ЛЕГЕНДЫ РАЗВЕДКИ: Любовь и верность Зои Воскресенской

Литературной работой, написанием книг для детей, я занялась, когда мне уже было близко к пятидесяти. Но я ни одной строчки не написала о внешней разведке, которой отдала четверть века жизни. Я была связана подпиской, по существу, воинской клятвой, никогда, даже уволившись или уйдя в отставку, не писать о разведке, не предавать гласности методы работы органов ВЧК – КГБ. И сейчас меня иногда останавливает мысль, что излишняя информация о нашей разведке может повредить моей Родине. Не случайно, берясь за свою первую книгу, я по привычке в правом верхнем углу страницы напечатала: «Сов. секретно» и смутилась — пишу ведь не докладную записку, не рапорт!!!
Зоя Воскресенская

Детство, юность
О писательнице Воскресенской знают очень многие, а то, что она 25 лет работала в разведке под фамилией мужа — Рыбкина, было почти неизвестно. Китай, Прибалтика, Германия, Австрия, Финляндия и Швеция — таков географический диапазон ее разведывательной работы.
Зоя Ивановна Воскресенская родилась 28 апреля 1907 года в г. Алексине Тульской области в семье железнодорожного служащего, помощника начальника станции Алексино. В семье было трое детей: Зоя — старшая — и два брата, Николай и Евгений. Николай Иванович погиб на фронте в 1944 году. Евгений Иванович дослужился до полковника. Отец, Иван Павлович, умер в октябре 1920 года от туберкулеза. После его смерти семья переехала в Смоленск, в котором Зоя Ивановна прожила до 1928 года в заботах о братьях в качестве «младшей хозяйки» дома. Она помнит, как вместе с матерью Александрой Дмитриевной шила из железнодорожной шинели отца пальтишки для маленьких братьев.
Уже в 1921 году, в 14 лет, она поступила на работу библиотекарем в 42-й батальон войск ВЧК Смоленской губернии и стала работником штаба частей особого назначения (ЧОН). Маленькая библиотекарша гордилась своей работой и особенно тем, что постепенно росло число читателей.
В 1923 году Зоя Ивановна перешла на работу в качестве политрука в колонию малолетних правонарушителей в деревне Старожище под

Смоленском. Хотя в колонии Зоя Ивановна проработала всего 4 года, в ее памяти сохранилось много волнующих эпизодов чуткого отношения к ней нарушителей — от самых маленьких до старших, 17-18 лет, в то время как воспитательнице было 20.
В это время у Зои Ивановны возникла мысль написать книгу о жизни малолетних правонарушителей в колонии. Она собрала необходимый материал и приступила к работе. Но тогда вышла в свет знаменитая «Педагогическая поэма» Макаренко, и Зоя Ивановна сожгла все свои записи.
По решению смоленского губкома в 1927 году Воскресенскую направляют на завод имени Калинина для организации пионерских отрядов из детей рабочих и служащих завода, который изготовлял различную сельскохозяйственную продукцию.
В том же году в Смоленске Зоя вышла замуж за комсомольского активиста Владимира Казутина, которого через некоторое время после свадьбы направили в Москву на партучебу. От этого брака у Зои родился сын, которого назвали Владимиром.
В 1928 году Воскресенская, будучи уже кандидатом в члены ВКП(б), перешла на работу в заднепровский райком партии г. Смоленска в качестве заведующей учетно-распорядительным подотделом орготдела. Она гордилась тем, что принимала партийные взносы у будущего Маршала Советского Союза Егорова.
В конце 1928 года Воскресенская переехала из Смоленска в Москву по партийной путевке для работы в Педагогической академии имени Крупской. В Москве Зою ждал муж. Её взяли на работу машинисткой в транспортный отдел ОГПУ на Белорусском вокзале. Однако семейная жизнь не задалась, и Зоя разошлась с мужем. Воспитывать сына и ухаживать за ним помогала мама, которая стала жить с дочерью.

«Крестный отец»
В апреле 1929 года Воскресенскую приняли в члены партии, а в августе того же года пригласили на Лубянку. Шла, волнуясь, хотя уже почти год была сотрудницей ОГПУ. Нашла в «сером доме» отдел кадров, а через час уже была в Иностранном отделе.
Иван Андреевич Чичаев — начальник отделения в Иностранном отделе ОГПУ, разливая чай, сказал:
– Садись к столу, разведчица, – и усмехнулся.
— Как вы меня назвали?
— Разведчицей.
— Я же еще девчонка! — и, смутившись, наклонила голову.

