Домой   Кино   Мода   Журналы   Открытки   Музыка    Опера   Юмор  Оперетта   Балет   Театр   Цирк  Голубой огонек

 

 

Красная  книга российской  эстрады               Список альбомов
 

1   2   3   4   5   6   7   8   9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21   22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33   34   35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69  70   71  72  73  74  75  76  77  78  79  80  81  82  83  84  85  86  87  88  89  90  91  92  93  94  95  96  97  98  99  100  101  102  103  104  105  106

 

Форум      Помощь сайту   Гостевая книга

 


 

Нина Дорда

 

Нина Ильинична Дорда родилась 27 августа 1924 г. в Москве. В 13 лет выдержала конкурс на вокальное отделение Центральной музыкальной школы при Московской консерватории.
В 1945 г. поступила в оркестр ЦДКЖ под управлением Дмитрия Покрасса. Работала в ВГКО в составе агитпоезда, в оркестре ресторана "Москва".
В 1954-1959 гг. выступала с эстрадным оркестром под управлением Э.Рознера.
В 1960 г. вместе с супругом музыкантом Михаилом Липским создала оркестр, в котором выступала солисткой. Одновременно работала в Московском мюзик-холле, с которым много гастролировала по стране и за рубежом (Канада, Мексика, Латинская Америка и др.).
Нина Дорда являлась яркой жанровой певицей с высоким голосом приятного тембра, её песни звучали искренне и задорно, мягкая задушевность в лирических песнях сочеталась с искромётностью и озорством в шуточных, темповых песнях. Навсегда запомнилось слушателям её исполнение песен "Ландыши", "Мой Вася", "Может быть", "В нашем городе дождь", "Серые глаза" и др.
В 80-х годах певица закончила свои выступления, но записи её песен продолжали иметь популярность. В 1995 г. Нина Ильинична получила звание Заслуженной артистки России.

 

 

 

 

 

НИНА ДОРДА: МЕНЯ ПЕРЕВОСПИТЫВАЛА МИНИСТР КУЛЬТУРЫ

 

Нина Дорда заблистала на советской эстраде в начале 50-х годов. "Ландыши", "Мой Вася", "Может быть", "Серые глаза", "В нашем городе дождь" и многие другие песни (тогда еще не говорили "шлягеры") в ее исполнении были у всех на слуху. Хотя задолго до этого богемная московская молодежь шла послушать "Ниночку" в ресторан "Москва", где Дорда выступала с местным оркестром. Видимо, именно тогда она так "зацепила" воображение юного Василия Аксенова, что тот спустя полвека назвал ее прототипом героини своей повести "Московская сага" - Веры Горды.Певицей Верой Гордой стала Орбакайте, а претендовала на роль Литвинова
 
- Воображение у писателя действительно богатое, - шутит Нина Ильинична. - Но еще богаче оно оказалось у создателей одноименного телесериала. Вера Горда поет песню на слова расстрелянного Мандельштама в центре Москвы, рядом с Кремлем! Да случись такое в то время - я бы до Магадана не доехала. Я пела песни советских композиторов, изредка, под закрытие - что-нибудь из репертуара Петра Лещенко, утвержденным худсоветом. Никаких вольностей, телодвижений, размахиваний руками, как это делает Кристина Орбакайте в фильме: на сцене надо было стоять солдатиком.
В
одной из серий Вера подходит к Борису, но нам-то категорически запрещалось общаться с посетителями ресторана. Завсегдатаями там была богема, золотая молодежь. Например, дочь маршала Конева не раз звала меня в гости: "Приходите к нам, у нас весело". За нашей нравственностью следили сотрудники НКВД, которые дежурили в ресторане. За "Москвой" закрепилась слава "несоветского заведения", даже несмотря на то что директор Шарапов вместе с шеф-поваром еще царских времени кормили Тегеранскую и Ялтинскую конференции.
- А как вы оказались в ресторане?
- Я с отличием окончила Центральную музыкальную школу, готовилась стать камерной певицей. Но началась война, папу убили в 1941 году под Ельней. Почти все военные годы впроголодь жили на одну мамину карточку. Было великое счастье, когда под конец войны меня взяли в джаз-оркестр братьев Покрасс. Мы выезжали на передовую, где выступали перед бойцами. До сих пор в памяти гастроли в военном Мурманске, концерт на
одной из подводных лодок...
А 5 мая 1945 года меня пригласили на ближнюю дачу в Кунцево. До сих пор точно не знаю, для кого пела: в полумраке только слышалось чье-то дыхание. В тот день там я и узнала, что наши взяли Берлин. Волю эмоциям дала, только выехав за пределы сталинской дачи.
 

