию Берия с просьбой
оградить семью от необоснованных нападок с учетом
"ее заслуг и заслуг С. Т. Коненкова перед Родиной".
|
Один из
"парадных" фотопортретов Альберта Эйнштейна
и Маргариты Коненковой. Прощаясь, Эйнштейн
подарил возлюбленной свои именные часы,
которые были похищены в 60-е годы. Найти
часы Эйнштейна удалось только сорок лет
спустя (Фото: МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ
С.Т.КОНЕНКОВА)
|
Особые государственные заслуги Маргариты Коненковой
тогда еще не были известны. Поэтому показалось
странным, почему к власти апеллирует именно она, а
не сам же Сергей Коненков — скульптор с мировым
именем, действительный член Российской Императорской
Академии Художеств и Академии художеств СССР, еще до
революции названный "русским Роденом". После
выяснилось, что скорее всего Коненков даже не
подозревал о переписке свой супруги с весьма
специфической организацией. Не обращая внимания на
пересуды, которые так и не утихли, он дожил до
девяноста семи лет и умер от воспаления легких 9
октября 1971 года.
Маргарита Коненкова пережила своего мужа на
девять лет. Уже после ее смерти среди газетных
вырезок обнаружились несколько забавных рисунков,
выполненных "вечным пером", испещренные формулами
листы и сонет на немецком языке, подписанный
инициалами "А. Е.". Не узнать характерный почерк
Альберта Эйнштейна было просто невозможно. Листы с
математическими выкладками атрибутировали достаточно
легко — один из вариантов теории относительности. Но
поскольку прочитать сонет никто не смог, находки
скопом были переданы на хранение в архив Академии
наук СССР.
Годы спустя проблемы с переводом сонета испытали
и "настоящие" немцы — "язык Эйнштейна не совсем
немецкий". Только в 1993 году удалось до конца
прочитать это удивительное признание в стихотворной
форме. После некоторой поэтической обработки оно
оказалось еще изящнее.
Две недели томил тебя
И ты написала, что недовольна мной
Но пойми — меня также мучили другие
Бесконечными рассказами о себе
Тебе не вырваться из семейного круга
Это наше общее несчастье
Сквозь небо неотвратимо
И правдиво проглядывает наше будущее
Голова гудит, как улей
Обессилили сердце и руки.
Приезжай ко мне в Принстон
Тебя ожидают покой и отдых
Мы будем читать Толстого,
А когда тебе надоест, ты поднимешь
На меня глаза, полные нежности,
И я увижу в них отблеск Бога
Ты говоришь, что любишь меня,
Но это не так.
Я зову на помощь Амура,
Чтобы уговорил тебя быть ко мне милосердной.
А.Е. Рождество. 1943 г.
(Фото: АРХИВ АКАДЕМИИ НАУК РФ)
Перевод не оставил сомнений: отношения Маргариты
Коненковой и Альберта Эйнштейна были значительно
теснее дружеских.
...И Роберт Оппенгеймер
Еще один сюрприз преподнес музейный фотоархив,
где отыскался снимок, на котором Маргарита Коненкова
изображена вместе с Альбертом Эйнштейном, его женой
Эльзой, дочерью Маргот и улыбчивым неизвестным. Один
из иностранцев, побывавших в музее Коненкова, без
труда опознал в неизвестном Роберта Оппенгеймера.
Выходило, что с "отцом американской атомной бомбы"
Маргарита Коненкова была знакома по крайней мере с
1936 года.
Вряд ли этот факт был неизвестен советской
разведке. Но тогда ни СВР, ни ГРУ никак не
отреагировали на данное предположение. Неожиданное
подтверждение тогда еще только гипотезы пришло от
бывшего начальника Четвертого
(диверсионно-разведывательного) управления НКВД-НКГБ
генерал-лейтенанта Павла Судоплатова. В книге
"Разведка и Кремль" он писал: "Жена известного
скульптора Коненкова, наш проверенный агент,
действовавшая под руководством Лизы Зарубиной (жена
Василия Зарубина, резидента НКВД в США. — "Итоги"),
сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и
Эйнштейном в Принстоне. Она сумела очаровать
ближайшее окружение Оппенгеймера. После того как
Оппенгеймер прервал связи с американской компартией,
Коненкова под руководством Лизы Зарубиной и
сотрудника нашей резидентуры в Нью-Йорке Пастельняка
(Лука) постоянно влияла на Оппенгеймера и еще ранее
уговорила его взять на работу специалистов,
известных своими левыми убеждениями, на разработку
которых уже были нацелены наши нелегалы и
агентура..."
Коненкова вместе с Альбертом Эйнштейном, его
второй женой Эльзой и приемной дочерью Маргот.
Крайний слева - "отец" американской атомной
бомбы Роберт Оппенгеймер (Фото: МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ
С.Т.КОНЕНКОВА)
И следующая цитата из книги Павла Судоплатова:
"Существенной была роль
Михоэлса и Фефера также и в
разведывательной операции по выходу на близкие к
Эйнштейну круги ученых-специалистов, занятых
разработкой в то время никому не известного
"сверхоружия". Эти люди встречались с близкими к
семье Эйнштейна русскими эмигрантами супругами
Коненковыми, и через них, правда, в устной форме, к
нам поступала важная информация о перспективах
нового "сверхоружия", обсуждавшихся в Принстоне при
участии Ферми и Оппенгеймера. Координацией всей этой
работы по линии нашей разведки в США занимались,
кроме Зарубиных, Хейфец и Пастельняк".
Но и после этого СВР продолжала утверждать, что
Маргарита Коненкова и Альберт Эйнштейн "просто
любили друг друга" — дескать, великий физик,
известный жизнелюб, не смог пройти мимо
очаровательной женщины.
"Народный художник"
Это советская критика нивелировала Сергея
Коненкова до титула народного художника,
"работающего в национальных традициях". До революции
он был чуть ли не самым популярным скульптором, и
приобрести его работы могли только очень
состоятельные люди. Например, скрипач Анатолий
Микули, чтобы купить портрет Баха, продал своего
"Гварнери". Еще один шедевр — портрет Паганини,
который публика видела на выставке 1908 года, —
купил для своего особняка миллионер Рябушинский и
спрятал перед эмиграцией так, что его до сих пор не
могут найти. Наиболее впечатлительные персоны
объясняют неудачу поисков проделками дьявола —
дескать, лукавый пожелал иметь при себе не только
лучшего скрипача всех времен, но и лучшее его
изображение.
Сергей Тимофеевич Коненков, 1968 год.
Кстати, церковь Коненкова никогда не жаловала,
хотя из-под его резца выходили изумительные
изображения Христа. Многие были уверены, что талант
Коненкова и Паганини сродни. Особенно когда видели
Коненкова, играющего на скрипке перед мраморным
маэстро. Да и образ жизни Коненкова не внушал
доверия благочинной публике.
Он мог собрать на паперти слепцов и, аккомпанируя
на лире, распевать с ними нечто богоугодное. В 1905
году закупил браунингов и возглавил рабочую дружину,
которая обороняла баррикаду у ресторана "Прага".
Подступы к своей мастерской на Пресне засеял рожью
вперемежку с васильками. Но еще больше поражали
гости, которые стали появляться в экзотическом
сооружении. Порой в один вечер у Коненкова
собиралась богема обеих российских столиц. Здесь пил
спирт и пел несравненный Федор Шаляпин, танцевала
Айседора Дункан, а Сергей Есенин и вовсе считал
мастерскую на Пресне своим вторым домом.
Первая жена Коненкова Татьяна Коняева, с которой
он познакомился на баррикадах, устав от богемной
жизни, ушла. Но одиночество продолжалось недолго.
Как-то приятель Коненкова, молодой скульптор Петр
Бромирский, показал ему фотографию своей невесты —
двадцатилетней Маргариты Воронцовой...
Маргарита
Почитатели творчества Сергея Коненкова заметили,
что с 1916 года его обнаженные скульптуры разительно
преобразились. Когда моделью скульптора была дочь
кочегара и фабричной работницы Татьяна Коняева,
женские образы из-под резца выходили крепкие телом —
объемные запястья, прочные щиколотки. И вдруг —
полная перемена пластики. Критика заговорила об
очередной эстетической революции в творчестве
Коненкова. Но все было значительно проще:
сорокадвухлетний маститый скульптор, как мальчишка,
влюбился в молоденькую провинциальную дворяночку.
"Девушка на фотографии была так прекрасна, что
показалась мне творением какого-то неведомого
художника. Особенно прекрасен был поворот головы. И
руки — необыкновенно красивые руки, с тонкими
изящными пальцами были у девушки на фотокарточке.
Таких рук я не видел никогда!" — вспоминал он позже.
Маргарита Коненкова. 1938 год.
Маргарита Воронцова, дочь присяжного поверенного
из заштатного городка Сарапула, училась на
юридических курсах мадам Полторацкой и проживала на
Поварской в семье доктора Ивана Бунина. Повинуясь
нажиму, Бромирский привел Коненкова в дом Буниных. И
уже через несколько дней Маргарита впервые
переступила порог мастерской на Пресне. Коненков тут
же объявил: "Поедем кутить в Стрельню!" По
воспоминаниям Маргариты, цыгане встретили Коненкова
как родного, а ей на выбор было предложено
шампанское или другое вино. Она же попросила
"стаканчик молока", и среди цыган, хорошо знавших
вкусы коненковской компании, возникло
замешательство...
Но дело было сделано: влюбленный Коненков
растрогался до слез. А друзья, опасаясь его
непредсказуемых кулаков (до старости на спор гнул
пятаки), промолчали, хотя были наслышаны, что
Маргарите уже известен не только вкус вина.
Квартируя у Буниных, большую часть времени девица
Воронцова проводила в доме Шаляпиных, дружила с
дочерью певца Ириной, а сын Шаляпина Борис был ее
возлюбленным. Дело шло к свадьбе, когда Маргариту
застали флиртующей с самим хозяином дома. Скандал
закончился тем, что у нее появился очередной жених —
незадачливый Бромирский.
Когда отношения Сергея Коненкова и Маргариты
зашли слишком далеко, Бунины подняли панику:
сетовали, что Маргарита попала в богему и называли
Коненкова пьяницей. Вскоре наступили каникулы, и
девицу спровадили в Сарапул к родителям. Коненков —
за ней. Просил руки, но получил отказ "из-за большой
разницы в возрасте". Вернулся в Москву совершенно
потерянным. Разогнал компанию и принялся по памяти
вырезать из дерева портрет возлюбленной.
Затворничество не затянулось, поскольку вскоре
объявился сам оригинал.
Прежде чем стать музой Сергея Коненкова,
двадцатилетняя Маргарита Воронцова покорила отца
и сына Шаляпиных (Фото: МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ С.Т.
КОНЕНКОВА).
Последующие шесть лет были туманно названы "периодом
испытания чувств". Судя по письму, сохранившемуся в
шаляпинском архиве, в одно время Маргарита вдруг
воспылала прежней страстью к юному Борису Шаляпину и
тайком бегала на свидания. Но очень скоро она
сделала выбор в пользу титула "Ваше
Превосходительство", который полагался супруге
действительного члена Императорской Академии
Художеств. И первым делом устранила потенциальную,
как она полагала, соперницу — Наталью Кончаловскую
(мать Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова),
которая уж очень восторженно смотрела на своего
крестного отца Сергея Коненкова.
Хроника соперничества зафиксирована в
сохранившихся воспоминаниях самой Кончаловской: "И
вот был выточен из дерева первый портрет Маргариты
Ивановны, и с ним вошла в жизнь Сергея Тимофеевича
любовь и прогнала его одиночество. Пришла забота женских рук, прелестных ручек
Маргариты, пришло время заменить косоворотку свежими
воротничками рубашки и галстуком, а высокие сапоги —
элегантными ботинками, и незаметно я отошла от
повседневного пребывания в мастерской".
Без малого семь лет Маргарита пробыла в качестве
гражданской жены Коненкова, но никто из его великих
собутыльников — ни Сергей Есенин, ни Анатолий
Мариенгоф, ни Федор Шаляпин, ни Всеволод Мейерхольд
— даже словом не обмолвились о существовании этой
женщины. Складывается впечатление, что в эти годы
она как бы растворилась в Коненкове, стала его
тенью.
Звездный час этой женщины наступил в Америке.
В послереволюционной России утонченность
считалась признаком уходящей эпохи. В Америке
наоборот — процветал изысканный арт-деко. И
Маргарита не упустила момент. Ее преображение в
экзальтированную американку было похоже на чудо:
только появились первые доллары, московская одежда
улетела в мусорный бак, на ножках засеребрилась
паутинка прозрачных чулок, столь ненавистных
большевистским культурологам, а ногти засверкали
перламутром. Появились и дорогие украшения.