— Что девчонка, это верно. — Иван Андреевич мешал ложечкой чай в стакане и смотрел на нее внимательными глазами. — Девчонка, — повторил он уже серьезно, — но профессией твоей теперь будет разведка, а значит, ты разведчица. Поедешь в Харбин, — Чичаев отхлебнул чай из стакана, — для работы в нефтяном синдикате. Синдикат — это твое прикрытие, это лишь легальная возможность для твоей разведывательной работы.
И началась специальная стажировка. Пароли, отзывы, тайники, конспиративные квартиры... и другие разведывательные понятия.
Возникновение и быстрое развитие Харбина связано со строительством Китайско-Восточной железной дороги, начатым Россией из стратегических соображений. Здесь расположились управление КВЖД, Генеральное консульство и другие официальные представительства Советской России.
Воскресенскую назначают на должность заведующей секретно-шифровальным отделом советского нефтяного синдиката в Харбине, который продавал китайцам бензин и другие нефтепродукты.
С особым трепетом впоследствии вспоминала Зоя Ивановна свое боевое крещение: «Мое самое первое задание. В лавке антиквара, хозяин которой сотрудничал с нами в качестве так называемого почтового ящика, я должна была получить шифрованное письмо. Заходила туда, называла пароль, что-то связанное с фарфоровыми пасхальными яйцами, получала отрицательный ответ, рассматривала товары и уходила. И вот однажды хозяин лавочки передал мне записку. Я судорожно зажала ее в кулаке и не разжимала до тех пор, пока не приехала в резидентуру. Здесь я долго не могла разжать кулак — пальцы так онемели, что никак не разжимались».
Были и другие задания. Зоя Ивановна установила хороший, дружеский контакт с женщиной, муж которой, один из руководящих советских работников в Харбине, бросив семью, бежал в Шанхай, прихватив с собой большую сумму казенных денег. Воскресенской удалось добиться расположения этой женщины, узнать ее тайны: что совершил муж, его нелегальные приезды в Харбин для встречи с семьей, его муки и сомнения. И наконец встретилась с ним и получила согласие явиться с повинной.
Зоя Ивановна и ее руководство выполнили обещание, данное жене сбежавшего, что если он явится с повинной, то не будет репрессирован. Деньги, которые он «неосторожно» взял в государственной казне, были постепенно выплачены, и своим трудом, в том числе и на разведку, человек восстановил свое доброе имя.
Вернулась Зоя Ивановна из Китая в Москву в феврале 1932 года. Работа в Харбине оставила много хороших воспоминаний. Позже она напишет: «Моим «крестным отцом» в разведке был Иван Андреевич Чичаев, проработавший в ней всю жизнь».

Баронесса
Некоторое время Воскресенская работала начальником отделения в Иностранном отделе ОГПУ в Ленинграде, курировала Эстонию, Литву и Латвию, но недолго, всего несколько месяцев.
Позже в облике знатной баронессы, роскошно одетая, она появлялась на улицах Риги, в городах и поместьях старой Латвии. Здесь она должна была получить латвийский паспорт. Этой командировкой было положено начало создания «легенды». С этого времени вся ее жизнь была связана только с Европой. По возвращении в Москву Воскресенскую по линии Иностранного отдела откомандировали в Берлин и Вену. Остановилась она в пансионате мадам Розы на Унтер дер Линден около Бранденбургских ворот. Целью поездки были разведывательная подготовка и изучение немецкого языка. Выдавала она себя за жену беспартийного спеца (как тогда говорили о технических специалистах), которая приехала в Германию лечиться и развлекаться.
Без сомнений, ее готовили к серьезной нелегальной работе: ставили диалект и прививали светские привычки.
По замыслу Центра, «баронесса», уже примелькавшаяся в европейских столицах, должна была стать любовницей прогермански настроенного швейцарского генерала, служащего генштаба, а затем постараться получить от него сведения о намерениях Германии в отношении Франции и самой Швейцарии. Но Воскресенская твердо пообещала, что после выполнения задания застрелится. План пришлось отменить: «Вы нам нужны еще живой», — констатировало начальство. Так закончилась ее попытка перейти на нелегальную работу.
Имелся и запасной вариант. В Вене Зоя должна была выйти замуж и отправиться с «мужем» в Турцию. По дороге разыгрывалась ссора, после которой незадачливый супруг бесследно исчезал, а молодая жена продолжала путь на берега Босфора, с тем чтобы открыть там салон модной одежды. Но и этот вариант отпал, так как сотрудник, назначенный «женихом», по неизвестной причине так и не добрался до Вены.
Однако выйти замуж ей все-таки пришлось…