Стала налаживаться мирная жизнь, будущее после стольких лет лишений казалось безоблачным. Но в 1948 году вышло партийное постановление, запретившее в оркестрах гитару, саксофон, аккордеон, импровизацию - "чуждые социалистической морали элементы буржуазной культуры". По этому поводу Леонид Утесов на одном из концертов небезопасно пошутил: "Перед вами выступает эстрадный оркестр. Девичья фамилия - джаз". Предписывалось играть только по нотам. Оркестр Покрасса распался, мы оказались на улице, а время послевоенное - голодное. Всюду, куда просилась на работу, услышав, что я эстрадная певица, мне отказывали. После одного из голодных обмороков я, узнав, что в ресторане "Москва" есть вакансия певицы, пошла туда...
- "Идеологические перекосы" отслеживались, но именно в 1948 году в Москве появились первые стиляги, зазвучал рок-н-ролл...
- Все это, конечно, было вызовом. В Москве появился свой Бродвей. Это была почему-то левая сторона улицы Горького - от памятника Пушкину до Манежа. Здесь каждый вечер с 8 до 11 часов двигались навстречу два потока людей, разглядывающих друг друга. Дойдя до конца улицы, они разворачивались и шли в обратном направлении. И так по нескольку раз за вечер. Думаю, Бродвей не обходил стороной и столичный стиляга Вася Аксенов. Противоположная часть улицы, уже не считавшаяся Бродвеем, в эту пору была почти безлюдна, если не считать деловых прохожих и провинциалов.
Слово "стиляга" вошло в обиход с легкой руки фельетониста журнала "Крокодил" Беляева и вовсю использовалось в пропаганде и воспитательной работе. Какие только карикатуры, эпиграммы не создавались. Но, видимо, результаты были малоутешительны.
- Судя по воспоминаниям, вы тоже дефилировали по Бродвею?
- Для себя я придумала более, как сейчас говорят, экстремальный вызов. У меня появилась "Победа", и я первой из москвичек села за руль, чем потрясла воображение комсомольских и партийных активистов. Чтобы как-то сгладить "вину", я взяла в репертуар песню Людвиковского "Стиляга". Тогда я уже выступала с оркестром Эдди Рознера. Сам он изображал стилягу, а я пела:


Ты его, подружка, не ругай,
Может, он залетный попугай.
Может, когда маленьким он был,
Кто-то его на пол уронил,
Может, болен он, бедняга?
Нет, он попросту стиляга!

 

Последнюю фразу выкрикивал весь оркестр, показывая пальцем на "стилягу" - Эдди Рознера. Успех был грандиозный. Рознер тогда только что вернулся после магаданской ссылки, переболев цингой, что для трубача особенно страшно, он был очень напуганный и чуть что говорил: "Я не хочу на лешеповал". Великий музыкант, у которого были две страсти: джаз и женщины. Армстронг подарил ему свою фотографию с подписью: "Белому Луи Армстронгу", Дюк Эллингтон почитал за честь играть с ним вместе. А в Советском Союзе его сослали в Сибирь. "Известия" опубликовали убойную статью против "третьесортного трубача из кабаре, погрязшего в низкопоклонстве перед Западом". Рознер к тому времени был заслуженным артистом Белорусской ССР, ему покровительствовал первый секретарь компартии республики П. Пономаренко - легендарный партизан и подпольный любитель джаза. Он пытался защитить музыканта, но безуспешно. Впрочем, Рознер был сам неосторожен: имея на руках билет для отъезда из страны, он решил покинуть ее, нелегально перейдя границу. Ему повезло, что его дело было подписано самим Берия: после смерти Сталина такие дела возвращали на повторное рассмотрение в первую очередь.
- А вы не были влюблены в "стилягу" Эдди Рознера?
- Любовь наша была платоническая: у Рознера случился бурный роман с балериной Галечкой Ходос, на которой он и женился. А я вышла замуж за пианиста Михаила Липского. Мы познакомились с ним, вместе работая в ресторане. Это был единственный любимый мной мужчина, с которым мы прожили всю жизнь, вместе работали, создав впоследствии свой оркестр.
 