Удовольствие, конечно, не из дешевых, но Маргарита
отнюдь не грабила своего мужа, который стал самым
популярным портретистом Америки. Благодаря вдруг
прорезавшемуся таланту общения и хорошему знанию
английского она обеспечивала большую часть заказов,
поступавших Коненкову.
|
Первая фотография Альберта Эйнштейна,
подаренная им Коненковой (Фото:
МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ С.Т. КОНЕНКОВА)
|
Со временем она стала не менее популярной, чем
Коненков и его работы. Наталья Кончаловская, которая
вместе с первым мужем, советским коммерсантом (и
разведчиком), тоже приехала в Америку, отметила, что
Маргарита "весьма органично восприняла светскую
жизнь". В доме Коненковых стали появляться молодые
люди, явно симпатизирующие хозяйке, которая из
своего закутка перебралась в центр светских интриг и
романов.
Этому в немалой степени способствовали последние
работы Коненкова. Например, "Струя воды",
"Вакханка", а после — знаменитая "Бабочка" и многие
другие, для которых Маргарита позировала обнаженной.
Работы прекрасные, они имели колоссальный успех. А
самое главное — были узнаваемы.
Прошло десять лет с того момента, когда
молоденькая Маргарита, наивно кокетничая, заказала в
цыганском ресторане молоко вместо шампанского.
Теперь ее флирт стал изощреннее. Мужчины просто
теряли головы. Злые языки утверждают, что и Сергей
Рахманинов страстно добивался расположения
Маргариты. А стремительный роман с Федором Шаляпиным
подтверждают очевидцы. Однажды во время приема
Маргарита и Шаляпин закрылись в спальне — просто
встали и на глазах у всех удалились. Это произошло
настолько откровенно, что не прореагировать Коненков
не мог. Он стучал в дверь, звал, ругался, потом у
него потекли слезы. Когда дверь открылась, Федор
Шаляпин выглядел смущенным. Маргарита нисколько.
Остановилась возле рыдающего Коненкова и тихо
сказала: "Гости же..."
Уже глубоким стариком, он все не мог забыть ей
эпизода с Федором Шаляпиным.
- Успокойся, детка, ничего там не было, — уверяла
Маргарита.
Но Коненков, большая ехидна на старости лет,
продолжал ее поддразнивать:
- Ну, Маргариту я Шаляпину простил. С каким мужиком
не бывает! А вот что он Врубелю влепил пощечину (был
такой эпизод на одном из банкетов. — "Итоги"), этого
я ему не простил...
Физик
Порог мастерской Коненкова Альберт Эйнштейн
впервые переступил в 1935 году — его портрет был
заказан администрацией Принстонского университета.
Об этом событии Сергей Коненков пишет в мемуарах
весьма скупо. Еще сдержаннее Маргарита Коненкова:
"Он был удивительно скромным человеком, не любил
никаких официальных собраний, в шутку говорил, что
известен своими пышными волосами. Когда Сергей
Тимофеевич работал над портретом Эйнштейна, тот был
очень оживлен, увлеченно рассказывал о своей теории
относительности. Я очень внимательно слушала, но
много понять не могла. Мое внимание поощряло его, он
брал лист бумаги и, стараясь объяснить свою мысль,
делал для большей наглядности рисунки и схемы.
Иногда объяснения меняли свой характер, приобретали
шутливую форму — в такую минуту был исполнен наш
совместный рисунок — портрет Эйнштейна, — и он тут
же придумал ему имя: Альма, то есть Альберт и
Маргарита".
Все, больше почти ни строчки. Странно, не правда
ли?
Маргарита Коненкова со своими "дружками" -
ручными крысами, с которыми она не расставалась
даже во время вояжей по Америке (Фото:
СОБРАНИЕ ИРИНЫ КИСЛОВОЙ)
30-е годы — самый неисследованный период жизни четы
Коненковых в Америке. О 20-х известно практически
все — выставки, грандиозный успех, дорогие заказы. И
вдруг динамика исчезает: Коненков закрылся в
мастерской и стал вести жизнь отшельника. Позже
выяснилось, что как-то в поезде Маргарита
познакомилась с неким Дмитрием Шмелевым, членом
общины "Ученики Христа", которую организовал
известный толкователь Библии Чарльз Тэйз Расселл. На
нее встреча особого впечатления не произвела, а вот
Коненков вскоре превратился в одного из активных
почитателей Расселла, серьезно увлекся мистикой и
теософией. Именно на религиозной почве у него чуть
было не произошел конфликт с Эйнштейном. Они вместе
спускались в лифте, и вдруг Коненков спросил:
- Вы верите в Бога?
- Нет, — коротко ответил физик.
- Ну и дурак...
|
"Магнолия" — последний портрет Маргариты
Коненковой в стиле ню. После 1939 года она
уже не считала свою фигуру настолько
идеальной, чтобы позировать обнаженной
(Фото: ВЛАДИМИР ВОРОНОВ)
|
Маргарита постеснялась перевести последнюю фразу. Но
Эйнштейн все понял и при случае, когда Коненковы
гостили в Принстоне, подробнее изложил свои взгляды
на религию. После чего, как отмечает Сергей
Коненков, их на долгие годы связали "теплые,
дружеские отношения". Но если Коненков только раз
съездил в Принстон, когда работал над портретом
Эйнштейна, то Маргарита, что называется, зачастила.
И поначалу это не казалось пикантным.
Сегодня трудно вспомнить, как возникла идея
разложить снимки из архива Коненковых в
хронологическом порядке. Но результат превзошел
ожидания. На самом первом снимке чета Коненковых
изображена вместе с четой Эйнштейнов. Потом Сергей
Коненков исчезает из видового ряда, на фотографиях —
только близкие Эйнштейна, причем он рядом с женой, а
Маргарита в сторонке. После 1936 года, когда умерла
Эльза Эйнштейн, ее место уверенно заняла Маргарита
Коненкова. Примечательно, что ни в одном из западных
источников прежде не упоминалось даже о том, что
Коненкова и Альберт Эйнштейн были знакомы...
В 1936 году Маргарите Коненковой было уже сорок
лет. Свежесть ускользала — в "Магнолии", последнем
обнаженном портрете Маргариты, заметно, как
"поплыли" формы. Легкокрылой порхающей "Бабочки"
просто не стало, а погрузневшей "Магнолии" уже были
не с руки прежние безумства. Незаметно растворились
в бездушном мегаполисе и прежние многочисленные
почитатели. У Маргариты, избалованной бурной
светской жизнью, на тот момент остались только два
постоянных пристрастия: Альберт Эйнштейн, которого
она регулярно навещала, и ручные крысы, которым,
по-видимому, досталось все ее нереализованное
материнское тепло — не хотела иметь детей, чтобы не
испортить великолепную фигуру. Сохранилась
фотография — Маргарита и крысы. Не расставалась она
с ними и во время поездок к Эйнштейну.
После смерти жены Альберта Эйнштейна
Маргарита Коненкова уверенно заняла ее место —
рядом с великим физиком (она стоит за его
спиной). И никого из близких Эйнштейна такая
перемена мест не смущала (Фото:
МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ С.Т. КОНЕНКОВА).
Вот одно из писем Коненковой к мужу из Принстона,
датированное 31 мая 1940 года. В Европе уже вовсю
полыхала Вторая мировая война.
Дорогуся! <...> Вчера я приехала к Маргоше
(приемная дочь Эйнштейна. — "Итоги") и думаю побыть
здесь до субботы. Вид у Маргот ужасный. Она потеряла
3 1/2 фунта. Эйнштейн сказал мне, что доктора
подозревают у нее туберкулез гланд. Это прямо
ужасно! Ведь они абсолютно в панике из-за
европейских событий. Ожидают, что здесь тоже будет
нацизм, и Маргот собирается продать свой дом и
бежать в Калифорнию. Штат Нью-Джерси и штат Нью-Йорк
они считают самыми опасными в случае вспышки здесь
национализма. <...> Погода тоже способствует —
ужасно холодно и льет дождь. Наши мышки воюют.
"Крошка" и "Snow Boll" два раза сидели в карцере, но
ничего не помогает. "Серая тучка", как всегда,
мечтает, сидя на крыше. <...> В среду я была у
Сиппреля. Она лишь сообщила невероятную историю:
жена "Собачкина" влюбилась в Узумова, и он в нее!
Целую крепко. Маргарита. P.S. Эйнштейн шлет тебе
привет".
В 1941 году Маргарита Коненкова снова оказалась в
центре внимания. И хотя русские эмигранты в США
по-разному восприняли нападение Гитлера на СССР
(например, семья авиаконструктора Игоря Сикорского
откровенно симпатизировала Германии), антифашистские
настроения все же преобладали. На этой волне и было
создано Общество помощи России — American Society
for Russian Relief Inc., в которое вошли Сергей
Рахманинов, Михаил Чехов, Яша Хейфец, Ефрем
Цимбалист, князья Павел Чавчавадзе и Сергей
Голенищев-Кутузов, а также многие другие именитые
эмигранты. Сергей Коненков был избран членом
Центрального совета, но Маргарита Коненкова
поднялась еще выше в табели о рангах этой весьма
неоднозначной (как потом выяснилось, курировавшейся
НКВД) организации: ее избрали секретарем Общества и
обеспечили штатом помощников в несколько сот
человек.
ALBERT EINSTEIN #9
A portfolio of photographs of Albert Einstein
by Lotte Jacobi.
С этого момента она редко бывала дома и, по
отзывам современников, весьма преуспела на
благотворительном поприще, немало сделав для помощи
воюющей родине. Ну а так как все русское в годы
войны стало весьма модным, повысилась и популярность
секретаря Русского общества — ее портреты довольно
часто мелькали в американской прессе. Маргарита
Коненкова стала вхожа в самые высокие круги,
познакомилась со многими американскими влиятельными
политиками и бизнесменами. В числе ее близких
знакомых оказалась и первая леди Америки Элизабет
Рузвельт.
Бомба
На момент встречи Альберту Эйнштейну было 56, а
Маргарите Коненковой 39 лет. Чтобы иметь возможность
проводить вместе летние отпуска и подолгу оставаться
наедине, еще в 1939 году Альберт Эйнштейн написал
Сергею Коненкову письмо, в котором поставил его в
известность о якобы серьезном недуге Маргариты — к
письму прилагалось заключение врача, приятеля
Эйнштейна, с рекомендацией побольше проводить
времени в "благодатном климате на Саранак-Лейк".
Где, как известно, Альберт Эйнштейн держал свою
знаменитую яхту и арендовал коттедж под номером
шесть.
Оригинально просто, как и все, что выходило
из-под пера гениального физика! Возможно, Коненков и
не догадывался, что мировая знаменитость с детской
непосредственностью водит его за нос, поэтому с
легкостью отпускал Маргариту. Но в августе 1945 года
он, несомненно, был в курсе, что на этот раз
Маргарита Коненкова поехала к Эйнштейну с особой
миссией. Причем уезжала весьма спешно, не
простившись с любимыми крысами и забросив упаковку
вещей, — Коненковы готовились к отъезду в СССР.
|
Один из вариантов совместного рисунка,
который они назвали "Альма" - Альберт и
Маргарита (Фото: АРХИВ АКАДЕМИИ НАУК РФ) |
"Дорогуся! Я очень рада была получить от тебя
весточку. Ты пишешь, что Буржуа советует тебе для
упаковки компанию Бодвордт. Но ведь я тебе тоже о
них говорила. Я только боюсь, что эта компания очень
дорогая. Если все же ты решил обратиться к ним, то,
по всей вероятности, они заберут все вещи и
упаковывать будут в их мастерской, где у них все
приспособления. Ужасно меня удивляет и беспокоит,
что консул ничего не предпринимает по поводу
упаковки. Перед тем, как обратиться в Бодвордт,
нужно, конечно, выяснить вопрос с консулом. Упаковка
ведь будет стоить очень дорого... Всегда твоя
Маргарита. P.S. Дай крошкам в мою честь что-нибудь
сладенького".
"Крошки" — это крысы, а на безымянного "консула"
мы сначала просто не обратили внимания. Но вот
строки из письма от 19 августа 1945 года, в котором
роль "консула" несколько проясняется: "С Эйнштейном
я еще не говорила о консуле. Боюсь, что он не
согласится его принять, но я все-таки попробую...
Только теперь чувствую, как ужасно я устала (устала
на курорте! От чего?) и как мне необходим отдых".
