Настоящий герой

 

За минувшие полвека об этом подвиге писалось немало. Автор этого материала опубликовал фотографию того самолета на месте приводнения. Она обошла полмира, а наши телевизионщики (после аналогичной посадки «боинга» на Гудзон в Нью-Йорке) не без гордости за отечество говорили: «А у нас такое случилось, еще когда капитан «боинга» школьником был…»

Но почему-то они не сообщали самое главное: в эпизоде с американским самолетом из 150 человек пострадали 78. В нашем случае не пострадал никто! Ни пассажиры, ни члены экипажа. И уже одно это говорит о мастерстве и мужестве российских летчиков. Ведь посадить почти сорокатонную машину на воду, согласитесь, не каждому дано.

Достаточно сказать, что из нескольких десятков аварийных посадок на воды океанов, морей и рек удачных было не более пяти. Все остальные сопровождались крушением самолетов и гибелью людей.

Оно и не удивительно. Скорость снижения авиалайнеров весьма большая - триста-четыреста километров в час, а то и выше. При этой скорости плотность воды по отношению к врывающемуся в нее предмету становится такой, что самолет может переломить, как спичку. Если у экипажа остаются для спасения считанные минуты, а бывает, что и секунды, осуществить столь виртуозную посадку крайне нелегко.

Но что же произошло с нашим самолетом в Ленинграде?

 

Поломка при взлете

 

Самое трудное в авиации - это посадки и взлеты. В то августовское утро Ту-124 совершал обычный рейс из Таллина в Москву. При взлете с аэродрома Юлемисте произошла поломка механизма, отвечающего за выпуск переднего шасси. Проще сказать, вывалился и упал на бетон полосы шаровой болт (его потом подняли со взлетки).

Виктор Мостовой. Снимок из газеты 1963 года.

Механик ли недосмотрел, или какая иная причина, но только без этой детали «передняя нога» самолета не выпускалась. А это означало, что совершить посадку с такой неисправностью без угрозы для жизни пассажиров нельзя. В подобных случаях самолет, как правило, опрокидывается. В полете летчики пытались «выбить» заклинившее шасси и даже прорубили днище фюзеляжа - не помогло.

Оставалось одно: садиться «на брюхо» на аварийную полосу - попросту на глубоко вспаханную землю. Но еще до того необходимо было выработать большую часть топлива, чтобы избежать взрыва. Именно это и предложили с командного пункта управления полетами Виктору Мостовому.

Самолет направили в ленинградский аэропорт. Вырабатывая керосин, авиалайнер летал кругами вокруг города. Стюардессы по приказу командира отвлекали пассажиров рассказами.

В это время на земле готовились принять аварийный борт: подогнали пожарные машины, краны и, конечно, машины скорой помощи. Все проходило в «штатном режиме» до того момента, пока не заглохли сначала левая, а потом и правая турбины. По иронии судьбы случилось это в самом центре города, прямо над штабом революции - Смольным, где размещался ленинградский обком КПСС.

Летчики переусердствовали, стараясь выжечь побольше горючего. Расходомеры топлива того времени были с дефектом, часто показывали на тонну больше, чем было в баках. Потому их в аэропортах старались дозаправлять чуть больше на всякий «пожарный случай».

После шокирующего сообщения из аэропорта Пулково Мостовому приказали «спрямлять курс» над городом. У руководителей полета еще теплилась надежда, что лайнер дотянет до полосы планирующим способом. И, наверное, так бы и произошло, будь машина поменьше и полегче, вроде шестнадцатиместного Ил-14 или Ли-2. Но Ту-124  был самолетом совсем другого поколения. В соответствии с законами аэродинамики он клюнул носом, после чего стал быстро терять высоту.

 

Счет шел на секунды

 

Ту-124 после невероятного приводнения на Неве 21 августа 1963 года.

На принятие судьбоносного решения у Мостового оставались не минуты, а секунды. Лайнер находился на высоте менее пятисот метров! Ту-124 под углом около тридцати градусов, рассекая воздух, скользил над историческим центром мегаполиса. Как в быстро прокручиваемом фильме, мелькали кварталы красивейшего из городов. Садиться было некуда, кроме реки.

«Иди на Неву!», - крикнул Виктору второй пилот Василий Чеченев - бывший гидролетчик. Но Мостовой и сам отлично понимал, что другого выхода нет. Нева - единственный шанс на спасение. И не ошибся. Работая штурвалом, Виктор сумел направить авиалайнер в сторону строящегося в ту пору моста Александра Невского. В этом месте река не делает поворотов и достаточно широка.

Преодолев высокие фермы Большеохтинского моста на высоте всего сорок метров, самолет прошел над одной из опор, едва не задев ее. Свинцовые воды реки уже почти касались самолета, когда впереди прямо по курсу появился буксир. Последним движением штурвалов Мостовому и Чеченеву совместными усилиями удалось приподнять авиалайнер на тот «последний дюйм», что так необходим был для спасения. После этого Ту-124 вспорол невскую гладь.