Нина Дорда - Мой милый

 

 

 

Не люблю громких фраз, но супружеское счастье досталось мне тяжело. Когда мы встретились и полюбили друг друга, он был женат, старше меня на 16 лет. Разрыв с прежней семьей у него шел болезненно, досталось и мне - "молодой разлучнице, разбившей советскую семью". Из-за доносов, пасквилей я надолго оказалась невыездной: случалось в последнюю минуту мою фамилию вычеркивали из гастрольных списков. Дошло до того, что даже министр культуры Фурцева однажды поинтересовалась: "Почему Дорду все время снимают из гастрольных списков, турне, важных концертов? Она что, плохо поет?" На что получила ответ: "Слишком своенравная, на собрания не ходит, звания ей не нужны: индивидуалистка!" Министр культуры порекомендовала "повоспитывать меня".
Но все проходит, прошло и это: я объездила весь мир, более полугода гастролировала в Японии, где на мой концерт пришла великая Марлен Дитрих. Я не сетую и отношусь к жизни философски. И к той, прежней, и к нынешней.
- В свое время вас здорово "полоскали" за песню "Ландыши"...


- Действительно, музыкальные и литературные эстеты раскритиковали "Ландыши" в пух и прах. Лев Ошанин написал критическую статью, в которой были такие строки: "Эталон дурного пения - это Дорда и Трошин". Утешалась я тем, что "компания" была хорошая: оказалась в
одной связке с Трошиным. А Ошанин, встретив меня на одном из концертов, сказал: "Ниночка, не обращай внимания на статью. Меня попросили так написать... Ты - замечательная певица!"

 

 

 

 

 

 


- Вам не хотелось уехать за рубеж, как делали некоторые деятели культуры?
- Заграничные менеджеры меня не звали, да я туда и не поехала бы. Хотя слухи, что мы с мужем уехали в Америку, ходили. А мы, создав свой оркестр, гастролировали по городам и весям - иначе было не прожить. За выступление в концерте мне тогда платили 13, а мужу - 6 рублей. О сольных концертах не мечтали: их разрешали, пока артист не достигал, как говорилось в партийном документе, "зрелого возраста". Как-то молодая, но уже популярная Гелена Великанова заикнулась о сольнике, а ей посоветовали: "Подрастите, пока вы возрастом не вышли". Это сегодня юнец что-то пробормочет в микрофон, а наутро он "звезда", выпускает диски, альбомы, ездит по стране с сольной "фанерой". Нас "звездами" не называли, но почитатели сидели в проходах, стояли вдоль стен на концертах. Мне как-то Эдита Пьеха призналась, что сама стояла у стенки, поскольку не могла достать билет на мой концерт. Она тогда была начинающей певицей.
- Почему вы не пользовались своими связями? Насколько я знаю, к вам нежно относился Брежнев...
- Леонид Ильич действительно всегда заказывал мое выступление. Мы впервые встретились с ним в Праге при возложении венков советским воинам-освободителям. Брежнев был молод, любил лирические песни, сам неплохо пел. И как мне надо было воспользоваться этими "связями"? Я никогда никого ни о чем не просила. Поэтому и звание заслуженной артистки получила только в 1990 году, когда уже лет десять была на пенсии.
- Двадцать пять лет назад вы распрощались со сценой. Как пережили это прощание?
- Утром проснулась и поняла: все, больше не будет репетиций, концертов, гастролей. Я - пенсионерка. Было очень тяжело смириться, что уходят популярность, слава... Решила было заняться преподавательской работой, но разочаровалась. К сожалению, нынешняя молодежь не интересуется основами эстрады. Придуман некий непонятный мне жанр, для чего необязательно иметь музыкальное образование, голос... Моя культура вокала не ложится на нынешнее бескультурье, развращающее публику, ее вкусы. Так что теперь я свободна. Если интересно - участвую в ретроконцертах. Но в День Победы непременно пою на торжествах, которые по традиции проходят перед Большим театром или на Поклонной горе.