Примечательно и совпадение дат. Месяцем раньше,
16 июля 1945 года, в штате Нью-Мексико американцы
успешно провели испытания первой в мире атомной
бомбы. О параметрах взрывного устройства и
предполагаемой дате испытания нью-йоркская
резидентура НКВД сообщила в Москву за две недели до
события. В тот же день начальник внешней разведки
НКВД СССР Павел Фитин поставил в известность
Сталина, Молотова, Берия и Курчатова — руководителя
советского атомного проекта. Поэтому 18 июля 1945
года, в день открытия Потсдамской конференции, когда
президент Гарри Трумэн сообщил Сталину о создании в
Соединенных Штатах нового оружия "необыкновенной
разрушительной силы", советский лидер остался
невозмутим. Заранее информированный английский
премьер-министр Уинстон Черчилль сделал вывод:
Сталин ничего не понял из сказанного. Но он очень
заблуждался. Уже 18 августа 1945 года вышло
Постановление Государственного Комитета Обороны СССР
за N 9887-сс/оп "О специальном комитете при ГКО",
согласно которому производство атомной бомбы в СССР
ставилось на промышленную основу. Последним пунктом
предписывалось "поручить тов. Берии принять все меры
к организации закордонной разведывательной работы по
получению более полной технической и экономической
информации об урановой промышленности и атомных
бомбах".
|
Альберт Эйнштейн на своей яхте во время
их последнего совместного отпуска (Фото:
МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ С.Т. КОНЕНКОВА). |
К этому времени советская разведка уже перетаскала в
Москву многие американские атомные секреты. Но пока
еще не столько, чтобы можно было запустить
производство атомной бомбы в России. Поэтому в
августе 1945 года были предприняты экстренные меры,
подчас авантюрные, но о них будет рассказано позже.
Изрядно нервничала в тот период и Маргарита
Коненкова. 21 августа 1945 года она отправляет
Коненкову в Нью-Йорк весьма раздраженное послание.
"Дорогуся моя! Сейчас написала маленькое письмо
Пав. П. Михайлову (консулу) с сообщением, что
Эйнштейн будет рад его видеть. Я все выжидала
удобную минуту (в смысле настроения!), чтобы
спросить Эйнштейна об этом. Возможно, что консул
будет тебе звонить, если действительно он думает
приехать. Как-то ты, мой дорогой, и как мои зверьки?
Меня ужасно беспокоит вопрос с упаковкой и т.д.
неужели ты до сих пор ничего не слышал от консула?
Прямо жуть берет. Я же вот исполнила свое обещание —
переговорила о нем с Эйнштейном и сразу даю ему об
этом знать. <...> Интересно, приедет ли консул. Я на
его месте подождала бы до сентября и поехала бы к
Эйнштейну в Принстон. Всего один час езды, а чтобы
доехать сюда, нужно потратить так много времени и
денег..."
И наконец, последнее письмо, отправленное 27
августа 1945 года.
|
Портрет Маргариты Коненковой работы
Николая Фешина (Фото: МУЗЕЙ-МАСТЕРСКАЯ
С.Т. КОНЕНКОВА). |
"Роднуся! Что же ты мне пишешь так редко? За все
время я получила от тебя только 2 письма. 21-го
августа я писала тебе, что одновременно пишу и
Михайлову, консулу, о том, что Эйнштейн сказал, что
будет рад его здесь видеть. К моему удивлению, от
Михайлова до сих пор нет ни слуха, ни духа. Мне
просто неудобно перед Эйнштейном, который несколько
раз меня спрашивал, "когда же приедет Ваш консул?"
Ведь мог же он ответить: несколько слов, приедет он
или нет. Я дала ему также телефон, по которому он
мог меня вызвать, если он почему-то не хотел писать.
Меня все время беспокоит вопрос об упаковке твоих
скульптур. Действительно, Михайлов сказал, что ему
поручено оказать всяческое содействие — но кто
знает, что он подразумевает под этим "содействием".
Во всяком случае мне кажется, что дальше ждать
нельзя и нужно поставить им вопрос ребром — будут
они упаковывать или нет. Ведь время летит, а мы все
на том же месте, даже паспортов в руках нет.<...>
Крепко тебя целую. Твоя Маргарита!"
По всему выходило, что возвращение Коненковых в
СССР и организация встречи некоего советского
консула Пав. П. Михайлова с Альбертом Эйнштейном
проводились почти синхронно. Причем главную роль в
этих событиях играл не скульптор с мировой
известностью, а его супруга, которая старательно
подчеркивала в письмах мужу, что ее отношения с
Эйнштейном исключительно дружеские. Естественно,
захотелось выяснить, кто он такой — "Пав. П.
Михайлов".
«Обнаженная» — скульптура Сергея Коненкова.
Из архива российского Министерства иностранных
дел по телефону сообщили: - Павел Петрович Михайлов
родился в 1902 году в Кронштадте, русский, из
крестьян, член ВКП(б) с 1927 года, образование
высшее. С 1941 года — вице-консул, а с декабря 1945
года — исполняющий обязанности генконсула
Генерального консульства СССР в Нью-Йорке.
- А дальше?
- А дальше ничего нет. Он пришел к нам в 1941 году и
ушел в 1945-м.
- Куда ушел?
- Как куда! Откуда пришел — в разведку. Там и ищите
вашего Михайлова. А может, и не Михайлова...
Сейчас понятно, что выяснять в спецслужбах, кто
работал под псевдонимом "консул Михайлов" — предел
наивности. В СВР нам сообщили, что у них в архиве
нет никаких документов о "Михайлове" и
порекомендовали не принимать на веру все то, что
написано о Коненковой в книгах Павла Судоплатова:
"После пятнадцатилетнего заключения генерал все на
свете позабыл". И зачем, дескать, вообще нужны были
Оппенгеймер и Эйнштейн, если сам Клаус Фукс, главный
разработчик атомной бомбы, работал на нашу разведку?
Изобретет что-нибудь — один экземпляр кладет на стол
своему непосредственному боссу Роберту Оппенгеймеру,
а другой отправляет через связных в Москву.
Наконец в СРВ допустили предположение, что ГРУ,
чтобы опередить НКВД, вполне могло попытаться
заполучить "нечто особенное" через Эйнштейна. У
внешней разведки НКВД, по словам наших собеседников,
такой необходимости не было, поскольку она получила
самую полную информацию по атомной бомбе не только
от Клауса Фукса, но и от "Персея" (этот источник до
сих пор не раскрыт), и еще в январе 1945 года. Кроме
того, утверждают в СВР, вербовка Оппенгеймера не
представлялась возможной из-за его личных качеств:
"Оппи был по своей природе труслив, находился под
каблуком у жены, а когда его прижало Большое жюри,
сдал всех своих товарищей-коммунистов".
ALBERT EINSTEIN #1
A portfolio of photographs of Albert Einstein
by Lotte Jacobi.
Тем не менее с документами, которыми мы
располагали, пожелал ознакомиться "один старейший
сотрудник СВР". "Дэн", "Джерри" — далеко не все
"служебные" имена одного из самых колоритных
персонажей советской внешней разведки Героя России
полковника Владимира Барковского, которому в 50-е
годы удалось добыть у американцев уже секреты
водородной бомбы. После встречи он согласился, что
отрицать существование "консула Михайлова"
бессмысленно и пообещал "еще поискать". И
действительно, через несколько дней перезвонил:
- Михайлов был резидентом Главного
разведывательного управления в Нью-Йорке. Мне это
сказал Александр Семенович Феклисов, он его помнит.
В 1945 году, после того как в Канаде сбежал
сотрудник ГРУ Гузенко, Михайлова объявили персоной
нон-грата и выслали из США.
Александр Феклисов — тоже из плеяды "атомных
разведчиков". Он работал в Нью-Йорке с 1941 по 1946
год и, конечно же, не мог не знать вице-консула
Михайлова. Но на запрос в ГРУ поступил следующий
ответ: "Передайте уважаемому мэтру Барковскому, что
своих людей надо помнить".
Похоже, что такой ответ не очень удивил Владимира
Борисовича Барковского. Он просто сменил милость на
сдержанность и настоятельно порекомендовал не
углубляться "в эту тему".
Эйнштейн свидетельствует...
Так в чем же заключались "особые заслуги"
Маргариты Коненковой перед Родиной, о которых она не
постеснялась напомнить самому Лаврентию Берия? Ее
письма мужу давали только самое общее представление.
Какие-то сведения о событиях тех давних дней могли
оказаться в письмах Эйнштейна, с которым Маргарита
Коненкова переписывалась до 1955 года. Об их судьбе
должны были знать только самые близкие люди. В конце
концов удалось разыскать племянника Маргариты
Коненковой, который рассказал, что перед смертью она
попросила его сжечь все, что хранилось в ее заветном
секретере. Не выполнить по сути дела последнюю
просьбу он не смог, и в огонь полетели не только
письма Эйнштейна, но и Сергея Рахманинова, Федора
Шаляпина и бог весть еще кого. Разбираться было
недосуг. По случайности сохранилось только несколько
писем, относящихся к одному очень небольшому
промежутку времени — последним месяцам пребывания
Коненковых в Америке и первым месяцам после их
возвращения в Москву.
Принстон 8 Х1 45 "Любимейшая Маргарита!
Я получил твою неожиданную телеграмму еще в
Нью-Йорке, откуда я смог вернуться только вчера
вечером. Так тяжело задание, которое несет с собой
большие перемены для тебя, но я верю, что все
закончится благополучно. Хотя по прошествии времени
ты, возможно, будешь с горечью воспринимать свою
прочную связь со страной, где родилась, оглядываясь
на пройденное перед следующим важным шагом. Но в
отличие от меня у тебя есть еще, возможно, несколько
десятилетий для активной жизни в творчестве. У меня
же все идет к тому (не только перечисление лет), что
дни мои довольно скоро истекут. Я много думаю о тебе
и от всего сердца желаю, чтобы ты с радостью и
мужественно вступила в новую жизнь и чтобы вы оба
успешно перенесли долгое путешествие. В соответствии
с программой я нанес визит консулу <...>
Целую. Твой А. Эйнштейн.
«Гнездышко» Альмар. Принстон, 1942 год.
Более полувека спустя Альберт Эйнштейн, "дедушка
атомной бомбы", лично засвидетельствовал, что
встречался с советским разведчиком и даже бывал в
его семье. Выполнил некое "трудное задание", которое
позволило Маргарите Коненковой вернуться на родину.
Вместе с тем заметно, что он не в восторге от того,
чем занимался несомненно дорогой для него человек. А
коль так, вывод очевиден: Альберт Эйнштейн знал, что
Маргарита Коненкова связана с советской разведкой.
Их окончательное объяснение скорее всего
произошло в августе 1945 года, во время последнего
совместного отдыха на Саранак-Лейк. Совершенно
очевидно, что Маргарита Коненкова вынуждена была
пойти ва-банк и раскрыть карты. Не исключено, что
сделано это было не спонтанно, а после санкции из
Москвы. Судя по тревожному тону этого письма
Эйнштейна, он также был в курсе, что невыполнение
приказа грозит Маргарите большими неприятностями. В
противном случае ничто бы не заставило первого
физика мира пойти на контакт с разведкой СССР. Он
сделал это ради любимой женщины. Его последней
любви.
Как уже говорилось, в августе 1945 года, после
успешного испытания атомной бомбы в США, Иосиф
Сталин приказал в кратчайший срок наладить атомное
производство в России. Для этого надо было выяснить
ряд принципиальных технических моментов. Что и было
поручено знаменитому отделу НКВД "С", который
возглавлял Павел Судоплатов. По его заданию
советские разведчики вышли на Нильса Бора, некогда
симпатизировавшего СССР. Также предполагалось
устроить на территории США встречу с американскими
физиками-атомщиками, считавшими опасной монополию
Америки на атомное оружие. Маргарита Коненкова, как
теперь очевидно, была еще одним звеном в этой разведоперации.
Уезжали Коненковы из США стремительно. В нашем
распоряжении оказался весьма любопытный документ на
бланке Генконсульства СССР в Нью-Йорке за подписью
все того же Михайлова, которым предписано всем
советским учреждениям на территории США обеспечить
беспрепятственный проезд Коненковых до Сиэтла, где
ждал их корабль, а также из Владивостока до Москвы.
Но поскольку на территории СССР нет и не могло быть
никаких дипломатических учреждений, которыми можно
было бы руководить из Нью-Йорка, нетрудно
догадаться, каким службам давал указания "консул
Михайлов".
В конце романа
Могли ли отношения Альберта Эйнштейна и Маргариты
Коненковой сложиться иначе? Наверное. По крайней
мере Эйнштейн, о чем свидетельствуют его письма, до
конца дней хранил в неприкосновенности тот маленький
мир в своем доме, в котором он был с ней счастлив.
В конце концов Сергей Коненков узнал, что его
жену и автора теории относительности связывали не
только дружеские отношения. Как они объяснились,
неизвестно. Но есть свидетельства, что весьма бурно.
Да и жили после по-разному. Коненков — в творчестве.