Мадам Ярцева
Судьба разведчицы забросила Зою Ивановну в Финляндию и Швецию. Финляндия и Швеция — страны-соседи. В них Зоя Ивановна провела большую часть своей закордонной жизни: с 1935 по 1939 год — в Финляндии, и с 1941 по 1944-й — в Швеции.
Швеция всегда сохраняла по отношению к Советскому Союзу традиционный нейтралитет, хотя порой в отдельных случаях и отступала от него. В Финляндии же еще за несколько лет до начала Второй мировой войны было заметно немецкое влияние как в политике, так и в экономике. Советское государство прилагало большие усилия для сохранения нейтралитета Швеции и Финляндии, но преодолеть немецкое влияние на Финляндию все-таки не удалось.
На работу в Финляндию Воскресенская выехала в качестве заместителя резидента. К этому времени она уже имела значительный опыт разведывательной работы и стала настоящим профессионалом. Официально разведчица выполняла обязанности руководителя советского представительства «Интуриста» в Хельсинки. Ирина (оперативный псевдоним Воскресенской) быстро познакомилась со страной и занялась делами резидентуры.
В 1936 году резидентом в Финляндию был направлен Борис Аркадьевич Рыбкин (псевдоним – Кин). Это государство в ту пору занимало хоть и не ключевое, но важное положение в стратегических планах гитлеровской Германии. Прибывший в Хельсинки консул Ярцев, он же – Рыбкин, был чрезвычайно строг со своей помощницей и, по ее мнению, излишне придирчив.
К этому времени Воскресенская уже 6-7 месяцев была в Финляндии, успела познакомиться со страной и резидентурой. Борис Аркадьевич приехал один, без семьи. Очень официальный, подтянутый, требовательный. Поначалу у них не сложились взаимоотношения, однако потом… О том, как развивались дальнейшие события, рассказывает сама Зоя Ивановна:
– Мы спорили по каждому поводу. Я решила, что не сработаемся, и попросила Центр отозвать меня. В ответ мне было приказано помочь новому резиденту войти в курс дел, а потом вернуться к этому вопросу. Но… возвращаться не потребовалось. Через полгода мы запросили Центр разрешить нам пожениться. Я была заместителем резидента, и мы опасались, что Центр не допустит такой «семейственности». Москва дала «добро». Так я стала мадам Ярцевой.
Надо сказать, что к этому времени Борис Рыбкин был весьма именитым разведчиком. Именно ему позднее пришлось вести деликатные переговоры с финской стороной, санкционированные лично Сталиным. Если бы они завершились успешно, не исключено, что в истории не было бы такой печальной страницы, как «зимняя война» между СССР и Финляндией.

Роковой вальс
После возвращения из Хельсинки Воскресенская-Рыбкина стала одним из основных аналитиков управления (специальное подразделение на Лубянке было создано лишь в 1943 году). Предстояло «отгадать» дату и направление развивающейся гитлеровской агрессии. Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. Именно к ней стекались различные сведения о готовящемся нападении, в том числе разведданные от знаменитой «Красной капеллы» – группы антифашистов, работавших в гитлеровской Германии. Тревожная информация поступала практически ежедневно.
В апреле 1941 года Арвид Харнак (Корсиканец), сотрудник министерства экономики рейха, он же один из руководителей «Красной капеллы», докладывал в Центр со ссылкой на окружение Розенберга: «Вопрос о вооруженном выступлении против СССР решен».
Другой ценный агент, обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен (Старшина), племянник гросс-адмирала Тирпица, сотрудник министерства авиации и штаба ВВС Германии, в том же месяце сообщал: «Вопрос о выступлении Германии против Советского Союза решен окончательно. Начало его следует ожидать в ближайшее время».
Было заведено так называемое дело «Затея», где собирались наиболее важные сообщения о немецкой военной угрозе. Оно получило свое название в связи с тем, что Сталин скептически относился к сведениям о готовящемся нападении Германии на СССР. Этот скепсис усиливался в том случае, если разведывательные данные были получены разведчиком, объявленным «врагом народа». Трудно было, например, разобраться в противоречивой информации, полученной из Берлина от посла Деканозова и от резидента Кобулова.