 

 

 Нина Дорда- Песня остаётся с человеком

 

 

 

 

 

Была весна (П.Креудер - Н.Коваль)
В звёздный вечер (И.Якушенко - Г.Регистан)
Весенняя песенка (А.Островский - О.Фадеева)
Весна в парке (О.Фельцман - И.Финк)
Где же тут любовь (А.Эшпай - Г.Регистан)
Для вас, влюблённых (К.Молчанов - Г.Регистан)
До свиданья, друзья (А.Островский - Л.Ошанин)
Доброй ночи, москвичи (В.Мещерин - Г.Фере)
Жду любви (Т.Хренников - Е.Шатуновский)
Здравствуй, город дорогой (М.Кажлаев - Н.Алиев)
Ландыши (О.Фельцман - О.Фадеева)
Майское утро (В.Людвиковский - В.Драгунский)
Мой Вася (О.Фельцман - Г.Ходосов)
Мой милый (А.Островский - Ю.Цейтлин)
Над Москвою рекой и над Вислой (А.Лепин - М.Матусовский)
Наша улица (А.Цфасман - В.Драгунский, Л.Давидович)
Не встретимся (А.Островский - И.Кашежева)
Ну, улыбнись (Д.Львов-Компанеец - В.Гурьян)
Озорница (Д.Модуньо)
Песня остаётся с человеком (А.Островский - С.Островой)
Поезда (О.Фельцман - М.Матусовский)
Продавщица игрушек (Е.Птичкин - О.Фадеева)
Прости (А.Бабаджанян - Г.Регистан)
Синие сумерки (Т.Бромберг - И.Алешковский)
Старый клён (А.Пахмутова - М.Матусовский)
Ты скажи мне, расскажи, река (А.Зацепин - Л.Кривощёков)
Улетают лётчики (М.Федин - И.Шамов)
Ягнёнок (С.Агабабов - М.Гаирбеков)
Ясная ночь (В.Мещерин - Г.Фере)

 


 

 

Нина Дорда "Золотая коллекция ретро" (2004)
 


01. Ягненок


02. Синие сумерки
03. Была весна
04. Над Москвою-рекой и над Вислой
05. Ну, улыбнись
06. Майское утро
07. Доброй ночи, москвичи
08. Ясная осень
09. Для вас, влюблённых
10. Весенняя песенка
11. До свиданья, друзья
12. Ландыши
13. Мой Вася
14. Поезда
15. Улетают летчики
16. Улица
17. В звездный вечер


http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=1065527

 


 

 

 

 

     

Нина Дорда: «Нас в одночасье смыло волной»

 

Знаменитая певица о своём романе под присмотром чекистов, о «Ландышах» и «Евровидении» 

 

Еще несколько десятилетий назад имя этой певицы знала вся страна, хиты середины ХХ века в исполнении Нины Дорды пели миллионы. «Мой Вася», «Ландыши», «Старый клён»  – под эти песни целые поколения строили, созидали, любили и расставались.

Нина Дорда недавно отметила своё восьмидесятипятилетие – возраста она не скрывает. Как и не скрывает, что ждёт ещё от Судьбы немного, лёгкой смерти, например.