Маргарита — в четырех стенах. Не скрывала, что
советский быт ей не по нутру. Поначалу пыталась
как-то приспособиться, даже записалась на курсы
политпросвещения. Но вскоре оставила это занятие.
Полностью сосредоточилась на домашнем хозяйстве и на
расчетах с заказчиками.
При жизни Коненкова материальные проблемы ее не
касались. Но когда в день смерти скульптора к ней
пришли с утешениями, то застали нервно мечущейся по
комнате:
- Оставьте свои сочувствия! Что вы здесь ходите?!
Или не понимаете, что я теперь нищая!
Эта неординарная женщина, по-своему, по-женски
талантливая, была отмечена любовью многих великих
мужчин. Любила ли она кого-нибудь по-настоящему? Или
ее чувства санкционировали в НКВД? Нет ответа.
Только время сможет расставить все по своим
местам. Единственное, что уже сейчас изумляет —
торопливая позиция нашей политизированной
общественности. Маргариту Коненкову называют
исключительно "шпионкой" или "завербованным
агентом". Достается и Альберту Эйнштейну. Но, может
быть, следующая строчка из его письма хоть
что-нибудь объяснит: "Надеюсь, что ты нашла все в
нормальном состоянии на своей любимой огрубевшей
родине".
Более полувека тому назад в минуту расставания
Альберт Эйнштейн надел на руку Маргариты Коненковой
свои именные часы. Они понимали, что прощаются
навсегда. Это была их личная плата за "ядерное
равновесие".
И если бы сотрудник "Сотби" был лучше
информирован и сумел доказать пусть даже косвенную
связь Альберта Эйнштейна с НКВД, не исключено, что
Америке пришлось бы пережить самый болезненный
шпионский скандал. Но Паул Нидхэм был всего лишь
"техническим" звеном и на самом деле ничего не
открывал: наша первая публикация (и первая вообще!)
об отношениях Альберта Эйнштейна и Маргариты
Коненковой появилась в России еще в 1994 году.
Служба внешней разведки РФ, по понятным причинам,
не заинтересована в рекламе своей деятельности. Не
менее активно старалась замять всю эту историю и
американская сторона. Что тоже вполне объяснимо: в
сюжете с возможной вербовкой Альберта Эйнштейна
американские спецслужбы выглядят не слишком
профессионально. В результате аукцион, который
начинался с весьма внушительной стартовой суммы,
практически провалился. Однако, как недавно стало
известно, на коллекцию нашлись некие тайные
покупатели и будто бы сделка уже свершилась. Не
исчез интерес и к самой теме. Документальный фильм
об Альберте Эйнштейне и Маргарите Коненковой в
настоящий момент снимается в Японии. А
художественный фильм (не исключено, что "по мотивам"
позаимствованной у авторов этих строк рукописи)
якобы взялся снимать в Америке известный российский
режиссер...
Эпилог
Маргарита Коненкова пережила и своего мужа, и
Альберта Эйнштейна. С годами от аристократической
внешности мало что осталось — она сильно пополнела и
практически не поднималась с постели. Сама себя
убедила, что ноги ее не держат, хотя врачи и не
находили никакого заболевания. По сути дела она
оказалась затворницей. В мастерской Коненкова уже
работал музей, ходили экскурсии, а на жилой половине
правила бал совершенно дикая домработница, для
которой и Маргаритин гардероб, и ее прошлая жизнь
были предметом жгучей зависти. И теперь у нее, когда
хозяйка стала беспомощной, появилась возможность
сполна удовлетворить пролетарскую ненависть.
"Барыню" домработница кормила селедкой с черным
хлебом на газете вместо скатерти: "Пофорсила, и
хватит! Теперь мы с тобой ровня". Будила спящую
Маргариту только одним способом — зажигала перед
лицом бумагу. Не давала папирос, без которых хозяйка
уже не могла. Зная, что Маргарита не переносит
спиртное, насильно вливала в нее коньяк. А однажды
состригла брови.
Еще раньше Маргарита пожалела, что не отдала
своей племяннице роскошную лисью шубу, предмет
зависти многих: "Ты молода и не умеешь носить меха.
Да и мне, может быть, придется еще выходить". Но за
последние десять лет так ни разу и не пришлось. А
прислуга отрезала у шубы рукава. На воротники.
Маргарита рыдала: "Зачем испортила вещь! Лучше бы
забрала". Хотя в доме ничего ценного и так уже не
осталось. Опустела и шкатулка с драгоценностями. И
только личный архив Маргариты Коненковой тогда
никого не интересовал.
Она умерла от истощения. Это случилось в 1980
году в самом центре вполне благополучной Москвы.
Дебелые санитары, спуская мертвое тело вниз, так
пялились на фигуру обнаженной при входе в музей
(портрет Маргариты), что чуть было не уронили
носилки. Они, естественно, и не предполагали, что
увозят в морг музу Коненкова, женщину, которой было
суждено стать последней любовью Альберта Эйнштейна.
Сомнительно, что им вообще были знакомы эти имена.
...Она ушла в вечность. Никому не дано знать,
кого она избрала своим спутником в том до
назначенного часа недоступном мире. Выбор есть: все
ее мужчины уже давно там — скульптор Бромирский,
отец и сын Шаляпины, Сергей Рахманинов, Сергей
Коненков, Альберт Эйнштейн... И может быть, с их
стороны, с изнанки, Вселенная видится именно так,
как она изображена на космогониях Коненкова, —
озаренная загадочной звездой Алцион из созвездия
Плеяд. И летят в мерцающей пустоте всадники
Апокалипсиса на огнедышащих конях, и сосредоточенный
Творец заботливо прочерчивает новые орбиты для
заблудившихся планет, и уже почти достроен
божественный город Иерусалим, и открыты врата его, и
наконец-то прозрел ослепленный Самсон... Впрочем,
если Коненков слишком нафантазировал в своих
рисунках, Эйнштейн это, конечно же, уже заметил.
Теперь они могут спорить бесконечно. Маргарита им
переведет.
С. Боброва — кандидат
искусствоведения, главный хранитель Музея-мастерской
С. Т. Коненкова
Бронзовый бюст
Эйнштейна работы Сергея Коненкова
Ушёл?
P.S...-
Вардо
...Таков
был служебный псевдоним у
Елизаветы Зарубиной,
жены секретаря советского посольства в США, прибывшей в Вашингтон вместе с
мужем в октябре 1941 года. На деле же, родовая ее фамилия была
Горская-Розенцвейг. Среди знаменитых советских разведчиц, прошедших в 20-е
годы школу Иностранного отдела ОГПУ (ИНО), она занимает особое место.
В послужном списке Елизаветы Юльевны Зарубиной - десятки результативных
операций, сотни завербованных источников, ценных контактов и агентурных
связей. Она свободно владела шестью языками и обладала незаурядным умением
привлекать к себе людей. В СССР была единственной из бывших иностранок,
принявших советское гражданство, кто дослужился до звания подполковника
КГБ1. Даже сегодня российская разведка еще не готова открыть подлинное
служебное досье Елизаветы Зарубиной - столь масштабной являлась ее
деятельность.
В задачи, которые должна была она вместе с мужем решать в Америке, сначала
не входил сбор информации о создании там атомной бомбы. Письмо президенту
Рузвельту, в котором Эйнштейн настаивал на развертывании работ по урановой
программе, было направлено им лишь в марте 1940 года, и только в августе
следующего года ядерная программа начала воплощаться в жизнь.
Василий и Елизавета должны были играть на патриотическом чувстве бывших
российских граждан, этнических русских и евреев. Тех, кто собирал средства
для помощи Красной Армии в ее борьбе с фашистами. Было создано большое
количество обществ по сбору пожертвований, и щедрые пожертвования стали
поступать в советское посольство. Елизавета стала желанным гостем в этих
обществах, познакомилась там со многими активистами и, поощряя их энтузиазм,
завербовала более 20 человек.
В одном из таких обществ она встретилась и с Маргаритой Коненковой. Женщины
подружились, и вскоре Елизавета уже была в курсе отношений своей новой
подруги с Эйнштейном. Между тем, Маргарита всеми путями стремилась сохранить
эти отношения в тайне и, прежде всего, от мужа, реакция которого могла быть
непредсказуемой. Однако «Вардо» обладала непревзойденной способностью
располагать к себе, вызывать доверие, и Маргарита поделилась с ней даже
интимными деталями их отношений с Альбертом.
«Вардо», конечно, признания своей новой подруги «отложила про запас». Тогда
знаменитый физик еще не интересовал шпионку. Однако в сентябре 1942 года,
когда Сталин подписал распоряжение «Об организации работ по урану»,
отложенный про запас контакт Зарубиной понадобился. Она сразу вспомнила
компанию физиков в доме Эйнштейна, о которых ей рассказывала Маргарита. При
первой же встрече «Вардо» расспросила подругу, о чем беседовали гости ее
любовника. Маргарита поведала ей, что речь шла о создании какой-то
чудовищной бомбы. Назвала и фамилии гостей: Роберт Оппенгеймер, Лео
Сциллард, Пол Вигнер, Георгий Гамов, Ферми и другие.
При каждой новой встрече «Вардо» уже не просила, а требовала новой
информации, а когда Маргарита заупрямилась, - пригрозила раскрыть ее связь с
Эйнштейном и, в первую очередь, рассказать о ней Коненкову. Это уже был
открытый шантаж. И он сработал, потому что Зарубина точно потянула за нить,
оборвать которую для Маргариты было слишком страшно.
Потом «Вардо» попросила Маргариту познакомить ее с женой Оппенгеймера Кэтрин,
и Маргарита выполнила ее просьбу. А через Кэтрин «Вардо» сумела убедить ее
мужа, научного руководителя атомного проекта, принять на работу в
Лос-Аламосскую лабораторию крупного физика Клауса Фукса, который к тому
времени уже был завербован Советами и впоследствии передал в СССР множество
секретных данных об устройстве самой бомбы и разработке ее ядерной
«начинки».
На этом, собственно, контакты между Маргаритой и Елизаветой Зарубиной и
завершились, потому что в 1944 году Зарубина с мужем были отозваны в Москву.
https://www.liveinternet.ru/users/serbucna/post211770661/
|
|
Фото и часы с аукциона
«Сотби»
Музей-квартира С.Т. Коненкова в наши дни.
ПРИНСТОН 8.11.45
Любимейшая Маргарита!
Я получил твою неожиданную телеграмму из Сиэтла еще в
Нью-Йорке, откуда я смог вернуться только вчера вечером. Так
тяжело задание, которое несет с собой большие перемены для
тебя, но я верю, что все закончится благополучно. Хотя по
прошествии времени ты, возможно, будешь с горечью
воспринимать свою прочную связь со страной, где родилась,
оглядываясь на пройденное перед следующим важным шагом. Но в
отличие от меня у тебя есть еще, возможно, несколько
десятилетий для активной жизни и творчества. У меня же все
идет к тому (не только перечисление лет), что дни мои
довольно скоро истекут. Я много думаю о тебе и от всего
сердца желаю, чтобы ты с радостью и мужественно вступила в
новую жизнь и чтобы вы оба успешно перенесли долгое
путешествие. В соответствии с программой я нанес визит
консулу, и это доставило мне радость. Я познакомился с женой
и очаровательным молодым человеком. В конце мне показали
африканское животное. Можно было заметить, что вся семья
хорошо относится к зверьку и все вокруг светится радостью.
Я очень рад, что удалось вырваться из заботливых когтей
медицины и вновь увидеть гнездышко, которое передает тебе
сердечный привет. Время мое заполнено медицинскими
процедурами. Сегодня мне удалили два зуба, чтобы затем
вставить в рот ужасное устройство. Как только это
произойдет, я стану настоящим американцем. Здесь меня
ожидает целая гора писем, так что работы, как и у моего
соперника, хватает. Напиши мне скорее, если, конечно, у тебя
есть время.
Целую. Твой А. Эйнштейн.
Твое письмо, отправленное с парохода, я также получил.
Было очень приятно, что в последний момент перед отъездом ты
вспомнила обо мне.
Любовные письма Эйнштейна.
ПРИНСТОН 27.11.45\
Любимейшая Маргарита!
Ты, должно быть, уже преодолела большую часть своего
морского пути, и я надеюсь, что с тобой и со здоровьем все в
порядке. А пребывание в этой великой дикой природе не может
принести ничего другого, кроме ощущения свободы. С радостью
я вспоминаю те времена, когда сам совершал длительные
путешествия (1921-33). С тех пор я как цветок сижу постоянно
на одном месте, и это мне нравится все меньше. Кроме
большого количества работы, здесь ничего нет. Но со
здоровьем опять все в порядке. Оно даже лучше, чем перед
моей болезнью. Михайлов вновь передал мне привет. Кажется,
симпатии взаимные. Я получил много писем, касающихся проблем
мировой политики. Кажется, все выглядит не так плохо по
сравнению с недавним временем, но все же достаточно опасно.