С момента остановки турбин прошло четырнадцать секунд! Мощное встречное течение реки помогло быстро погасить скорость. Самолет застыл всего в ста метрах от Финляндского железнодорожного моста.

Ну а тот кораблик, в который они едва не врезались, им же и помог - отбуксировал плавающий, как утка, самолет. Командир буксира Юрий Поршин сумел завести крыло тонущего авиалайнера на стоявшие у берега плоты. Крыло согнулось при ударе о воду и стало похоже на трап. По нему пассажиры смогли выйти сначала на бревна, а уже потом на сушу. 

 

А на том берегу…

 

Посмотреть на приводнившийся пассажирский самолет пришли сотни, если не тысячи ленинградцев. Первой, как водится, подоспела милиция. Это для того, чтобы к самолету никого не подпускать, ну и, понятное дело, не давать фотографировать. Подобные происшествия в ту пору замалчивались.

Справедливости ради скажем, что ленинградское радио уже вечером того дня сообщило о благополучной посадке авиалайнера на Неву. Правда, в очень сжатом виде. Иногда задумаешься: зачем такая скрытность? Может быть, для того, чтобы не говорили на Западе, будто у нас плохие самолеты?

Автору этого материала повезло - удалось сделать несколько любительских фотографий в тот момент, когда «стражи порядка» отворачивались, чтобы самим поглазеть, что с самолетом и пассажирами. У остальных фотографов пленки отобрали сотрудники КГБ.

Я видел пассажиров и экипаж, стоявших на берегу за оцеплением. Вид у большинства был ужасный. У одних лица были бледные, у других - зеленоватые. На щеках отдельных граждан проступали бардовые пятна. Люди начинали постепенно приходить в себя после шока. Понять их состояние было нетрудно. Ведь они пережили мгновения между жизнью и смертью. Представьте себя пассажиром авиалайнера, у которого в воздухе остановились турбины, да при этом еще и стремительно приближающегося к земле. Такое вряд ли забудешь.

Среди толпы из полусотни пассажиров и членов экипажа заметно выделялся Виктор Мостовой. Он был бодр, хотя и заметно возбужден. Приятный лицом, в синей аэрофлотовской форме и фуражке с кокардой на голове. Он выглядел героем. Да таковым и был человек, только что спасший стольких людей от гибели! Может быть, поэтому летчик временами с достоинством и гордостью посматривал на толпы собравшихся ленинградцев.

Кстати, как и положено капитану, он вышел последним. Только те, кто был рядом, видели, что у него тряслись руки.

 

 

 

Уцелело даже все пиво в ящиках

 

К месту события уже спешили люди из прилетевшего вертолета. То были, конечно, летчики и работники аэропорта Пулково. Среди них - седовласый генерал Покрышев, бывший летчик-истребитель, дважды Герой Советского Союза. После войны он работал начальником смены в ленинградском аэропорту.

Они хотели поскорее узнать о причинах происшествия, успокоить пассажиров, оказать им помощь. Поскольку все были живы, оставалось подать к месту происшествия автобусы, для того чтобы отвезти пассажиров и их багаж в Пулково и они могли продолжить полет. Предлагали народу поехать и на поезде. Что удивительно, практически все пожелали лететь! Так и отбыли без своих чемоданов. Как известно, багаж и грузы в авиалайнерах перевозят в специальных отсеках - трюмах, расположенных в нижней части самолета. Но в нашем случае попасть в нижний трюм не было возможности. Самолет ведь не стоял на бетонке аэродрома, а плавал в Неве.

Уже к вечеру лайнер затонул. Вода проникла через ниши, куда убираются шасси во время полета. Снаружи только хвост торчал. Уже на другой день из морского порта пригнали мощный плавучий кран и с его помощью самолет подняли.

Только после этого удалось извлечь багаж пассажиров и запас жигулевского пива, предназначенный для самолетного буфета. Автор хорошо помнит те ящики с алкоголем. Все до одной бутылки были целы. Их работники аэропорта принимали поштучно. Вот такой был строгий учет и контроль.

Помнится, один из рабочих, доставлявший бутылки к контролеру, попросил для себя пару жигулевского: мол, ну могли же они  разбиться при вынужденном приводнении. Контролер так сурово посмотрел на того несчастного, что он немедленно отошел от ящиков прочь.

 

ЕСТЬ ВОПРОС

Так ли уж был плох Ту-124?

 

Не раз приходилось слышать и читать, что авиалайнер Ту-124 был «неудачным детищем» конструкторского бюро академика Туполева. Такую оценку могли давать лишь дилетанты. Когда в конструкторском бюро узнали о благополучном приводнении на Неве, то ликовали! Уже один этот факт говорит, что конструкция самолета прочна и герметична.