Анализ собранных данных осуществлялся Рыбкиной в тандеме с Павлом Журавлевым, начальником немецкого направления нашей разведки. В папке, собранной Рыбкиной и Журавлевым, находились весьма тревожные документы. Они ставили под сомнение ту схему раздела Европы, которая в 1940 году была изложена в пакте Риббентропа–Молотова.
«По этим материалам, – свидетельствует Павел Судоплатов, – нам было легче отслеживать развитие событий и докладывать советскому руководству об основных тенденциях немецкой политики. Материалы из литерного дела «Затея» нередко докладывались Сталину и Молотову, а они пользовались нашей информацией как для сотрудничества с Гитлером, так и для противодействия ему».
Гитлеровская Германия, желая опровергнуть слухи о готовящемся нападении на СССР, решила продемонстрировать верность заключенному в 1939 году советско-германскому договору и прислала в Москву, что весьма знаменательно, не политическую делегацию, а группу солистов балета Берлинской оперы. В середине мая 1941 года германское посольство организовало по этому поводу прием, на который были приглашены звезды нашего балета. Зоя Ивановна тоже присутствовала на приеме как представитель Всесоюзного общества культурных связей с заграницей. Вот как она описывает в своей книге один эпизод этого вечера в посольстве.
«...Начались танцы. Шуленбург пригласил меня на тур вальса.
На меня напало смешливое настроение.
«Не кажется ли вам забавным, господин посол, — спросила я, — что мы танцуем с вами в балетной труппе Большого театра?»
«Действительно забавно, — усмехнулся Шуленбург. — Такое, к сожалению, случается лишь раз в жизни, а я к этому не готов».
«Вы не любите танцевать?» — спросила я с наивностью в голосе.
«Признаться, не люблю, но вынужден, вынужден», — еще раз подчеркнул Шуленбург.
И я вдруг почувствовала какой-то иной смысл в его словах, сказанных с горечью.
Танцуя, мы прошли по анфиладе комнат, и я отметила в своей памяти, что на стенах остались светлые, не пожелтевшие квадраты от снятых картин. Где-то в конце анфилады, как раз напротив открытой двери, возвышалась груда чемоданов».
Молодая женщина сделала вывод о том, что вечер, столь тщательно спланированный германским посольством, затеян для отвода глаз, чтобы опровергнуть слухи о войне, якобы готовящейся против СССР, и продемонстрировать приверженность Пакту о ненападении 1939 года. Об этом и было доложено руководству советской разведки несколько часов спустя.
До начала войны оставалось несколько дней. 17 июня 1941 года Зоя Воскресенская подала руководству докладную записку, касающуюся военных планов гитлеровского командования. Начальник внешней разведки Фитин повез подготовленные документы лично Сталину.
«Наша аналитическая записка, – вспоминая этот период, писала Зоя Ивановна, – оказалась довольно объемистой, а резюме – кратким и четким: мы на пороге войны. «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время».
…Иосиф Виссарионович ознакомился с нашим докладом и швырнул его. «Это блеф! – раздраженно сказал он. – Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь». Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года».
К сожалению, Сталин не смог правильно оценить полученную по разведывательным каналам информацию.

Работа в Швеции
С первых дней Великой Отечественной войны Воскресенская-Рыбкина являлась сотрудницей особой группы, возглавляемой заместителем начальника внешней разведки генералом Павлом Судоплатовым. Особая группа занималась подбором, организацией, обучением и переброской в тыл врага диверсионных и разведывательных отрядов.
Воскресенская, в частности, стала одним из создателей первого партизанского отряда. Командиром отряда был назначен Никифор Захарович Каляда — кадровый военный, воевавший с немцами еще в Первую мировую войну. Бывший партизан на Украине, он в 20-е годы являлся заместителем командующего армией на Дальнем Востоке.
Услышав, что на фронт просится епископ Русской православной церкви Ратмиров, Зоя встретилась с ним, убедила взять под свою опеку двух разведчиков: они должны были тайно наблюдать за военными объектами и передвижением частей, выявлять засылаемых в тыл шпионов. Операция «Послушники» проводилась под прикрытием как бы существовавшего в Куйбышеве антисоветского, религиозного подполья, поддерживаемого церковным подпольем в Москве.
От имени епископа молодые офицеры были отправлены под видом послушников в Псковский монастырь с информацией к настоятелю, который сотрудничал с немецкими оккупантами. Благодаря правильно спланированной операции немцы регулярно снабжались дезинформацией о переброске сырья и боеприпасов из Сибири на фронт.
Результат работы этой разведгруппы был настолько убедителен, что офицеры Иванов и Михеев, находившиеся вместе с иерархом в немецком тылу, получили боевые ордена, а епископ Ратмиров по приказу Сталина был награжден золотыми часами и медалью.
Из списков юношей и девушек, требовавших немедленной отправки на фронт, Воскресенская-Рыбкина отбирала радистов, переводчиков со знанием немецкого языка, парашютистов, лыжников, «ворошиловских стрелков», разрабатывала легенды.