В целом усилия такого рода повсюду порождают чувство
безнаказанности. Особенно там, где имеешь дело с людьми и их
страданиями. Паули ко всеобщему удовлетворению получил
Нобелевскую премию. Его это особенно порадовало. Я
самостоятельно помыл голову, но не так хорошо, как это
получалось у тебя. Я не так прилежен, как ты. Но и помимо
этого все мне напоминает о тебе: шерстяной плед, словари,
прекрасная трубка, которую мы считали погибшей, а также
много других вещей в моей келье, ставшей одиноким гнездом.
Моя сестра очень довольна книгой, которую ты ей дала. Она
очень постарела, но пока в порядке. Я очень устаю на работе,
но не печалюсь из-за этого. Читаю историю философии и делаю
это с большим интересом.
Представляю, сколько пройдет времени, пока ты получишь
это мое письмо. Надеюсь, что оно найдет тебя в хорошем
расположении духа и добром здравии.
Сердечные пожелания. Целую. Твой А. Э.
ПРИНСТОН 30.12.45
Любимейшая Маргарита!
По нашим подсчетам, это последнее воскресенье в этом
году, и ты уже довольно долго находишься в Москве. У нас
ничего не изменилось, и жизнь идет своим чередом с той лишь
разницей, что я теперь каждое воскресенье сижу в одиночестве
в моей хижине. В эти праздничные дни у меня было много
посетителей, семейных пар, политиков, физиков. В общем —
более чем достаточно. Со здоровьем — все в порядке, с
работой — тоже. Я все больше должен играть роль пожилой
важной персоны, своего рода пожилого святого. В известной
мере это прекрасно, если от этого многого не ждешь. Как я в
прошлом смеялся, когда мне предсказывали это. Вчера у меня
был профессор Кэрман, который недавно в третий раз побывал в
России. Он рассказал много интересного, в том числе новости
из Центральной и Западной Европы. Люди живут вновь так же,
как и раньше, как будто не возникла новая, превосходящая все
имевшиеся ранее, опасность. И стало ясно, что люди не
извлекли уроков из того ужаса, который они пережили.
Маленькие интриги, с помощью которых они устраивали жизнь
раньше, вновь овладели их сознанием. Таков уж род
человеческий.
О господине Михайлове я больше ничего не слышал, но
думаю, что ему наконец-то передали телеграмму в русскую
академию. И мне очень любопытно, как пойдет дело дальше. Моя
сестра по-прежнему не может путешествовать. Она должна
ждать, пока найдет надежного сопровождающего. В ее нынешнем
состоянии не остается ничего другого. Я радуюсь вещам,
которые ты мне передала и которые составляют мое окружение:
голубой плед, браслет для часов, словари, карандаш и все
остальное. С радостью я жду твоих сообщений из нового мира.
Желаю тебе всего хорошего и поздравляю с новым годом.
Сердечно приветствую тебя. Целую Твой А. Э.
ПРИНСТОН 15.01.46
Любимейшая Маргарита!
Это уже третье посланное тебе письмо, а от тебя так и нет
ни одного. Я уверен, что ты получаешь мои, а твои исчезают в
какой-то неведомой дыре. Надеюсь, что так оно и есть, а
помимо этого надеюсь, что ты все нашла таким, каким и хотела
найти, и получила желаемые результаты от своей тяжелой
работы. Я наконец написал что-то достойное. Ездил в
Вашингтон, чтобы высказать свое мнение перед комиссией в
Палестине. Наполовину она состояла из англичан, и я могу
тебя уверить, что они еще никогда не слышали такого публично
выраженного возмущения. Я даже не представлял, что смогу все
это изложить на английском. Но если человек должен сделать
что-то, он сделает. А все остальное — обычная работа. Я
здоров, а вот мой ассистент заболел. Все благоразумные люди
недовольны развитием политической ситуации, но так было
всегда, и всегда останется так, ибо большинство рождается не
для того, чтобы править. Я сижу на моем полукруглом диване в
полоску и наблюдаю тихой ночью за моим маленьким миром. Я
укрыт голубым пледом, а передо мной на круглом столике лежит
богатство из курительных трубок. Я экономно использую
средство для очистки, которого хватит до моего последнего
вздоха. Произвожу с помощью синего карандаша расчеты, и
почти все, как прежде. Но различие уже есть.
Сердечные пожелания и привет от твоего А. Э.
Сегодня у тебя, кажется, должен быть Новый год. Счастья в
1946 году.
ПРИНСТОН 8.II.
Любимейшая Маргарита!
Я долго размышлял над тем, как я смогу решить эту
проблему: ты не получаешь моих писем, я не получаю твои или
мы оба ничего не получаем. Но, несмотря на то, что люди
говорят о моем остром научном уме, я совершенно не в
состоянии решить эту задачу. Это письмо я пишу на тот
случай, если моя гипотеза найдет подтверждение. В настоящее
время я читаю научный труд о магии и предрассудках всех
народов во все времена. Эта книга меня убедила в том, что на
месте черта сидит кто-то, кто позволяет исчезать твоим и
моим письмам. Это, возможно, дойдет. Надеюсь, что ты нашла
все в нормальном состоянии на твоей любимой огрубевшей
старой родине. У нас все по-старому, если никто не болеет
(меня вновь довольно сильно мучил желчный пузырь, но сейчас
снова все в порядке). Жизнь спокойно идет дальше, и я
добиваюсь в своей работе больших успехов. Госпожа Лоу,
которую ты в Принстоне считала единственным образцом
женщины, нанесла нам прощальный визит. Она с мужем уезжает в
Англию. Другие существа женского пола вокруг меня не
появляются, о чем я не очень жалею. Благодаря моим выпадам в
адрес немыслимой политики количество корреспонденции в мой
адрес резко увеличилось. Эта политика пачкает чистых, а
запачканных делает опасными. Я сижу на своем полукруглом
диване, укрытый пледом, с подаренной тобой трубкой во рту, а
по ночам пишу в постели твоим прекрасным карандашом.
Устройство для чистки трубок я использую экономно, так что
его должно хватить до моей смерти. При условии, что госпожа
Хиббс не предпримет чего-либо. На что я не надеюсь. Господин
Михайлов еще не был у меня. Надеюсь, что на меня не наложили
табу (никогда об этом не узнаешь).
С наилучшими пожеланиями. Целую. Если получишь это
письмо, пошли к черту тех, кто пытался его скрыть.
Твой А. Э.
ПРИНСТОН 5.III.46
Любимейшая Маргарита!
Я получил твою телеграмму точно в срок несколько дней
тому назад. Но письма все нет. А мне жутко хочется узнать,
как тебе понравилось в привычном старом окружении, каковы
твои впечатления и чем ты там занимаешься. Я даже
представить себе не могу, что ты проводишь дни там в
качестве простой домохозяйки. И надеюсь, что ты нашла другую
область для приложения своих сил. Мурашки пробегают по коже,
когда обсуждаешь международную ситуацию. Но мы бредем в
темноте и узнаем лишь то, что нам преподносит лживая пресса.
Большинство людей обманывают подобным образом. Но и
недоверчивый человек не может с уверенностью сказать, что
же, собственно, происходит. Что касается меня, то здесь все
в порядке, что означает, что я относительно здоров, много
работаю и мне почти не мешают. Меня почти никто не навещает,
хотя снаружи царит отчуждение. Моя сестра заболела так, что
ее нельзя отпускать в поездки одну. Летом она приедет ко мне
с моим сыном, когда он навестит ее. Я пишу это на своем
полукруглом диване, и все осталось точно так, как было во
время твоего последнего посещения. Только зеленый стул
перенесли с веранды сюда, чтобы мои посетители могли удобно
посидеть. Плед лежит рядом, а не укрывает меня — в комнате
тепло. Прекрасная трубка, незаменимый словарь и много других
принесенных тобой вещей приветствуют тебя.
Целую. Твой А. Э.
ПРИНСТОН 23.III.46
Любимейшая Маргарита!
Я получил твое первое письмо довольно оригинальным
способом. Оно пришло точно в мой день рождения. Меня
особенно порадовало, что оно содержало подробное описание
событий твоей жизни. И мне особенно понравилось, что эта
двуликая личность раскрыла себя. Я нахожу удивительным, что
ты поддерживаешь со своей старой подругой, несмотря на такую
длительную разлуку, полностью гармоничные отношения. Я
отослал все письма и думаю, что все пропавшие еще дойдут. А
вот с отправкой этого письма возникли трудности.
По-видимому, мне не удалось правильно оформить его как
письмо "до востребования" и пришлось писать на временный
адрес в отеле. Я рад, что там вам был оказан такой теплый
прием, особенно мистеру К., для которого неподходящее
окружение несет неприятную душевную нагрузку. Я считаю, что
поступал совершенно правильно, проявляя сдержанность в своих
советах. Здоровье мое оставляет желать лучшего. Я очень
ослаблен многочисленными приступами и связанными с этим
делами. Думаю, что это продлится недолго. Так уже было со
мной в прошлом году, но проявлялось не так отчетливо. Сестра
моя чувствует себя неважно, поэтому ее нельзя отпускать в
поездки одну. Если все будет в порядке, летом она с моим
сыном и семьей поедет в Швейцарию. Сын должен получить
кафедру в Калифорнии. Яблоко от яблони недалеко падает. С
тех пор, как ты перестала бывать у меня, жизнь моя течет
равномерно и замкнуто. Эксидент и Хорс ни разу не были
здесь. Дружба Маргот с первым, кажется, дала трещину. На
скрипке я почти не играю, а потому почти разучился играть.
Однажды сыграл с Бергманом, да и то потому, что не сумел
отказаться. Зато я много играю на рояле то, что приходит в
голову. Курительные трубки я чищу только тогда, когда они
полностью забиваются, и вообще поддерживаю относительную
чистоту. Работа очень напряженная, но я чувствую, что
нахожусь на верном пути, и мой страусенок (ассистент) —
превосходный помощник. Прилагая массу усилий, мы
преодолеваем препятствия одно за другим.
Ты мне так и не написала, нашла ли ты там что-нибудь
подходящее в смысле работы. Мне это было бы очень интересно,
и я считаю, что ты не можешь быть долго бесполезной. Это
письмо я пишу в своей хижине в воскресенье после обеда,
поглядывая на сад, где на березе появились первые листочки,
а на других деревьях — только набухают почки.
С сердечными пожеланиями. Целую. Твой А. Э.
ПРИНСТОН 8.05.46
Любимейшая Маргарита!
Твое письмо от 31 марта находилось в пути ровно месяц. В
этом направлении они никогда быстро не идут. Но по сравнению
с прошлым временем это уже значительный прогресс. А вот
телеграммы я получил все. Они идут несколько дней. Письмо, в
котором ты мне рассказывала о возвращении Михайлова, я не
получил. Я хорошо понимаю, что у него нет времени совершать
поездки за границу, например, ко мне. Если бы у него было
время, он бы обязательно навестил тебя. Его визит в Кнолвуд
стал приятным и примечательным событием. Он дал мне советы
по поводу обмена письмами с академией и был любезен, как
мог. Я звонил Мюриэл. Она много раз давала телеграммы и
писала письма, получила телеграмму от тебя. Но не получила
письмо. Завтра она приедет сюда, чтобы забрать твой адрес в
отеле. Она писала "до востребования", поэтому, возможно,
письма для тебя лежат там еще. Я рад тому, что тебя сердечно
приняли и даже нашли квартиру. Кажется, ты полностью
соответствуешь своему месту — личный секретарь мистера К. Я
могу себе это хорошо представить. Со временем все становится
спокойнее. К моему дню рождения я получил от тебя
телеграмму, подробное письмо и поздравительную открытку и
был очень рад этому. Совсем забыл, что семейство Баки было,
как обычно, после обеда у меня. Ты организовала праздник с
большим и маленьким (Almar?). Это был своего рода праздник
души. На скрипке я больше не играю, потому что мои пальцы
"заржавели". Передай привет от меня преданной Мэри. Это
преданная душа, и я понимаю все ее чувства. Этой зимой после
твоего отъезда я не был ни на одном концерте. Но однажды с
семейством Баки посетил театр. Это было в ноябре, когда я
там лечился. Маргот и Макса часто посещают подруги. Первая
леди не бывает здесь, и вся семья намеревается нанести перед
отъездом во Францию прощальный визит. Со времени моего
последнего письма я вновь выздоровел и работаю с охотой,
интенсивно и с успехом. Но путь тяжел и тернист. Это
счастье, что мне помогает отличный молодой ассистент.