 

«Юбилеи убиенные…»

 

– Юбилейные торжества не люблю, как писал Горький, «Юбилеи убиенные…» Кто справит юбилей, глядишь, и не стало человека. Вот был юбилей у Зыкиной, увидела по телевизору, как её под руки вели – ужаснулась… Зачем это?..

Поэтому в свои 85 лет я сказала себе: «Нина, Боже сохрани тебя от шумных дел». На даче с племянницей и её мужем посидим, пообедаем и хорошо. Всё. В жизни было столько застолий, что уже ничего не хочется.

Но не думайте, что мне не интересна сегодняшняя жизнь, ещё как интересна. Все конкурсы «Евровидения» смотрю с интересом, посмотрела девочку по фамилии Приходько и сказала племяннице: «Как приходько, так и уходько…» Так оно и вышло. Чем интересно «Евровидение»? Во-первых, оно зрелищно. Потом, мне безумно интересно с точки зрения профессионала всё это посмотреть, насколько они далеко шагнули в неведомую мне неизвестность. Но ничего выдающегося, заставившего вздрогнуть и порадоваться, за новое и неведомое мне не было. Резануло то, какие деньги мы вбухиваем, не в талант, а в технику, в спецэффекты. Когда эти шоу смотрит молодёжь из российских городков, деревень и поёелков, то они мечтают уехать поближе к этому неоновому свету, поближе к этой яркости и к блескам. Кажется, что там, по ту строну экрана, сплошное счастье, что там много денег и совсем нет слёз. Но ведь это не так.

У нас-то только в Подмосковье деревни более-менее сносно живут, а так-то везде жизнь просто непролазная. А сколько пьяни?! Я же в своё время была гастролерша ещё та, объехала весь Советский Союз. В расцвете карьеры пела в больших дворцах и на стадионах, а когда всё под горочку пошло, то я поездила и по сельским клубам и по маленьким посёлкам. Видела всё. Уверена, что сейчас мало, что изменилось.

Если бы они знали, сколько им придётся наголодаться, натерпеться позора и унижения, прежде чем попасть на это телевидение, то задумались бы… А так всё кажется счастьем. Из сегодняшних певцов люблю Хворостовского: талантлив как не знаю кто, но в нём появился уже какой-то «звездизм». Перед мировой славой устоять трудно. Но он хорош!

 

«Закончила карьеру с долгом…»

 

Было ли мне больно, когда Дворцы культуры сменились на сельские клубы?

Нет! Мне было больно несколько дней, когда меня фактически выгнали из Москонцерта,  в котором я проработала сорок три года. Один начальник полез ко мне с поцелуями, я его оттолкнула. И всё, через неделю он меня вызвал и ледяным голосом сказал, что пришло постановление министерства культуры избавляться от старых артистов…

А у меня перед этим были шестимесячные гастроли в Японии, с полными залами...

 

Детей у меня нет. Поэтому я быстро взяла листок, ручку и написала заявление об увольнении. И не пожалела об этом ни одной минуты. Лучше на три дня уйти раньше, чем на день позже. Я, когда закончила карьеру артистки, то у меня было долгу две тысячи советских рублей. Вот так и жили мы тогда. Это сегодня на эстраде изо всех сил бегут от себя – все средства хороши: короткие юбки, пластика, ремейки, заигрывание…

А тогда? Помню, как-то Гелена Великанова пришла на прослушивание в лёгком платье с голыми плечами, вдруг – край невежливости – посредине песни кто-то из комиссии ей кричит: «Остановитесь…» Она оборвала песню в полном недоумении. А он ей продолжает: «А Вы кофточку дома забыли?..» Гелена в слезах ушла со сцены…