Каждый из сотрудников особой группы тоже готовился к тому, чтобы в любой момент направиться за линию фронта. Готовилась к этому и Зоя Ивановна, разучивая роль сторожихи на переезде у маленькой железнодорожной станции, находившейся в тылу у немцев. Однако судьба распорядилась по-другому.
Муж Воскресенской проходил в это время подготовку для разведывательной работы в Швеции. Он должен был туда выехать советником посольства и резидентом. Руководством разведки было принято решение направить вместе с ним и Зою Ивановну. Так, в конце 1941 года чета Ярцевых оказалась в Стокгольме.
Официально Ирина (оперативный псевдоним Воскресенской) значилась пресс-атташе советского посольства, которое возглавляла Александра Коллонтай. По линии разведки она являлась заместителем резидента. Сбор разведывательной информации, активная вербовочная работа, поддержание контактов с участниками антифашистского сопротивления в ряде европейских стран — таков неполный круг оперативных вопросов, которыми пришлось заниматься Ирине в Швеции.
При встрече Александра Коллонтай сразу очертила круг вопросов, интересующих советскую сторону:
«Мы заинтересованы, чтобы Швеция и далее оставалась нейтральной, ведь это одна из важнейших площадок в Европе, с которой мы можем вести наблюдение за противником. Другая наша задача – противопоставить клеветнической пропаганде гитлеровцев и их пособников в Швеции правду об СССР и советском народе. Будем выпускать «Информационный бюллетень», сообщать сводки Совинформбюро. На русском, шведском и английском языках».
Бюллетень имел большой успех. Вначале его тираж не превышал тысячи экземпляров, но скоро возрос до двадцати, а после парада 7 ноября на Красной площади, с которого солдаты ушли прямо на фронт, – и до тридцати тысяч. У витрины «Интуриста» на Вокзальной площади всегда толпился народ. Публику привлекали карикатуры Кукрыниксов. Шведские газеты публиковали очерки, статьи и рассказы Алексея Толстого, Константина Паустовского, Ильи Эренбурга.
Посольству долгое время не удавалось пробить демонстрацию советских фильмов, – отказывались владельцы кинотеатров, ссылаясь на «некоммерческий характер» предлагаемых лент. Но выход нашелся: для пресс-бюро подобрали помещение с кинозалом, и статус «экстерриториальности» позволил показать жителям Стокгольма трилогию Донского о Горьком, «Мечту», «Цирк»…
Услышав по радио «Ленинградскую симфонию» Шостаковича, Зоя Ивановна попросила выслать партитуру, установила контакт с Гетеборгским симфоническим оркестром. Заключительные аккорды завороженная публика слушала стоя. Советская пропаганда имела оглушительный успех.

«Директор»
По заданию Центра начались поиски контактов с людьми, которые способствовали бы выводу Финляндии из войны. Потом последовало новое оперативное указание Центра о том, что необходим человек, которому можно доверить передачу «Красной капелле» нового шифра и кварцев для радиостанции.
Супруги долго ломали голову, кому поручить такое деликатное дело. Предстояло найти кого-то, кто бы имел деловые связи с фашистской Германией и совершал регулярные поездки из Стокгольма в Берлин. Такой человек вскоре нашелся. Зоя познакомилась с женой шведского промышленника, русской по национальности, и вопрос был решен. Ей предстояло передать шифр для радиостанции, но как его провезти? Она взяла кусок тончайшего белого шифона и приклеила кончики воздушной материи к листу бумаги, вставила эту комбинированную прослойку в пишущую машинку и напечатала на ней шифр, порядок пользования им и условия работы радиостанции. Затем срезала куски шифона и сняла его с бумаги. Напечатанный текст оказался совершенно незаметным – прочесть его можно было, только наложив шифон на белый лист бумаги. Затем купила два совершенно одинаковых галстука, распорола один из них и вырезала из его внутренности часть фланели, которая прилегает к шее. Ее-то она и заменила сложенным раз в восемь шифоном с текстом, напечатанным на машинке. Вскоре проинструктированный Директор с вшитым в галстук лоскутком шифона с шифром и коробкой кварцев отправился в рейс. Поездка прошла удачно, и в этот, и в следующий раз тоже.
Вскоре после этих событий все члены «Красной капеллы» были арестованы и казнены. Получив это сообщение, чета разведчиков просидела всю ночь, не сомкнув глаз и решая один важный вопрос: не виноват ли в этом их новый агент, Директор? Рыбкин был отозван в Москву. Вскоре вернулась и Зоя. После окончания войны выяснилось, что «Красную капеллу» провалил агент из абвера.
Не будет преувеличением сказать, что во многом благодаря усилиям четы Рыбкиных Швеция до конца войны так и осталась нейтральной, а Финляндия до срока (20 сентября 1944 года) вышла из гитлеровской коалиции. Это был главный подвиг в жизни Зои Воскресенской и ее мужа.