Позавчера я посетил негритянский университет, чтобы внести
свой вклад в преодоление теоретических предрассудков. А так
жизнь протекает спокойно, и я изредка наношу частные визиты,
чтобы тратить время с пользой. Сад стоит во всем своем
весеннем наряде и говорит о твоем отсутствии. Точно так же
об этом говорят гнездышко и все твои вещицы, которыми я себя
окружил.
Я надеюсь, что ты найдешь на старой родине, к которой ты
так сильно привязана, новую радостную жизнь.
С наилучшими пожеланиями. Целую.
Твой А. Эйнштейн
1.06.46
Любимейшая Маргарита!
Это ответ на два твоих письма. Ответ задержал, потому что
люди и моя работа не дают покоя. Я ограничиваюсь только
самым необходимым, но все равно никогда не успеваю. Ко дню
моего рождения я получил телеграмму и прекрасную открытку, и
у меня сложилось впечатление, что пришло все, отправленное
тобой. После того, как в Нью-Йорке друзья-доктора
проконсультировали меня, со здоровьем вновь все стало в
порядке. Но моя сестра очень больна. Она пережила приступ,
который врачи классифицировали, как легкий апоплексический
удар. Сейчас она поправляется. Однако при таком недуге
полное выздоровление невозможно. Это связано и с процессом
старения. Удивительно, что вы можете рассчитывать на
получение уже в июле по-новому оборудованной мастерской. Я
очень рад, что он нашел своего сына живым и что у него даже
есть внук. Я давно не видел Мюриэл и ничего ей не сказал о
твоих замечаниях по поводу вашей беседы перед отъездом. Ты
мне этого не поручала и в своих письмах. Гнездышко выглядит
одиноким, но верным другом, который принимает уставших от
повседневной работы. В предпоследнем письме ты еще пишешь о
снеге, но вы определенно переживаете прекрасное теплое
время. На лето я остаюсь здесь и написал об этом людям из
Кнолвуда. Меня заботит то, что может наступить день, когда
моя сестра осознает, что не может больше путешествовать.
Твое сообщение о докладе профессора Соколова меня очень
обрадовало. Конечно, я уже слышал о его научной работе. Твои
замечания о моих лекциях, прочитанных для тебя в Принстоне,
пробуждают во мне приятные воспоминания. Мужчина, который
тогда ко мне подошел, был сыном профессора Лане (Лэйна?),
женатого на американке. Он читает лекции в местном
университете и не поддерживает отношений с моим окружением.
Думаю, что майский праздник был великолепен. Однако ты
знаешь, что я с беспокойством отношусь к чрезмерному
проявлению патриотических чувств. Я делаю все, что могу,
чтобы убедить людей в необходимости мыслить космополитично,
благоразумно и справедливо. Только три дня тому назад я
обратился (по телефону) в этом смысле к собранию студентов в
Чикаго. Это очень тяжелая работа. Скептик с тонким вкусом
сказал однажды о споре между чувством и разумом: более умный
уступает. Это — конечно, разум. Я могу только надеяться на
то, что в великом деле борьбы за мир не будут
руководствоваться этим правилом. Я вообще забросил свои
волосы и бренное тело. Все, что ты сказала о воде в обеих
странах, может соответствовать истине. Многие считают, что
физические явления непонятны. К этому относится
стремительная и полная волнений жизнь. В любом случае очень
интересно то, что ты написала об осветлении твоих волос. Я
очень порадовался этому. Странно, что ты больше
информирована о твоей Музыкальной Леди, чем я. Я все еще не
знаю, здесь ли она. Во всяком случае, мы не прощались. Мне
был нанесен очень приятный и интересный визит. В гости
приходил отличный писатель Эренбург. Конечно, такому
человеку противостояние со многими могучими официальными
инстанциями не доставляет радости. Он будет счастлив, когда
это все закончится.
Желаю тебе всего хорошего. С приветом и поцелуем.
Твой А. Э.
25.07.46
Любимейшая Маргарита!
Очень жаль, что тебе так поздно пришла идея о большом
событии, хотя сама по себе она великолепна. Невинному
математику с хмельным мозгом и направленным в пустоту
абстракции взглядом не постичь такую силу ума, которая
требуется в данном случае. Да и дело было обстоятельно
продумано, в противном случае тебе бы дали понять, по
крайней мере намеками, о конфликтах, которые неизбежны в
таких сложных личных обстоятельствах. Наконец я хотел бы
увидеть дочь Евы, которая при таких интересных
обстоятельствах так долго предпочитала отмалчиваться и часто
заполняла свои письма относительно неважной информацией.
Короче, я думаю, что ты будешь отвечать за эту маленькую
драму вокруг Пулицеровской премии.
Чего-либо подобного драматичного не наблюдается в моем
здешнем маленьком мирке. Как собака, я честно мучаюсь со
своим молодым ассистентом, чтобы решить загаданную самим
загадку. Иногда я спрашиваю себя, не сошел ли я окончательно
с ума, не находя решения. Это своеобразный контраст между
тем, кто есть человек на самом деле, и тем, за кого его
принимают. В этом году я остаюсь в Принстоне, так что не
надо опасаться за мое физическое и душевное здоровье (яхта).
Моя сестра при ее обстоятельствах чувствует себя нормально.
А стоящая на улице жара вполне переносима. От моего имени
все собирают деньги на общественные нужды: евреи,
физики-атомщики и штат Нью-Джерси. Последний — на помощь
голодающим в Европе. Здесь тоже кое-чего не хватает. Но не
из-за отсутствия товаров, а потому что производители
спекулируют на росте цен.
С сердечными пожеланиями. Целую. Твой А. Э.
Михаил Павлов
Опубликовано: UAtoday.net 13 Марта 2007
21:19
Гениальный ученый, очаровательная русская шпионка и
страстный роман в годы Второй мировой войны — сюжет,
достойный пера английского писателя Яна Флеминга и его
непревзойденного героя — агента 007 Джеймса Бонда, но,
казалось бы, не Альберта Эйнштейна…
Однако, факты – упрямая вещь. Выставленные в 1998 году на
торги аукциона «Сотби» в Нью-Йорке, девять ранее неизвестных
писем «дедушки атомной бомбы», адресованные Маргарите
Коненковой — жене известного советского скульптора Сергея
Коненкова, красноречиво свидетельствуют о том, что в жизни
гения XX века состоялась любовная история, позволившая
экспертам связать имя Эйнштейна с внешней разведкой СССР.
Старые письма – на вес золота
Интимные послания, написанные элегантным готическим
почерком и датированные 1945-1946 годами, вне всяких
сомнений принадлежат перу великого физика. Эйнштейн
доверчиво, трогательно и насмешливо повествует в них о
событиях повседневной жизни и о своей негасимой любви к
Маргарите. На ту пору Альберту было 66 лет, а его пассии —
45.
Эпистолы устроителям аукциона «Сотби» передал один из
родственников Коненковой, пожелавший остаться неизвестным.
В том же лоте, который был оценен в четверть миллиона
долларов, ушли с молотка пять моментальных фотографий (на
четырёх из них Альберт и Маргарита запечатлены вместе, а
одна собственноручно подписана «отцом теории
относительности» — «В знак сердечной симпатии. А.
Эйнштейн»), адресная книга в кожаном переплёте, где указано
место жительства Эйнштейна в Принстоне и Саранак-Лейке (штат
Нью-Йорк), а также золотые часы — прощальный подарок физика
своей возлюбленной.
«Мата Хари» из Сарапула
Приехав в Москву в 1915 году из захолустного российского
городка Сарапула, дочь присяжного поверенного Маргарита
Ивановна Воронцова поступила на юридические курсы мадам
Полторацкой и проживала на улице Поварской в семье доктора
Ивана Бунина. Вскоре она познакомилась со своим будущим
мужем Сергеем Коненковым, который в то время был уже
достаточно известен и имел собственную мастерскую на Пресне.
В 1923 году Коненковы отправились в Нью-Йорк для участия
в выставке русского и советского искусства. Официально — на
несколько месяцев, но сложилось иначе: вернулись они на
родину только через двадцать два года. Причем это
возвращение выглядело весьма необычно.
Парусный спорт,
1936.
Для перевозки многочисленных работ Сергея Коненкова
Сталин лично распорядился зафрахтовать персональный пароход,
а в Москве на улице Горького скульптору сразу выделили
громадное помещение под мастерскую. Доселе никто из
реэмигрантов не был обласкан подобным вниманием, и на
Коненковых посыпались упреки, дескать, переждав самые
тяжелые для страны военные годы за границей, они
незаслуженно получили от власти слишком много.
Противостояние зашло так далеко, что Маргарита Коненкова
была вынуждена обратиться к Лаврентию Берия с просьбой
оградить семью от необоснованных нападок, принимая во
внимание «ее заслуги и заслуги С. Т. Коненкова перед
Родиной».
Кстати, 30-е годы — самый загадочный период жизни четы
Коненковых в Америке. О 20-х известно практически все —
дорогие заказы, выставки, ошеломляющий успех. И вдруг
Коненков закрылся в мастерской и стал вести жизнь
отшельника…
История умалчивает о том, кому пришла в голову идея
разложить снимки из архива Коненковых в хронологическом
порядке. Но результат превзошел ожидания. На самом первом
фото чета Коненковых изображена вместе с четой Эйнштейнов.
Затем Сергей Коненков исчезает из видового ряда, на снимках
— только близкие Эйнштейна, причем физик рядом с женой, а
Маргарита Коненкова в сторонке.
Но самый главный сюрприз преподнес музейный архив, где
отыскалось фото, на котором Маргарита Коненкова изображена
вместе с Альбертом Эйнштейном, его женой Эльзой, дочерью
Маргот и улыбчивым неизвестным. Один из американцев,
побывавших в музее Коненкова в Москве, сразу же опознал в
неизвестном Роберта Оппенгеймера – руководителя ядерного
проекта «Манхэттен». Значит, супруга советского скульптора
была знакома с «отцом американской атомной бомбы». Так в чем
же заключались «особые заслуги» Маргариты и Сергея
Коненковых перед Родиной, о которых она не преминула
напомнить самому Лаврентию Берия?
Ответом на этот вопрос стали откровения бывшего
начальника Четвертого (диверсионно-разведывательного)
управления НКВД-НКГБ генерал-лейтенанта Павла Судоплатова,
который незадолго до своей смерти успел издать мемуары. По
его утверждению, Маргарита Коненкова была… советским
агентом, работавшим под оперативным псевдонимом «Лукас».
В своей книге «Разведка и Кремль» Судоплатов писал: «Жена
известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент,
действовавшая под руководством Лизы Зарубиной (жена Василия
Зарубина, резидента НКВД в США – прим. авт.), сблизилась с
крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном в Принстоне.
Она сумела очаровать ближайшее окружение Оппенгеймера. После
того как Оппенгеймер прервал связи с американской
компартией, Коненкова под руководством Лизы Зарубиной и
сотрудника нашей резидентуры в Нью-Йорке Пастельняка (Лука)
постоянно влияла на Оппенгеймера и еще ранее уговорила его
взять на работу специалистов, известных своими левыми
убеждениями, на разработку которых уже были нацелены наши
нелегалы и агентура...»
И еще одна цитата из книги Павла Судоплатова:
«Существенной была роль Михоэлса и Фефера также и в
разведывательной операции по выходу на близкие к Эйнштейну
круги ученых-специалистов, занятых разработкой в то время
никому не известного «сверхоружия». Эти люди встречались с
близкими к семье Эйнштейна русскими эмигрантами супругами
Коненковыми, и через них, правда, в устной форме, к нам
поступала важная информация о перспективах нового
«сверхоружия», обсуждавшихся в Принстоне при участии Ферми и
Оппенгеймера. Координацией всей этой работы по линии нашей
разведки в США занимались, кроме Зарубиных, Хейфец и
Пастельняк».
В обязанности «Лукаса» входило «оказывать влияние» на
ученых, занятых разработкой ядерного оружия в рамках проекта
«Манхэттен». Коненкова должна была свести Эйнштейна с
заместителем советского консула в Нью-Йорке Павлом
Михайловым, курировавшим научные связи. Судя по всему,
поручение было успешно выполнено — Эйнштейн упоминает о
консуле в своих письмах.
Любовный треугольник
Маргарита Коненкова – личность неоднозначная, по-своему,
по-женски талантливая, была отмечена любовью многих великих
мужчин. Семейное предание сохранило память об ее интимных
связях с представителями русского аристократического мира в
эмиграции, в частности, со скульптором Бромирским, отцом и
сыном Шаляпиными, Сергеем Рахманиновым… И вот теперь
появились серьезные документальные свидетельства того, что
Коненкова овладела и сердцем гениального физика.
… Альберт Эйнштейн впервые переступил порог мастерской
Коненкова в 1935 году — его бронзовый бюст был заказан
администрацией Принстонского университета.
