Новая страница 2

Ее звездный час пришелся на конец 60-х-начало 70-х годов, когда она была советской суперпопулярной певицей. Песни Ларисы Мондрус знала вся страна, из окон и с танцплощадок неслись шлягеры "Синий лен", "Детство мое, постой!", "Неужели это мне одной?"...

Звезда советской эстрады 70-х Лариса МОНДРУС: "После того как мы с мужем эмигрировали из СССР, обо мне писали, что я застрелилась на лестнице нашего посольства в Израиле"

Эх, проворонили советские пропагандисты фантастическую биографию Ларисы Мондрус! В борьбе с идейными врагами Лариса могла стать крупным козырем! Ее фотография подошла бы к любой прокламации про демократию и права человека в СССР. Смотрите, мол, господа капиталисты, мы ее родили-растили-учили, сделали звездой и... выпустили. Молодую, талантливую, красивую, даже не помучили как следует. Что же до причин эмиграции, они банальны: легкой жизни захотелось и легкой музыки...

"ФУРЦЕВА ЛЮБИЛА МАГОМАЕВА. А МЕНЯ НЕ ОСОБЕННО"

— Лариса Игоревна, честно признаюсь, за справками о вашей популярности на эстраде мне пришлось обращаться к старшим коллегам.

— Это не удивительно, мы с мужем покинули Советский Союз в 1973 году. Вас тогда наверняка еще на свете не было.

— Мне тем более трудно представить, как вы решились на столь отчаянный шаг. До сих пор при слове "эмиграция" вспоминаю эпизод из кинофильма, увиденного в детстве. В нем главные герои переезжают на новую квартиру и застают там прежних жильцов. Те с виноватым видом собирают чемоданы. В ходе беседы выясняется, что они навсегда покидают родину. Тогда, в порыве праведного гнева, героиня бросает им вслед: "Предатели, попроситесь еще назад, а мы вас не возьмем!".

— Нас провожали приблизительно так же. Но для отъезда у меня были очень серьезные причины. Поначалу моя карьера складывалась великолепно. Было время хрущевской оттепели. Я приехала в Москву, будучи уже довольно известной латвийской певицей. Мои песни "Синий лен", "Озерный край", "Снежинка" были известны на всю страну. Потом все чаще и чаще в мой адрес стал звучать вопрос: "Чем вы воспитываете массы?".

— А чем их нужно было воспитывать?
— К примеру, Гелена Великанова пела тогда: "В наш век кибернетический машины очень умные...". Другие артисты воспевали молодежные стройки, комсомол. А я не понимала, для чего это нужно вообще. Я выходила на сцену, чтобы петь только о чувствах, старалась передать свое тепло зрителям. Они всегда очень точно реагируют на ложь. Мне было важно верить самой себе.
Кругозор №1/66

— Я смотрела ваши фотографии тех лет. Возможно, потому, что вы — коренная рижанка, выглядели совсем не так, как другие популярные певицы. В вас не было ничего советского.
"Голубой огонек" 1966 года

— Как же мне доставалось за этот имидж! Скажем, я часто ездила выступать в Звездный городок по приглашению Юрия Гагарина и Алексея Леонова. Мы подружились во время записи новогоднего "Голубого огонька". Я была молодой девчонкой, свойской, компанейской, выходила на сцену в мини-платье. И тут же получала нагоняй: "Мондрус без царя в голове! Перед космонавтами т-а-а-акое себе позволяет!". Но ведь стройные ножки им нравились не меньше, чем всем нормальным мужчинам.

Чиновники придирались ко мне без конца. Я решила все-таки им угодить: если мини нельзя, надену-ка я макси. Слава Зайцев сшил мне черное блестящее платье — абсолютно закрытое, ни кусочка тела не было видно. Тогда меня сняли из программы в Кремлевском дворце съездов. Сказали: "Мондрус опять без царя в голове, какие-то лохмотья на сцену надела!".

Я подготовила к выходу на фирме "Мелодия" первый диск-гигант. Там была такая песня (напевает):
Говорят, не положено,
все равно получается:
даже позднею осенью
к нам любовь возвращается...