«Медовый» месяц и разлука
После окончания войны Бориса Рыбкина назначили начальником отдела Управления внешней разведки, а Зоя Ивановна стала заместителем начальника отдела в другом управлении. Она занималась привычной аналитической работой, определяя, какими человеческими ресурсами располагает поверженная Германия: используя данные переписи 1939 года, она подсчитывала подлежащих призыву в действующую армию и на трудовой фронт.
В 1947 году, когда Москва праздновала 800-летие, супруги Рыбкины впервые за двенадцать лет совместной жизни получили отпуск…
«Мы бродили по окрестностям Карловых Вар, – вспоминала она потом, – и мечтали, что, уйдя в отставку, попросим дать нам самый отсталый колхоз или район и вложим в него весь наш жизненный опыт, все, что познали в странствованиях: финскую чистоплотность, немецкую экономность, норвежскую любознательность, австрийскую любовь к музыке, английскую привязанность к традициям, шведский менталитет, в котором объединились благоразумие, зажиточность и тот внешний вид, когда трудно определить возраст – от 30 до 60. Мы ничего не нажили – зато у нас была великая жажда познания. А еще в те дни мы пережили взлет влюбленности. «Это наше, хотя и запоздалое, свадебное путешествие», – смеялся Борис».
Путешествие неожиданно прервала срочная телеграмма, и супруги разъехались. Борис Аркадьевич отправился в Баден, на встречу с курьером, а Зоя Ивановна – домой, в Москву. Позже, вспоминая свои ощущения перед расставанием, она писала: «В ту ночь рыдала, не знаю отчего. Мне кричать хотелось: все, мы больше не увидимся».
К концу 1947 года резидент в Праге Борис Рыбкин создал нелегальную резидентуру, действовавшую под прикрытием экспортно-импортной компании по производству бижутерии, используя ее в качестве базы для возможных диверсионных операций в Западной Европе. Чешская бижутерия известна во всем мире, и это облегчало Рыбкину задачу создания дочерних компаний-«дистрибьюторов» в наиболее важных столицах Западной Европы и Ближнего Востока.
Однако в конце 1947 года произошло несчастье, кардинально изменившее жизнь Зои Воскресенской. Ее муж, начальник одного из ведущих оперативных отделов внешней разведки полковник Борис Рыбкин, погиб под Прагой в автомобильной катастрофе. Зоя Ивановна не верила в официальную версию гибели мужа.
«2 декабря меня привезли в Клуб имени Дзержинского. Гроб был в цветах, было очень много венков. Я склонилась над Борисом. Лицо не повреждено, руки тоже чистые, ни ссадин, ни царапин. Но когда я хотела поправить надвинувшуюся на щеку розу, то увидела за правым ухом зияющую черную дыру (?). Урну с прахом захоронили на Новодевичьем кладбище».
Не могла опытная женщина-военнослужащая перепутать пулевое ранение с обычной, пусть даже смертельной травмой. Вопрос о смерти мужа мучил ее на протяжении десятилетий. Кому и зачем понадобилась смерть полковника Рыбкина? Возможно, она явилась результатом борьбы внутри системы.
Сразу после похорон мужа Зоя Ивановна написала министру госбезопасности Абакумову рапорт с просьбой перевести на работу в 4-е управление и поручить ей вести дальше дела полковника Рыбкина. Ей было в этом отказано, хотя «мы с Борисом Аркадьевичем были на одинаковых должностных ступенях».

Полковник ГУЛАГА
В Москве тем временем «начались аресты тех, кто участвовал в расправах 1937-1938 годов. На Лубянке поспешно освобождались от старых кадров, увольняли, как это обычно у нас делалось, всех подряд. Под подозрение брали каждого», – напишет позднее Зоя Ивановна.
Следом за Берией был арестован начальник 4-го управления НКВД генерал-лейтенант Павел Судоплатов, бок о бок с которым Воскресенская проработала два десятка лет и который был ее непосредственным начальником в особой группе в первые месяцы войны. На партийном собрании, где ее выдвигали в партком Управления внешней разведки, Зоя Ивановна взяла самоотвод, объяснив это тем, что с Судоплатовыми дружила семьями.
Зое Ивановне объявили об увольнении «по сокращению штатов». До пенсии ей не хватало года, а приказ о двухлетнем пребывании в Китае не смогли разыскать. Полковнику Воскресенской предложили поехать в Воркутинский лагерь для особо опасных преступников на должность начальника спецотдела, которую занимал старший лейтенант, ожидавший замены. Она дала согласие.
— За что вас в бандитский лагерь? – с ходу полюбопытствовал у Зои Ивановны местный начальник спецотдела.
— Меня прислали не за что-то, а для работы, – ответила она.
Появление Воскресенской в Воркуте произвело сенсацию. В свои сорок восемь лет она была по-прежнему красива. «Оказалось, что во всей Коми АССР, – вспоминала потом Зоя Ивановна, – появился единственный полковник, да и тот – женщина! Даже министр внутренних дел был майором, а начальник внутренних войск – подполковником. В местных парикмахерских втрое увеличилась клиентура, в парфюмерном магазине раскупили весь одеколон. Под разными предлогами в мой кабинет заходили начальники и сотрудники других отделов.
«Два года в Воркуте стали для меня большой жизненной школой. Я познакомилась с тысячами изломанных, исковерканных судеб. Видела и пыталась помочь тем, кто наказан несправедливо.
В 1955 году Зоя Ивановна вышла в отставку, получив пенсию МВД, а не КГБ. В пятьдесят лет она оказалась не у дел. Но эта мужественная женщина рискнула начать новую жизнь, обратившись к литературному творчеству. Полковник Рыбкина осталась в прошлом, зато по выходе первой книги появилась писательница Воскресенская.