Впрочем, знакомство обоих семейств произошло еще раньше,
благодаря посредничеству приемной дочери Эйнштейна Маргот,
вышедшей замуж в Берлине в 1930 году за русского журналиста
Дмитрия Марьянова, приписанного к советскому посольству.
Маргарита и Маргот стали близкими подругами. И если Сергей
Коненков побывал в Принстоне только один раз, когда работал
над бюстом Эйнштейна, то Маргарита, что называется,
зачастила. И поначалу это не казалось пикантным.
Велосипедная прогулка
(Santa Barbara, 1933)
Чтобы иметь возможность проводить вместе летние отпуска и
подолгу оставаться наедине, Альберт Эйнштейн написал Сергею
Коненкову письмо, в котором поставил его в известность о
якобы серьезном недуге Маргариты — к письму прилагалось
заключение врача, приятеля Эйнштейна, с рекомендацией для
Коненковой побольше проводить времени в «благодатном климате
на Саранак-Лейк», где, как известно, Альберт Эйнштейн
арендовал коттедж и держал свою знаменитую яхту. Возможно,
советский скульптор и не догадывался, что мировая
знаменитость с детской непосредственностью водит его за нос,
поэтому с легкостью отпускал Маргариту.
Неизвестно, сколько лет Эйнштейн и Коненкова были
любовниками, но очевидно, что к моменту разлуки в августе
1945 года их отношения оставались самыми страстными. При
этом Маргарите приходилось постоянно лавировать между
Эйнштейном, Коненковым и контролирующим ее офицером НКВД
Пастельняком, которого она познакомила с Эйнштейном в
качестве вице-консула Павла Михайлова. Она играла три
труднейшие роли одновременно — жены, любовницы и шпионки…
Сонет за подписью «А.Э.»
Содержание писем гениального физика свидетельствует о
том, что Эйнштейн и Коненкова пользовались собственным
«словарём влюблённых». Квартира, в которой они тайно
встречались в Принстоне, именовалась «гнездышко». Соединив
первые буквы своих имён, Альберт и Маргарита придумали для
себя общее прозвище — Альмар.
«Я только что вымыл голову, но не очень преуспел в этом
деле, — писал физик Коненковой 27 ноября 1945 года. — У меня
нет твоей сноровки и аккуратности. Всё вокруг напоминает мне
о тебе — шаль Альмар, словари, чудесная свирель, которую мы
одно время считали утерянной, — словом разные безделушки,
наполняющие мой приют отшельника, наше опустевшее
гнездышко». «…Я совершенно запустил волосы, они выпадают с
непостижимой скоростью. Скоро ничего не останется. Гнездышко
тоже выглядит заброшенно и обреченно. Если бы оно могло
говорить, ему нечего было б сказать. Я пишу тебе это, накрыв
колени Альмаровым одеялом, а за окном темная-темная ночь...»
(25 декабря 1945 года). …Среди личных вещей Коненковой, уже после ее смерти,
обнаружились несколько забавных рисунков, выполненных
«вечным пером», испещренные формулами листы и сонет на
немецком языке, подписанный инициалами «А. Э.». Характерный
почерк Альберта Эйнштейна был легко узнаваем. Но поскольку
прочитать сонет никто не смог, находка была передана на
хранение в архив Академии наук СССР. Спустя несколько лет проблемы с переводом сонета испытали
и «настоящие» немцы – «язык Эйнштейна не совсем немецкий». И
лишь в 1993 году удалось до конца «расшифровать» это
удивительное признание в стихотворной форме.
Две недели томил тебя
И ты написала, что недовольна мной
Но пойми — меня также мучили другие
Бесконечными рассказами о себе
Тебе не вырваться из семейного круга
Это наше общее несчастье
Сквозь небо неотвратимо
И правдиво проглядывает наше будущее
Голова гудит, как улей
Обессилили сердце и руки.
Приезжай ко мне в Принстон
Тебя ожидают покой и отдых
Мы будем читать Толстого,
А когда тебе надоест, ты поднимешь
На меня глаза, полные нежности,
И я увижу в них отблеск Бога
Ты говоришь, что любишь меня,
Но это не так.
Я зову на помощь Амура,
Чтобы уговорил тебя быть ко мне милосердной.
А.Е. Рождество. 1943 г.
Подарок на прощанье
Сонет не оставил сомнений: отношения Маргариты Коненковой и
Альберта Эйнштейна были значительно теснее дружеских.
…В середине августа 1945 года Маргарита навестила
Эйнштейна с особой миссией. Причем на свидание с
возлюбленным она отправилась весьма спешно, забросив
упаковку вещей, — Коненковы должны были немедленно
возвращаться домой в СССР. А месяцем раньше, 16 июля 1945 года, в штате Нью-Мексико
американцы провели успешные испытания первой в мире атомной
бомбы. К слову, о всех параметрах взрывного устройства и
предполагаемой дате испытания нью-йоркская резидентура НКВД
сообщила в Москву за две недели до события. Начальник
внешней разведки НКВД СССР Павел Фитин в тот же день
поставил в известность Сталина, Молотова, Берия и Курчатова
— руководителя советского атомного проекта. Поэтому в день
открытия Потсдамской конференции 18 июля 1945 года, когда
американский президент Гарри Трумэн сообщил Сталину о
создании в Соединенных Штатах нового оружия «необыкновенной
разрушительной силы», советский лидер остался невозмутим.
Обратив внимание на равнодушие советского лидера, английский
премьер-министр Уинстон Черчилль сделал вывод: Сталин ничего
не понял из сказанного. Но он глубоко заблуждался. Уже 18
августа 1945 года появилось Постановление Государственного
Комитета Обороны СССР за N 9887-сс/оп «О специальном
комитете при ГКО», в соответствии с которым производство
атомной бомбы в Советском Союзе ставилось на промышленную
основу. Последним пунктом этого документа предписывалось
«поручить тов. Берии принять все меры к организации
закордонной разведывательной работы по получению более
полной технической и экономической информации об урановой
промышленности и атомных бомбах».
|
"Альма" - Альберт и Маргарита (Фото: АРХИВ
АКАДЕМИИ НАУК РФ) |
Для этого надо было выяснить ряд принципиальных технических
моментов. Что и было поручено знаменитому отделу НКВД «С»,
который возглавлял Павел Судоплатов. По его заданию
советские разведчики вышли на Нильса Бора, некогда
симпатизировавшего СССР. Также предполагалось устроить на
территории США встречу с американскими физиками-атомщиками,
считавшими опасной монополию Америки на атомное оружие.
Маргарита Коненкова, как теперь очевидно, была еще одним
звеном в этой разведоперации.
Следует также заметить, что возвращение Коненковых в СССР
и организация встречи советского вице-консула Павла
Михайлова с Альбертом Эйнштейном проводились почти
синхронно. Причем главную роль в этом сыграл не скульптор с
мировой известностью, а его супруга. Кстати, в одном из
писем к Маргарите Альберт Эйнштейн лично засвидетельствовал,
что встречался с советским разведчиком и даже побывал в его
семье. Выполнил некое «трудное задание», позволившее
Маргарите Коненковой вернуться на родину. Вместе с тем
заметно, что физик был не в восторге от того, чем занимался
несомненно дорогой для него человек. А коль так, вывод
очевиден: Альберт Эйнштейн знал, что Маргарита Коненкова
связана с советской разведкой. «Принстон. 8 IX 45 Любимейшая Маргарита! Я получил твою
неожиданную телеграмму еще в Нью-Йорке, откуда я смог
вернуться только вчера вечером. Так тяжело задание, которое
несет с собой большие перемены для тебя, но я верю, что все
закончится благополучно. Хотя по прошествии времени ты,
возможно, будешь с горечью воспринимать свою прочную связь
со страной, где родилась, оглядываясь на пройденное перед
следующим важным шагом. Но в отличие от меня у тебя есть
еще, возможно, несколько десятилетий для активной жизни в
творчестве. У меня же все идет к тому (не только
перечисление лет), что дни мои довольно скоро истекут. Я
много думаю о тебе и от всего сердца желаю, чтобы ты с
радостью имужественно вступила в новую жизнь и чтобы вы оба
успешно перенесли долгое путешествие. В соответствии с
программой я нанес визит консулу ... Целую. Твой А.
Эйнштейн».
…Окончательное объяснение между ними произошло в конце
августа 1945 года, во время последнего совместного отдыха на
Саранак-Лейк. Совершенно очевидно, что Маргарита Коненкова
пошла ва-банк и раскрыла карты. Не исключено, что сделано
это было не спонтанно, а после соответствующей санкции из
Москвы.
|
Рисунки, которыми Альберт Эйнштейн иллюстрировал
свои письма к Маргарите Коненковой (Фото: АРХИВ
АКАДЕМИИ НАУК РФ). |
Эйнштейн был в курсе, что невыполнение приказа
грозит
Маргарите большими неприятностями. В противном случае ничто
бы не заставило первого физика мира пойти на контакт с
разведкой СССР. Он сделал это ради любимой женщины. Его
последней любви.
Расставаясь Альберт Эйнштейн надел на руку Маргариты
Коненковой свои именные золотые часы. Они понимали, что
прощаются навсегда… К слову, уезжали Коненковы из США
стремительно. Об этом свидетельствует весьма любопытный
документ на бланке Генконсульства СССР в Нью-Йорке за
подписью все того же Михайлова, которым предписано всем
советским учреждениям на территории США обеспечить
беспрепятственный проезд Коненковых до Сиэтла, где их уже
ждал корабль, а также из Владивостока до Москвы. Но
поскольку в Советском Союзе не существовало и не могло быть
никаких дипломатических учреждений, которыми можно было бы
руководить из Нью-Йорка, нетрудно догадаться, каким службам
давал указания «консул Михайлов».
Советская бомба: «Made in USA»?
|
(Фото:
ЧАСТНОЕ СОБРАНИЕ) |
Неужели
Эйнштейн помог Советам создать атомную бомбу? От этого
предположения американские исследователи отмахиваются как от
наваждения. Профессор истории Йельского университета Гэддис
Смит утверждает — великий ученый не был вовлечен в ядерный
проект на техническом уровне, не работал в Лос-Аламосе,
Ок-Ридже или чикагских лабораториях, где ковалась «атомная
дубинка» США.
Вместе с тем, консультант аукциона «Сотби» Паул Нидхэм,
оценивший уникальную коллекцию писем и фотографий в четверть
миллиона долларов, заявил о себе как о первооткрывателе
ранее неизвестной страницы «донжуанского списка» Эйнштейна,
и взял на себя смелость предположить, что по просьбе своей
возлюбленной «дедушка атомной бомбы» мог оказать
определенные услуги советской разведке, которая в 40-е годы
активно интересовалась достижениями американской ядерной
физики.
В свою
очередь, спецслужбы Российской Федерации выступили с
опровержительным заявлением о том, что Альберт Эйнштейн «не
представлял никакого интереса для советской разведки».
Но это
утверждение кажется убедительным лишь на первый взгляд.
Действительно, к атомному проекту Эйнштейн не привлекался,
но имел полную информацию о ходе создания американской
атомной бомбы. Достаточно напомнить, что именно он убедил
президента Рузвельта заняться ядерными разработками.
Немаловажной представляется и такая деталь: материалы об
отъезде супругов Коненковых из Америки были на контроле у
сотрудника нью-йоркской резидентуры Анатолия Аяцкова,
который за вклад в решение советской атомной проблемы
посмертно удостоен звания Героя России.
По мнению
некоторых экспертов, в задачу Коненковой входила лишь
«моральная вербовка» Эйнштейна — Москва была крайне
заинтересована в публичной поддержке социалистической
системы со стороны человека, слова которого имели
значительный вес во всем мире. Что же было на самом деле?
Возможно, ответ на этот вопрос сокрыт в архивах службы
внешней разведки Российской Федерации, ведь оперативные дела
пребывания за границей Сергея и Маргариты Коненковых (под
номерами 137993 и 137994 – прим. авт.) не рассекречены до
сих пор(!).
Отец теории
относительности состоял в интимной связи с советской
разведчицей
|
Альберт Эйнштейн
|
Великий ученый,
русская шпионка и любовный роман в годы Второй мировой войны
– сюжет, достойный Яна Флеминга и его героя Джеймса Бонда,
но, казалось бы, не Альберта Эйнштейна…
Однако факты
– упрямая вещь. Всплывшие в 1998 году в Нью-Йорке девять
писем «дедушки атомной бомбы», адресатом которых являлась
Маргарита Коненкова, жена выдающегося советского скульптора
Сергея Коненкова, свидетельствуют о том, что в жизни гения
XX века состоялась любовная история, которая позволила
некоторым экспертам связать имя Эйнштейна с советской
разведкой.