Наше поколение прожило трудную жизнь. Поколение моих артистов умерло нищими. Ставка тринадцать рублей, а помню, на стадионе в Волгограде у меня было 26 тысяч народа. А мне за это тринадцать рублей и ни копейкой больше. О «левых» концертах тогда и думать не могли. Для нас была страшилка, когда Муслима Магомаева на год вычеркнули из всех выступлений за то, что он где-то под Норильском спел «левый» концерт. А Буба Косторский, в миру Борис Сичкин, он же в тюрьме сидел за то, что не там выступил. Я по своей природе авантюрная, но мой муж мне говорил: «Даже думать не смей, вылетишь из Москонцерта и куда ты пойдешь?..» В то время в столице была только одна организация, где можно было работать артисту – Москонцерт. Я уже раз вылетала после постановления Жданова в 1946 году, когда партия «боролась с пошлостью». Тогда же запретили гитары и аккордеоны, оставили только балалайки и баяны. Я пела в оркестре братьев Покрассов и меня послали «прогуляться», и я, имея академическое образование, пошла петь в ресторан при гостинице «Москва», больше никуда не брали…

Артисты были люди подневольные, помню, мама моя умирала от инсульта, а я на гастроли полетела. От слёз людей не видела. Как откажешься от государственной задачи? Нужно было поднимать дух советского человека… Вот так и жили!.. Я же выросла в страшной нищете: отец – агроном, мама – лаборант в Тимирязевской академии с грошовой зарплатой, у нас квартиры-то не было, в подвале жили.

Когда работала артисткой, то и болеть даже нельзя было. В те годы публика билеты не сдавала… Время вообще было страшное, помню, мы с мужем гуляли по Москве и он мне рассказывал о том, как они во время войны перегоняли машины из Ирана в Союз и как они втихаря в этих машинах перевозили какое-то варенье. Вдруг к нам тихо подошёл низкорослый человек с вошным лицом и тихо произнёс: «О чём вы сейчас говорили?»

Муж не растерялся и говорит: «Фильм рассказывал…» Нас он попросил в милицию пройти, на счастье, меня там узнали. И нас отпустили. Страшно было жить… А сколько тогда артистов сидело? Зоя Федорова, Лидия Русланова. Ни за что сидели!..

Когда я пела в ресторане «Москва», там собиралась очень почтенная публика того времени, писатели, генералитет, так вот там была одна дама из официанток, она на тележке возила фрукты, шампанское, шоколад, объезжала весь ресторан и всё видела. Она работала на «органы», одному из музыкантов оркестра она проявила повышенное внимание, он ответил тем же. Это был просто лёгкий флирт, дама была стареющая, лютая… Она захотела большего, а музыкант любил свою жену… Она его посадила на много лет, одним словом посадила…  Такое тогда было нормой жизни.

А что творили анонимщики?!. Я слетала со всех практически заграничных гастролей, проходила все собеседования, райкомы с их бесконечными товарищами. И в последний день мне говорили обычно так: «Вам не хватило места, с билетами туго…» Тогда хватало двух строчек, типа, что я хочу остаться за границей… Но за границей я не могла быть и лишнего часа. Я обожала Литву, более сорока лет подряд все отпуска проводила на одном из литовских хуторов. Тишина и никакой цивилизации – это моё. Поэтому какая заграница? Хочу сказать, что сегодня крестьяне того хутора плачут и рыдают за колхозной жизнью – они же с колхоза тянули домой всё. Пустому с фермы или с поля прийти считалось дурным тоном.

 

«У Фурцевой много было на крови замешано…»

 

Я вообще прожила жизнь с девизом «Подальше от начальства», никогда не пела за столом. Я не умею это делать, слова забываю, отвлекаюсь. Вообще за комплименты петь не могла… Я все эти правительственные концерты просто терпеть не могла: нас, артистов, запирали в комнату и не разрешали даже выйти в кулисы пока все сановные зрители в зал не войдут и не усядутся на первые ряды. Мы же были как крепостные, зависели от их настроения и вкуса. Дать орден или не дать, присвоить звание или не присвоить? Многие не выдерживали и ломались. Человек-то слаб…

Помню, как-то в Ереване с Людой Зыкиной поднимаемся по лестнице в гостинице и она мне говорит: «Нин, хочешь завтра проснуться заслуженной артисткой?..» Я аж отшатнулась и говорю: «Людочка, умоляю, не надо…» Боже сохрани, чтобы за меня кто-то просил! Хотя знаю, что для Зыкиной это ничего не стоило: один телефонный звонок и всё. Ну, как мне потом с этим жить?!.