Ну а если познакомимся с его ТТХ  и сравним с другими, то увидим, что авиалайнер вовсе не плох. Вот, к примеру, показатель аварийности этой машины: из 165 выпущенных харьковскими авиастроителями самолетов за двадцать лет эксплуатации разбилось менее девяти процентов. Это неплохой показатель, особенно если учесть, что по вине экипажей (пресловутый человеческий фактор) произошло больше половины авиакатастроф.

К слову, известный всей планете первый в мире турбореактивный самолет Ту-104 имел аварийность за тот же период времени в два раза выше. Так что туполевцы - молодцы!

Ну а аварии? Увы, аварии были, есть и всегда будут. Все предусмотреть невозможно. Разве мог предугадать капитан американского «боинга», что вскоре после взлета в сопла турбин его самолета попадут дикие гуси?

Если бы самолет Ту-124 был ужасен, его не стали бы покупать китайцы, индусы, поляки, чехи и другие народы, ему бы не устанавливали памятники в Китае, Индии и России.

 

Судьба самолета и экипажа

 

Лишь спустя три дня после описываемых событий Ту-124 увезли на барже на Васильевский остров, где его разрезали автогеном на части. Сохранили лишь самое ценное, что есть в самолетах, - пилотскую кабину и приборы. Позже их стали использовать в качестве тренажера в одном из училищ гражданской авиации.

Поначалу главное управление Гражданского воздушного флота СССР расценило действия Мостового как разгильдяйство. Его даже отчислили из двухсотого авиаотряда. Но поднялся шум за границей: мол, пилота, совершившего невероятный подвиг, отправили мести аэродром. Об этом написали тогда многие зарубежные СМИ.

В итоге было объявлено, что Мостового представили к ордену Красной Звезды за мужество, а членов экипажа - к медалям. Однако позже жена Виктора Жанна Мостовая рассказала, что указ о награждении так и не был подписан. Воспротивился сам генеральный конструктор Туполев. Компромиссное решение принимал лично Никита Хрущев - ни награждать, ни наказывать.

Правда, семья отважного летчика (жена, дочь, Виктор и его мать) вскоре получила двухкомнатную малогабаритную квартиру на улице Вавилова в Москве. До того все они жили в маленькой комнате в коммуналке. В том же доме получил квартиру и штурман Виктор Царев. Капитана буксира Поршина наградили почетной грамотой и часами.

Позже Мостового направили на учебу в Академию гражданской авиации в Ленинграде. Но с учебой он не справился - нахватал двоек и был отчислен. Виктор продолжал летать командиром турбореактивных самолетов, перевозя пассажиров и грузы. В начале 90-х выехал с семьей на постоянное место жительства в Израиль. Там и умер от рака в 1997 году.

 

 

 

ПОХОЖИЕ СЛУЧАИ

 

15 января 2009 года весь мир обсуждал чудесное спасение Airbus-320 в Нью-Йорке. Сразу после вылета из аэропорта La Guardia самолет столкнулся со стаей птиц, отказали все двигатели. Команда во главе с 57-летним пилотом, бывшим военным летчиком Чесли Салленбергером, развернула самолет и, спланировав с высоты около тысячи метров, мягко посадила его на поверхность Гудзона. На все про все было три минуты. 155 человек, включая экипаж, вышли из самолета на крыло, откуда их сняли проходившие мимо паромы и прогулочные катера.

 

23 ноября 1996 года «Боинг-767», принадлежавший эфиопской авиакомпании, выполнял рейс Аддис-Абеба - Абиджан. Его захватили три террориста и потребовали поменять курс на Австралию. Лететь туда десять часов, запаса топлива - всего на три. Но захватчики об этом и слышать не хотели. На подходе к Коморам горючее закончилось. Пилоты смогли посадить самолет в пятистах метрах от пляжа. Левый двигатель и левое крыло ударились о воду, лайнер развалился. Из 175 человек погибло 125, включая террористов.

 

17 июля 1972 года Ту-134 заходил на посадку в аэропорт Шереметьево. Когда делал четвертый круг, заглохли оба двигателя. Самолет посадили на водную поверхность канала имени Москвы. Все остались живы.

 

P.S.

Время быстро проходит. Нет уже никого в живых из членов экипажа самолета Ту-124. И, как нам кажется, пришло время увековечить подвиг Мостового и его команды. Не надо никаких памятников. Но поскольку описанное событие в истории авиации знаковое, следует, на наш взгляд, установить на берегу Невы небольшую памятную стелу у Финляндского моста в Петербурге, где приводнился самолет.

На ней, кроме краткого упоминания времени, места, даты и имен членов экипажа, было бы хорошо изобразить профиль смелого летчика. На сооружение такой плиты больших средств не потребуется, а Малая Охта обогатится еще одним историческим местом, о котором будут знать многие жители и гости нашего города.

Россия должна помнить своих героев!