Раз…два…три… – продано!
Написанные от руки элегантным готическим почерком и
датированные 1945-1946 годами, интимные послания вне всяких
сомнений принадлежат перу великого физика. Эйнштейн
трогательно, насмешливо и доверчиво повествует в них о
событиях повседневной жизни и о своей негасимой любви к
Маргарите. На ту пору Альберту было 66 лет, а его пассии –
45.
Эпистолы передал устроителям аукциона «Сотби» для продажи
один из родственников Коненковой, который пожелал остаться
неизвестным.
В том же лоте, общей стоимостью четверть миллиона
долларов, ушли с молотка пять моментальных фотографий (на
четырёх из них Маргарита и Альберт запечатлены вместе, а
одна собственноручно подписана «отцом теории
относительности» – «В знак сердечной симпатии. А.
Эйнштейн»), золотые часы – прощальный подарок физика своей
возлюбленной, а также адресная книга в кожаном переплёте,
где указано место жительства Эйнштейна в Принстоне и
Саранак-Лейке (штат Нью-Йорк).
Искусство на службе НКВД
…Коненковы выехали из СССР в 1923 году для участия в
выставке русского и советского искусства в Нью-Йорке.
Официально – на несколько месяцев, но сложилось иначе:
возвратились они на родину только через двадцать два года.
Причем это возвращение выглядело весьма необычно.
Для перевозки многочисленных работ Сергея Коненкова
Сталин распорядился зафрахтовать персональный пароход, а в
Москве скульптору сразу выделили громадное помещение под
мастерскую на улице Горького. Такой заботой не был окружен
никто из реэмигрантов, и на Коненковых посыпались упреки,
дескать, прожив самые тяжелые для страны военные годы за
границей, они незаслуженно получили от власти слишком много.
Противостояние дошло до того, что Маргарита Коненкова
была вынуждена написать письмо Лаврентию Берия с просьбой
оградить семью от необоснованных нападок с учетом «ее заслуг
и заслуг С. Т. Коненкова перед Родиной"…
Кстати, 30-е годы – самый неисследованный период жизни
четы Коненковых в Америке. О 20-х известно практически все –
выставки, дорогие заказы, грандиозный успех. И вдруг
Коненков закрылся в мастерской и стал вести жизнь
отшельника…
История умалчивает о том, как возникла идея разложить
снимки из архива Коненковых в хронологическом порядке. Но
результат превзошел ожидания. На самом первом фото чета
Коненковых изображена вместе с четой Эйнштейнов. Потом
Сергей Коненков исчезает из видового ряда, на фотографиях –
только близкие Эйнштейна, причем физик рядом с женой, а
Маргарита в сторонке.
Но самый главный сюрприз преподнес музейный фотоархив,
где отыскался снимок, на котором Маргарита Коненкова
изображена вместе с Альбертом Эйнштейном, его женой Эльзой,
дочерью Маргот и улыбчивым неизвестным. Один из иностранцев,
побывавших в музее Коненкова, без труда опознал в
неизвестном Роберта Оппенгеймера. Выходит, что супруга
советского скульптора была знакома с «отцом американской
атомной бомбы».
Так в чем же заключались «особые заслуги» Маргариты и
Сергея Коненковых перед Родиной, о которых она не преминула
напомнить самому Лаврентию Берия?
Ответом на этот вопрос стали откровения известного
советского разведчика Павла Судоплатова, который незадолго
до своей смерти успел издать мемуары. По его утверждению,
Маргарита Коненкова была… советским агентом, работавшим под
оперативным псевдонимом «Лукас».
В своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль, 1930-1950
годы» генерал-лейтенант НКВД Судоплатов пишет: «Жена
известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент,
(...) сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и
Эйнштейном в Принстоне...»
В обязанности «Лукаса» входило «оказывать влияние» на
ученых, занятых разработкой ядерного оружия в рамках проекта
«Манхэттен». Коненкова должна была свести Эйнштейна с
заместителем советского консула в Нью-Йорке Павлом
Михайловым, курировавшим научные связи. Поручение, судя по
всему, было успешно выполнено –- Эйнштейн упоминает о
консуле в своих письмах.
Жена, любовница, шпионка…
|
Бронзовый бюст Эйнштейна работы Сергея Коненкова
|
Маргарита Коненкова – личность неоднозначная, по-своему,
по-женски талантливая, была отмечена любовью многих великих
мужчин. Семейное предание сохранило память об ее интимных
связях с представителями русского аристократического мира в
эмиграции, в частности, со скульптором Бромирским, отцом и
сыном Шаляпиными, Сергеем Рахманиновым…
И вот теперь появились серьезные документальные
свидетельства того, что Коненкова овладела и сердцем
гениального физика.
…Порог мастерской Коненкова Альберт Эйнштейн впервые
переступил в 1935 году – его бронзовый бюст был заказан
администрацией Принстонского университета.
Однако знакомство обоих семейств произошло еще раньше,
благодаря посредничеству приемной дочери Эйнштейна Маргот,
вышедшей замуж в Берлине в 1930 году за русского журналиста
Дмитрия Марьянова, приписанного к советскому посольству.
Маргот и Маргарита стали близкими подругами.
И если Коненков только раз съездил в Принстон, когда
работал над бюстом Эйнштейна, то Маргарита, что называется,
зачастила. И поначалу это не казалось пикантным.
|
Фрагмент
рукописи теории относительности, подаренный автором
Маргарите Коненковой (Фото: АРХИВ АКАДЕМИИ НАУК РФ)
|
Чтобы иметь возможность проводить вместе летние отпуска и
подолгу оставаться наедине, Альберт Эйнштейн написал Сергею
Коненкову письмо, в котором поставил его в известность о
якобы серьезном недуге Маргариты – к письму прилагалось
заключение врача, приятеля Эйнштейна, с рекомендацией
побольше проводить времени в «благодатном климате на
Саранак-Лейк», где, как известно, Альберт Эйнштейн арендовал
коттедж и держал свою знаменитую яхту.
Оригинально просто, как и все, что выходило из-под пера
гениального физика! Возможно, Коненков и не догадывался, что
мировая знаменитость с детской непосредственностью водит его
за нос, поэтому с легкостью отпускал Маргариту.
Неизвестно, сколько лет Эйнштейн и Коненкова были
любовниками, но очевидно, что к моменту разлуки в
августе1945 года их отношения оставались самыми страстными.
При этом Маргарите приходилось постоянно лавировать между
Эйнштейном, Коненковым и контролирующим ее офицером НКВД
Пастельняком, которого она познакомила с Эйнштейном в
качестве вице-консула Павла Михайлова. Она играла три
труднейшие роли одновременно – жены, любовницы и шпионки…
Физик, лирик, донжуан…
Письма свидетельствуют, что Эйнштейн и Коненкова
пользовались собственным «словарём влюблённых». Комната, в
которой они тайно встречались в Принстоне, называлась
«гнездышко». Соединив первые буквы своих имён, Альберт и
Маргарита придумали для себя общее прозвище – Алмар.
«Я только что вымыл голову, но не очень преуспел в этом
деле, – писал физик Коненковой 27 ноября 1945 года. – У меня
нет твоей сноровки и аккуратности. Всё вокруг напоминает мне
о тебе – шаль Алмар, словари, чудесная свирель, которую мы
одно время считали утерянной, – словом разные безделушки,
наполняющие мой приют отшельника, наше опустевшее
гнездышко».
«…Я совершенно запустил волосы, они выпадают с
непостижимой скоростью. Скоро ничего не останется. Гнездышко
тоже выглядит заброшенно и обреченно. Если бы оно могло
говорить, ему нечего было б сказать. Я пишу тебе это, накрыв
колени Альмаровым одеялом, а за окном темная-темная ночь...»
(25 декабря 1945 года).
…Уже после смерти Коненковой среди ее личных вещей
обнаружились несколько забавных рисунков, выполненных
«вечным пером», испещренные формулами листы и сонет на
немецком языке, подписанный инициалами «А. Э»..
Не узнать характерный почерк Альберта Эйнштейна было
просто невозможно. Но поскольку прочитать сонет никто не
смог, находки были переданы на хранение в архив Академии
наук СССР.
Годы спустя проблемы с переводом сонета испытали и
«настоящие» немцы – «язык Эйнштейна не совсем немецкий».
Только в 1993 году удалось до конца прочитать это
удивительное признание в стихотворной форме. После некоторой
поэтической обработки оно оказалось еще изящнее.
Две недели
томил тебя
И ты написала, что недовольна мной
Но пойми — меня также мучили другие
Бесконечными рассказами о себе
Тебе не вырваться из семейного круга
Это наше общее несчастье
Сквозь небо неотвратимо
И правдиво проглядывает наше будущее
Голова гудит, как улей
Обессилили сердце и руки.
Приезжай ко мне в Принстон
Тебя ожидают покой и отдых
Мы будем читать Толстого,
А когда тебе надоест, ты поднимешь
На меня глаза, полные нежности,
И я увижу в них отблеск Бога
Ты говоришь, что любишь меня,
Но это не так.
Я зову на помощь Амура,
Чтобы уговорил тебя быть ко мне милосердной.
А.Е. Рождество. 1943 г.
Перевод не оставил сомнений: отношения Маргариты
Коненковой и Альберта Эйнштейна были значительно теснее
дружеских.
Любовь зла…
…В середине августа 1945 года Маргарита навестила
Эйнштейна с особой миссией. Причем на встречу с физиком она
поехала весьма спешно, забросив упаковку вещей, – Коненковы
готовились к отъезду в СССР.
Примечательно и совпадение дат. Месяцем раньше, 16 июля
1945 года, в штате Нью-Мексико американцы успешно провели
испытания первой в мире атомной бомбы.
Следует также заметить, что возвращение Коненковых в СССР
и организация встречи советского вице-консула Павла
Михайлова с Альбертом Эйнштейном проводились почти
синхронно. Причем главную роль в этих событиях играл не
скульптор с мировой известностью, а его супруга.
Кстати, в одном из писем Альберт Эйнштейн лично
засвидетельствовал, что встречался с советским разведчиком и
даже бывал в его семье. Выполнил некое «трудное задание»,
которое позволило Маргарите Коненковой вернуться на родину.
Вместе с тем заметно, что он не в восторге от того, чем
занимался несомненно дорогой для него человек. А коль так,
вывод очевиден: Альберт Эйнштейн знал, что Маргарита
Коненкова связана с советской разведкой.
«Принстон. 8 ХI 45
Любимейшая Маргарита!
Я получил твою неожиданную телеграмму еще в Нью-Йорке,
откуда я смог вернуться только вчера вечером. Так тяжело
задание, которое несет с собой большие перемены для тебя, но
я верю, что все закончится благополучно. Хотя по прошествии
времени ты, возможно, будешь с горечью воспринимать свою
прочную связь со страной, где родилась, оглядываясь на
пройденное перед следующим важным шагом. Но в отличие от
меня у тебя есть еще, возможно, несколько десятилетий для
активной жизни в творчестве. У меня же все идет к тому (не
только перечисление лет), что дни мои довольно скоро
истекут. Я много думаю о тебе и от всего сердца желаю, чтобы
ты с радостью и мужественно вступила в новую жизнь и чтобы
вы оба успешно перенесли долгое путешествие. В соответствии
с программой я нанес визит консулу... Целую. Твой А.
Эйнштейн».
…Их окончательное объяснение произошло в конце августа
1945 года, во время последнего совместного отдыха на
Саранак-Лейк. Совершенно очевидно, что Маргарита Коненкова
пошла ва-банк и раскрыла карты. Не исключено, что сделано
это было не спонтанно, а после санкции из Москвы.
Эйнштейн был в курсе, что невыполнение приказа грозит
Маргарите большими неприятностями. В противном случае ничто
бы не заставило первого физика мира пойти на контакт с
разведкой СССР. Он сделал это ради любимой женщины. Его
последней любви.
В минуту расставания Альберт Эйнштейн надел на руку
Маргариты Коненковой свои именные часы. Они понимали, что
прощаются навсегда…
Призрачно все…
…Маргарита
Коненкова пережила и своего мужа, и Альберта Эйнштейна. С
годами от аристократической внешности мало что осталось –
она сильно располнела и практически не поднималась с
постели.
Она умерла от
истощения. Случилось это в 1980 году в самом центре вполне
благополучной Москвы, в музее-квартире Коненкова.
Маргарита Ивановна умерла в 1980 года. Дебелые
санитары, спуская мертвое тело вниз, так пялились на
бронзовую фигуру обнаженной при входе (скульптура
Маргариты), что чуть было не уронили носилки. Они,
естественно, и не догадывались, что увозят в морг музу
Коненкова, женщину, которой было суждено стать последней
любовью Альберта Эйнштейна....
No! Einstein
forever...
|