Миллионный тираж
Впервые Зоя Воскресенская появилась в издательстве «Детская литература» в 1956 году с повестью о комсомольцах, мечтавших сражаться с

фашистами на стороне испанских республиканцев. Несмотря на то, что в повести, как выразился редактор, «есть отдельные весьма любопытные места», рукопись печатать не стали. Ей посоветовали писать рассказы.

Перу писательницы Воскресенской принадлежит роман «Консул», две повести – «Девочка в бурном море», «Зойка и ее дядюшка Санька», рассказы «Гнездо на балконе», «Оркестр», «Девочка с косами», «Ястребки», «Ленивое солнце», «Петя-Пересмешник» и другие.
Только за период с 1962 по 1980 год ее книги были опубликованы тиражом в 21 миллион 642 тысячи экземпляров! За писательскую деятельность удостоена премии Ленинского комсомола, а затем стала лауреатом Государственной премии СССР. Все это — свидетельства народного признания. Книги Воскресенской были изданы на шестидесяти языках.
Уже смертельно больная, Зоя Ивановна узнала, что ее «рассекретили». И она спешно принялась за последнее свое произведение – книгу «Теперь я могу сказать правду».
Она не дожила до выхода книги в свет несколько месяцев. В день похорон 8 января 1992 года одна из центральных газет писала, что «Зоя Ивановна всю свою жизнь служила делу, служила своей Родине».
Зоя Воскресенская была награждена орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Октябрьской Революции, двумя орденами Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», знаком «Заслуженный работник НКВД» и многими другими медалями и знаками отличия. Она похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище.

Дмитрий АБАКУМОВ
Фото из архива автора

источник - http://www.bratishka.ru/archiv/2007/8/2007_8_16.php

ЗОЯ ВОСКРЕСЕНСКАЯ. МАДАМ «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».

«Теперь я могу сказать правду»

До начала девяностых годов прошлого столетия этого человека у нас в стране и за рубежом знали, как детскую писательницу, книги которой были изданы огромным тиражом, 21 миллион 642 тысячи экземпляров. И только «посвященные» знали, что известная детская писательница двадцать пять лет своей жизни отдала служению СВР (советская внешняя разведка) и входила в элиту этого секретного ведомства. Имя этого человека Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина.

Только перед самой смертью Зои Ивановны, когда она была уже смертельно больна, до нее дошла неожиданная весть о том, что она «рассекречена». И несмотря на свою тяжелую болезнь Воскресенская написала свою последнюю книгу с говорящим названием «Теперь я могу сказать правду», которая была издана через несколько месяцев после смерти Зои Воскресенской, полковника КГБ в отставке.

28 апреля 1907 года на станции Узловая, Бочаровского уезда, Тульской губернии, в семье помощника начальника станции Воскресенского родилась дочка, которую назвали Зоей.
Детство девочка провела в городе Алексине.

Когда ей исполнилось 13 лет, в 1920 году от туберкулеза умер ее отец Иван Павлович. Мать оставшись одна, вместе с дочерью и двумя сыновьями решила перебраться в Смоленск. Вскоре и она тяжело заболела, юной Зое, чтобы помочь матери содержать семью пришлось пойти работать. Это было тяжелый период жизни, и здесь ей неожиданно помог случай, на улице она случайно встретила старого друга своего отца. Зоя поведала ему о своих бедах и он сказал ей, чтобы она пришла к нему в штаб батальона, так начался новый самостоятельный период жизни Зои Ивановны.

Товарищ отца помог Зое устроиться библиотекарем в 42-й батальон войск ВЧК. После этого она успела поработать политруком-воспитателем в колонии малолетних преступников, на заводе М.И.Калинина в Смоленске, в штабе ЧОН (частей особого назначения). В 1927 году Воскресенская в первый раз выходит замуж за Владимира Казутина, которого через некоторое время командируют в Москву на партучебу.

