В июле 1942 года, после почти полугодичной командировки в Нижний Тагил, где Исаак Зальцман наладил серийное производство легендарных Т-34, он возвращается в Челябинск. Немцы рвались к Сталинграду, и лишь танковыми заслонами можно было их остановить. Танки, танки, – вот главный лозунг дня. Но пока промышленность давала их еще очень мало в

сравнении с потребностями фронта. Тщательно анализируя причины недостаточного выпуска бронетанковой техники, кроме всех других, Сталин усмотрел и то обстоятельство, как ему казалось, что недостает решительности наркому Малышеву. Совсем другое дело – организаторская хватка директора Кировского завода Зальцмана.

Куда ни бросали его на протяжении года, всюду у него получалось, все заводы выводил из прорыва. «Может, попробовать его на посту наркома?» – и Сталин принимает решение назначить его наркомом танковой промышленности.

Легенда Танкограда – танк Т-34

Теперь Зальцману дают задание увеличить производство «тридцатьчетверок» на всех заводах. И начать приказано с Кировского в Челябинске. Задание по срокам для кировцев звучало жестко: полтора месяца. Для них это задание было вдвойне тяжелым. Осваивая Т-34, завод вместе с тем должен был выпускать и танк KB-1С. На том же оборудовании, в тех же цехах предстояло делать две разные боевые машины. Коллектив завода, в течение многих месяцев занимавшийся выпуском тяжелых танков, должен был выделить свою лучшую, наиболее квалифицированную часть для молниеносного освоения новой машины. Моторостроителям предстояло чуть ли не вдвое увеличить выпуск танковых дизелей. Поэтому новый нарком Зальцман в эти дни перенес свой штаб в Челябинск.

Кроме того, нарком распорядился откомандировать из Нижнего Тагила в Челябинск группу конструкторов, которой поручено было не только оказать помощь в постановке танка Т-34 на производство, но и учитывать при этом пожелания фронтовиков относительно дальнейшего повышения боевых и технических возможностей танка.

И.М. Зальцман (первый слева), Н.С Патоличев (2-й слева) первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б)) с группой товарищей

Выступая на собрании перед начальниками цехов, он заявил: «В ЦК партии мне так и сказали, что технически это невозможно, но Родине нужны танки, и кировцы должны это сделать. Пусть борьба за Т-34 явится самой яркой страницей в жизни Кировского завода».

Впрочем, отступать никто не собирался. На месте бывшего главного конвейера сборки тракторов организовывался новый цех сборки средних танков – цех СБ-34. Значительно реконструировался холодноштамповочный цех. Первый механический становился ведущим механическим цехом по изготовлению деталей танка Т-34. В помощь сталелитейщикам должен был прийти мартеновский цех соседнего завода – изготовителя бронекорпусов и башен.

Производство танка Т-34, указывается в «Летописи Челябинского тракторного», меняло техническую политику завода. От мелкосерийной технологии, все еще сохранившейся на отдельных участках при изготовлении тяжелых танков, следовало перейти к новой, совершенной технологии массового производства. В считанные дни нужно было установить свыше 1,2 тыс. прибывших на завод станков и около семисот переместить из цеха в цех, а также обучить тысячи рабочих и мастеров работе над новой машиной. Конечно, годы потребовались бы для выполнения предстоящего объема работ в обычное мирное время.

В преддверии изготовления первой «тридцатьчетверки» в конце августа на Кировском Зальцман снова прилетает в Челябинск. При его непосредственном участии 22 августа 1942 года начинается сборка первого танка, которую вели лучшие из лучших рабочих завода. Медленно движется конвейер – процесс рассчитан на 36 часов. По мере того как машина обрастает узлами, все больше людей – на главном конвейере. Каждому хочется увидеть новый танк, который так ждала армия, ради которого было потрачено столько усилий.

Нарком Зальцман, тот, кто получил от Сталина приказ, тот, который взял обязательство его выполнить, берет на себя еще одну важную миссию: именно он перерезает ленточку финиша. Грозно, оглушительно взвывает танковый дизель. Первая «тридцатьчетверка» Кировского завода в Челябинске срывается с места и уходит.

Наш ответ немецким «тиграм»

Танковая промышленность СССР в начале 1943 подошла к тому заветному рубежу, о котором в сорок первом приходилось лишь мечтать: сто боевых машин в сутки. Ставка Верховного Главнокомандующего получила возможность формировать со временем танковые корпуса, танковые армии.

Но нарком танковой промышленности Зальцман – это не только наделенный полномочиями Сталина организатор производства, отвечающий за количество отправленных на фронт боевых машин. Он не забывает, что нужно быть готовым к новым шагам противника в перевооружении своих бронетанковых частей, ведь война – это сражение не только на поле боя. Значит, нужно будет перевооружаться и самим.

И такие задачи перед наркомом Зальцманом встали, ибо гитлеровцы уже в 1942 году подготовили свой ответ на появление советских танков Т-34 и КВ – «тигров».

Нужно было готовить достойный новый вызов противнику, ведь у него уже существовали боевые машины, противостоять которым советские войска полноценно пока что не могли. Зальцман вызвал в Москву главного конструктора Кировского завода Жозефа Котина, приказал ему по возвращении в Челябинск собрать узкий круг специалистов СКВ-2, обсудить задание Ставки Верховного Главнокомандования и немедленно внести предложение. Предупредил его на прощание: «Имей в виду, я пообещал товарищу Сталину сделать такую машину, что немецкий "тигр" по сравнению с ней будет казаться мышонком».