Потом, много лет спустя, Ельцин присвоил мне это звание и что с того? Есть имя и этого достаточно. Хочу о Зыкиной несколько слов сказать. У неё было две несочетаемых вещи: она одинаково нравилась и народу и правительству. Таких больше не будет никогда. Вообще в ХХ веке у России было только два голоса – это Шаляпин и Зыкина.

Единственно, кем я восторгалась из тогдашних начальников, это была Фурцева. Помню, в Армении был какой-то сбор деятелей культуры, выступал министр культуры РСФСР, он читал по бумажке и перепутал все армянские имена и фамилии. Позор был неимоверный. Фурцева не выдержала, вышла на трибуну и сказала такую речь, не сбилась ни в одном отчестве, без запинки и без бумажки. Её выкупали в овациях! У неё была потрясающая хватка. У неё ничего не было от образования, у неё всё было от Господа Бога.

Екатерина Алексеевна была с искалеченной судьбой. Муж, которого она очень любила, привёз с войны фронтовую жену. И Катя до конца дней мучилась в этом треугольнике. У неё много было замешано на крови. Она любила рюмочку выпить, но мозги не пропивала. Помню, когда она была уже опальная и вскрыла себе вены, от неё все отшатнулись. Верной ей осталась только Надя Казанцева, была такая очень популярная певица-народница. Надежда пришла к ней, а Фурцева говорит: «Надежда, ты рискуешь..» «Ну, они же у меня голос не отберут…» – ответила та.

Вот так мы жили. Думаю, что сегодня мало, что изменилось: люди те же, жизнь та же, просто формы её другие. Всегда есть «окружение». При царе был двор. При коммунистах тоже. И сегодня он есть и завтра будет. Ничего в этой жизни кардинально не меняется.

Я вообще-то по молодости лет была глупая. Очень… Думала, что буду популярной всегда, что мои «Ландыши», «Старый клён» и «Мой Вася» будут всегда актуальны и интересны. Думала, пусть Москва избалованная, но провинции на мой век-то хватит. В Тбилиси я пела «Мой Васико» на стадионе, народ просто рыдал… Всё закончилось в один прекрасный день. Помню, в Курске у меня было четыре концерта с переаншлагами – на люстрах висели… Через несколько лет приезжаю туда же, а зал на половину не продан… Вот так в одночасье моя струна оборвалась. Пришли Пугачева, Толкунова, Соня Ротару.  И нас смыло этой волной. Гелена Великанова, Капа Лазаренко, я – у нас сборы кончились в одну минуту. Клянусь вам, истерик со мной не было. Я поняла, что это закон природы. Всё проходит. Нужно к этому философски относиться. Всё у всех проходит. Только жизнь продолжается…

Я этой профессией, сценой не дорожила, никогда не тряслась за неё и не держалась. Я к своей карьере пальца не приложила, как на духу говорю. Вот шло, как шло и не более…

Признаюсь честно, что для меня главное не аплодисменты, а тишина зала… Когда в зале ни шороха, когда дыхания даже не слышно – вот это высший миг. Я ведь ребёнка не родила, не потому что не могла сцену бросить. Я вам честно скажу, у меня до тридцати шести лет не было своего угла, по подвалам и комнатухам скиталась, только поэтому и не родила. А когда условия для жизни появились, то здоровье кончилось. Бабий век-то короткий.

 

 Любовь под оком НКВД

 

В жизни очень многое даётся единожды. Любовь, например. Я со своим мужем прожила более тридцати лет. Но самая большая любовь у меня была не к нему, и очень скоротечная.

В ресторан «Москва» пришёл красивейший молодой человек, просто само мужское совершенство. Во всём. Взгляд. Фигура. Походка. Сел напротив сцены, и я не помню, как в тот вечер пела.