Во время обсуждения Никита Богословский возмущался: "Что это за настрой? Такой пессимизм нашей стране не нужен!". В общем, зарубили мою пластинку. Министром культуры тогда была Екатерина Фурцева. Она любила Магомаева, а меня не особенно. В кулуарах шептали: "У тебя есть недоброжелательница. И она очень высоко сидит". Меня приглашали на гастроли за рубеж — в Польшу, ГДР, Чехословакию, а в Росконцерте говорили: "Заявок на вас нет".

"В ЗАПАДНО-ГЕРМАНСКОЙ ЗВУКОЗАПИСЫВАЮЩЕЙ ФИРМЕ СКАЗАЛИ: "ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО ИМЕЕТ У НАС ИМЯ, — КАРЕЛ ГОТТ"

— Почему же, находясь в столь сложном положении, вы не обратились к помощи влиятельных покровителей? Наверняка у такой талантливой и симпатичной певицы они были...

— Мне казалось, если ты талантлив, все можешь доказать на сцене, покровители не нужны. Я всю жизнь прожила с одним человеком. Это композитор и дирижер, в прошлом руководитель Рижского эстрадного оркестра Эгил Шварц. Мы неразлучны вот уже 40 лет.

— После вашего отъезда все происходило по известной схеме: имя предали анафеме, записи в фонотеках размагнитили, в прессу запустили самые "смелые" версии эмигрантского будущего Ларисы Мондрус. Они были очень далеки от истины?

— Мне передавали советские газеты. Я читала статьи о том, что Мондрус выступает в жутких кабаках, побирается. Писали даже, что я застрелилась на

лестнице советского посольства в... Израиле! А на самом деле мы с Эгилом переехали в Мюнхен. Муж, чтобы уберечь меня от разочарований, настраивал: "Сначала попоешь на дискотеке, а потом постепенно докажешь, что ты талант". А мне не пришлось этого делать. Еще в Союзе я много пела на итальянском и немецком языке. Причем практически без акцента.

По приезде я пришла в крупнейшую западно-германскую фирму Polidor, показала там свои записи, спела живьем. Они удивились: "Мы не знали, что в России есть певицы такого уровня. Единственный, кто имеет у нас имя, — Карел Готт". Карел был из Чехословакии. Мы подружились с ним еще в Москве. Продюсеры организовали нам совместную фотосессию, выступление на телевидении и концертную программу. Я подписала контракт на пять лет. Поначалу меня определили в русскую диаспору. А потом я стала петь новые песни талантливых немецких авторов. И вместо того, чтобы начинать на дискотеке, выступала на большой сцене с биг-бендом.

"В УКРАИНЕ ЖИВЕТ МОЙ НАСТОЯЩИЙ ОТЕЦ — МОНДРУС ИГОРЬ ИОСИФОВИЧ. Я ВЕДЬ ВЫРОСЛА С ОТЧИМОМ В ЛАТВИИ"
— Чем вы занимаетесь теперь?
— 15 лет я была на сцене, сделала карьеру, а потом у меня родился сын. Я довольно поздно его родила. Поэтому приняла решение покинуть сцену, подумав: "Моя жизнь была очень интересной и разнообразной. Я довольно быстро взлетела в Советском Союзе и сделала имя на Западе".

Мы с мужем заработали достаточно для того, чтобы открыть обувной магазин в самом богатом районе Мюнхена — Грюнвальде. Там живут многие поп-звезды. Они меня часто навещают, мы беседуем. И это очень приятно. А мой сынок Лорен, родившийся в Германии, говорит на трех языках: немецком, русском и латышском. Ему сейчас 23 года. Он прекрасно играет на рояле, но по моим стопам не пошел, увлекся информатикой. Лорен создал мой персональный сайт. Вы ведь из украинской газеты? Знаете, в Украине живет мой настоящий отец — Мондрус Игорь Иосифович. Я ведь выросла с отчимом в Латвии.