Сталин просил ускорить серийный выпуск танков ИС и самоходок, считая, что в связи с продвижением фронта на Запад, где немцы создали мощные оборонительные рубежи и большие укрепленные заслоны в городах и поселках, именно эти боевые машины должны стать решающей и ударной силой, и велел Зальцману снова вылететь в Челябинск с заданием помочь Танкограду всем необходимым по ускорению серийного выпуска тяжелых боевых машин.

В конце июня сорок третьего на Кировский завод в Челябинск приехал Берия, который был назначен куратором танковой промышленности вместо Молотова. Его сопровождали заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров СССР Малышев и, естественно, нарком танковой промышленности Зальцман. После осмотра завода в кабинете директора собралось более тридцати человек командного состава. Обратившись к присутствующим, Берия сказал: «Нам очень нужны танки ИС, они должны решить судьбу в дальнейших наступательных операциях. Директор завода Длугач с делом не справляется. Надо оставить здесь директора, который обеспечил бы нам в ближайшее время выпуск танков ИС. Это может быть или Малышев, или Зальцман. Но я хочу знать ваше мнение, кто из них будет лучшим директором. Это сейчас важнее, чем быть наркомом».

«Все единогласно, – вспоминал Исаак Моисеевич, – назвали мою кандидатуру. Тогда Берия обращается ко мне: "Как ты? Твое мнение?" Я ответил буквально следующее: "Служу Советскому Союзу!" После этого Берия мне заявляет: "Тогда лично напиши записку товарищу Сталину, что ты просишь освободить тебя от исполнения обязанностей наркома и назначить директором Челябинского Кировского завода"».

Прерывая гробовую тишину, Берия уже давил на Зальцмана, еще раз повторив, какой важной теперь есть должность директора Кировского завода в Челябинске.

У Зальцмана сразу же мелькнула мысль: работать наркомом он мне не даст. «Если в такое тяжелое время потребуется, чтобы я оставил пост наркома для того, чтобы увеличить производство столь необходимых тяжелых танков, то готов написать товарищу Сталину письмо об этом. Берия выслушал невозмутимо. И лишь ответил: «Ваше дело».

Такой ответ еще больше убедил Зальцмана в правильности его решения. И он прямо в кабинете директора, где, кроме них, находился еще первый секретарь Челябинского обкома партии Николай Патоличев и главный инженер завода Сергей Махонин, написал заявление и передал его Берии. Тот сразу же поднял трубку прямой связи с Кремлем, доложил Сталину о заявлении Зальцмана. Тот, очевидно, заранее подготовленный к такому повороту, не возражал, поскольку Берия, положив трубку, начал тут же формировать новый командный состав завода.

Исаак Моисеевич выдержал тогда с честью то очень суровое испытание. И назавтра он уже по-привычному хозяйничал в заводских цехах Танкограда, там, где велись яростные сражения инженерной мысли за танки и двигатели к ним. Решили сделать первых три опытных образца ИС.

Вся работа шла в режиме строгой секретности. Как правило, причастные к ним собирались ночью в кабинете Зальцмана, дожидались Патоличева (первый секретарь обкома ВКП(б). –  Прим. редакции), а потом шли в опытный цех, садились в новые танки и уезжали за город, в степь. Там целый день испытывали боевые машины. Лишь вечером возвращались на завод. Под конец испытаний, когда стало ясно, что новая машина, разработанная в Челябинске, имеет все шансы получить путевку в жизнь, в сентябре 1943 года, ГКО принял постановление о серийном производстве нового танка. Так родился танк прорыва, так сделан был качественный скачок в вооружении Красной Армии и подготовлена боевая машина Победы.

31 октября первые два ИС-1 были сданы заказчику. Всего в 1943 году их изготовили 67, а в начале 1944 года – еще 40.

5 августа 1944 года за выдающиеся заслуги в организации производства и освоении новых типов танков, артсамоходных установок и танковых дизелей и оснащении ими Красной Армии Кировский завод был награжден орденом Красной Звезды. Это был четвертый орден на его знамени. Орденов и медалей удостоилось более 400 кировцев.

Дело Зальцмана

За выдающиеся заслуги Исааку Моисеевичу было присвоено звание Героя Социалистического труда, присуждена Сталинская премия, а также три ордена Ленина. А в январе 1945 года он стал генерал-майором инженерно-танковой службы. Но в 1949 году началась кампания по борьбе с космполитизмом, и Берия, наконец, сумел «достать» ранее неприкасаемого наркома: будучи ранее директором Кировского завода, Зальцман не мог не общаться с секретарем Ленинградского обкома партии Дмитрием Кузнецовым. По «кузнецовскому» делу его и провели через Комитет партийного контроля (КПК) – зловещую по тем временам организацию. Только через много лет директор узнал, как его снимали с работы.

Из личного дела Исаака Зальцана. Из фондов ОГАЧО

Сталину доложили о разбирательстве в КПК и связях Зальцмана с выявленными «врагами народа». Он отказался написать компрометирующие материалы на руководителей Ленинграда, надуманное дело которых разбиралось тогда в Москве. В вину Зальцману, по его словам, было поставлено также и то, что завод в честь снятия блокады Ленинграда послал подарки членам Военного Совета Ленинградского военного округа, а Верховного Главнокомандующего при этом забыл.

Но тогда, видимо, сыграли свою роль симпатии вождя, не зря же Зальцмана считали сталинским любимцем. Сталин тогда спросил: «А кем он начинал?» Узнав, что мастером смены, распорядился: «Ну и пошлите его куда-нибудь мастером на завод». В двухтомной «Летописи Челябинского тракторного завода», увидевшей свет в 1982 году, нет ни слова о том, когда, куда и почему отбыл из Челябинска легендарный директор легендарного Танкограда.