Он был югославский коммунист Пётр Когой, после ссоры Сталина Тито не поехал в Белград, а остался в Москве. За ним слежка была просто фантастическая. Вот такой у нас был роман, под присмотром НКВД. Он писал мне письма до востребования, на главпочтамт. И для того чтобы я знала, что меня ждёт письмо, он вечером, сидя за столом в ресторане, закуривал сигарету, хотя он не курил. Наутро я сломя голову бежала на почту и получала полное нежности письмо. Мы встречались тайно, на Патриарших прудах. Я прибегала туда, сердце из груди выскакивало, а он приходил нервный и говорил: «Ну, сегодня вроде ушёл от « хвоста». Могли арестовать в любую секунду за шпионаж в пользу Югославии…

Но я его любила так, как любят в жизни только раз: пешком бегала через всю Москву к нему на свидания. Но проза жизни оказалась сильнее любви. Он первый перестал встречаться со мной. Говорил, что не может подвергать мою жизнь опасности.

Несколько лет назад на экраны вышел филь по роману Василия Аксёнова «Московская сага», и там Кристина Орбакайте исполнила молодую певицу Нину Горду. Аксёнов не скрывал, что он прототипом взял меня. Но ничего не то что общего, а даже похожего не было между мной и той певицей, которую сыграла Кристина. В том фильме не передали даже аромат того времени. Тогда артистам даже не позволялась принять шампанское от зрителей. А не то что с посетителями ресторана за один стол присесть.

Мне из советской жизни запомнился Гагарин. Мы с ним были знакомы весьма шапочно, хотя у меня хранится его фотография с трогательным автографом. Я часто его видела в подъезде своего дома, он сидел возле консьержки и ждал друзей, которые жили в нашем подъезде. Он, бедненький, много пил. То испытание славой, которое он пережил, не дай бог ни кому пережить. Его же везде встречали как Христа, ему везде предлагали выпить. А как откажешься? Часто видела его грустным. По-моему, у него был внутренний конфликт.

Знаете, не потому, что мне восемьдесят пять лет, не потому, что старики всегда не согласны с молодым поколением. Нет. Но я убеждена, что сегодняшнее эстрадное закулисье более злое, чем наше.

Мы все были Майи, Аллы, Нины и Иосифы. Алла Тарасова рассказывала такие анекдоты, что мы ползали по полу от смеха. А каким матерком могла послать Лидия Русланова – это же было произведение искусства. Марию Миронову любили все и одновременно боялись её острого языка.

Сегодня я от жизни хочу банального и земного: хочу как можно дольше не болеть и быть самостоятельной, хочу, чтобы пенсии хватало. Старики же любят говорить о своём здоровье и ругать правительство. Я исключение. Правительство никогда не ругаю. А смысл?.. Я вообще очень довольна своей жизнью, живу одна, ругать меня некому. Мне моих детей заменила моя племянница, она невероятно хорошо ко мне относится. Я ей оставила всё, что у меня было. В старости всё нужно отдать тёплыми руками. Отдала всё с великой радостью и любимым людям. Так бывает далеко не у всех. Поэтому я такая счастливая и в этом.

И ещё, мне хочется лёгкой смерти, а она зависит только от Господа Бога.

Грустно? Нет, в мои годы это реалистично. И не более… 

 

 

 

 

 

Справка

 

Нина Дорда родилась в Москве в 1924 году, окончила музыкальную школу при московской консерватории. На профессиональной сцене с 1943 по 1988 годы. Заслуженная артистка РФ (1995 год). Первая исполнительница песен «Геологи», «Ходит песенка по кругу», «Песня остается с человеком».

 

 

Фото: Александр Ярошенко и retro-gallery.narod.ru    http://blogs.amur.info/703/505/

 

 

источники- http://kkre-25.narod.ru/dorda.htm   http://forum.benzion.ru/viewtopic.php?p=85433#85433

http://www.trud.ru/article/05-05-2005/87272_nina_dorda_menja_perevospityvala_ministr_kultury.html