В конце 1928 года Воскресенская вместе с сыном Владимиром также перебирается из Смоленска в Москву, к мужу. Но в столице семейная жизнь не задалась и супруги развелись. Маленького сына Зое помогала воспитывать мать, которая переехала жить к дочери. Летом 1929 года Воскресенская становится сотрудницей Иностранного отдела ОГПУ. Судя по всему изысканная красота, удивительное душевное обаяние и острый ум молодой сотрудницы обратили на себя внимание руководства ИНО (внешней разведки),

И вот в начале 1930 года Зоя Ивановна оправляется в свою первую заграничную командировку в Маньчжурию, в Харбин. В течении двух лет Воскресенская проработала в Харбине, в должности секретаря советского нефтяного синдиката «Союзнефть», успешно выполняя задания Центра, во время острой борьбы на КВЖД (Китайско-Восточной железной дороге) это был ее дебют в разведке.

После Харбина Воскресенская также успешно работала в Риге, в городах и поместьях старой Латвии, здесь она предстала в образе знатной баронессы. После была работа в Центральной Европе – в Австрии и Германии, на севере континента – в Швеции и Финляндии.

Работая в Финляндии, Воскресенская второй раз вышла замуж. В Финляндию она прибыла в 1935 году, к тому времени она уже была настоящим профессионалом разведки, в эту страну она приехала уже в качестве заместителя резидента. Ирина (таким был оперативный псевдоним Зои Ивановны) выполняла обязанности руководителя представительства ВАО «Интурист» в столице страны Хельсинки. В 1936 году руководитель резидентуры в Хельсинки был отозван в Москву. Ему на смену в качестве консула Ярцева прибыл опытный, 37-летний чекист Борис Аркадьевич Рыбкин.

Павел Судоплатов

Поначалу отношения у руководителя резидентуры и его заместителя складывались не очень хорошо. Консул Ярцев был крайне требователен и держался со своей молодой, очаровательной помощницей подчеркнуто официально. Воскресенская в какой-то момент даже просила Центр отозвать ее, но получила приказ ввести нового руководителя в курс дел, ознакомить с ситуацией, а потом вернуться к вопросу отзыва. Но к этому вопросу возвращаться больше не пришлось. После полгода введения в курс, Центр получил уже другую просьбу о разрешении пожениться! Несмотря на опасения влюбленных, что Центр не допустит такой «семейственности» в резидентуре, Москва дала «добро».

Так Зоя Ивановна теперь уже Воскресенская-Рыбкина стала «мадам Ярцевой».

В Финляндии Ирина занималась сбором сведений о планах Германии в отношении Суоми и поддерживала связь с нелегальной агентурой советской внешней разведки. Во время своей работы ей удалось приобрести ценные источники информации. Также Воскресенская координировала работу нелегальной разведывательной группы в Норвегии.

В ноябре 1939 года началась «Зимняя война», которая вынудила супругов Ярцевых вернуться в СССР.

Приехав в Москву, Зоя Воскресенская-Рыбкина занялась новым для себя и разведки в целом делом, аналитикой (специальное аналитическое подразделение было создано лишь в 1943 году), став одним из ведущих специалистов в этой сфере.

Генерал Павел Судоплатов говорил по этому поводу следующее: «...Зоя Ивановна Рыбкина, вместе со своим непосредственным начальником Павлом Журавлевым завели литерное дело под кодовым названием «Затея», в котором содержались все важные информационные данные касающиеся подготовки Германии к войне против СССР. С созданием этого литерного дела стало намного проще следить за развитием немецкой политики, в частности за ее все возрастающей агрессивностью. Информация из этого литерного дела регулярно поступала к Сталину и Молотову, что позволяло им корректировать их политику по отношению к Гитлеру».

Именно к Зое Ивановне стекалась вся информация, добытая группой антифашистов, знаменитой «Красной капеллы», действовавшей в гитлеровской Германии. По имеющейся информации она подготовила аналитическую записку Сталину, в которой говорилось о том, что нападение Гитлера можно ожидать в любой момент, и что нападение это по всем имеющимся данным неизбежно. Но Сталин не придал значения этой записке, раздраженно сказав Павлу Фитину начальнику внешней разведки: «Это блеф! Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь».

До начала войны оставались считанные дни, в чем Зоя Ивановна смогла убедиться лично.

В начале июня 1941 года руководство Рейха, пытаясь опровергнуть слухи о неизбежном приближении войны против СССР, организовало в своем посольстве торжественный прием, с участием ведущих танцовщиков Берлинской оперы, на который были приглашены Солисты балета Большого театра. На этом приеме присутствовала также и представитель ВОКС (Всесоюзное общество культурных связей с заграницей), госпожа Ярцева. Как не трудно догадаться на самом деле в задачу госпожи Ярцевой входила оценка настроения сотрудников и общей обстановки германской дипмиссии.

Зоя Ивановна обратила внимание на светлые квадраты на стенах комнат посольства, говорящие о снятых недавно картинах, в беседах с немецкими дипломатами подметила и другие детали говорящие о том, что посольство готовится к отъезду.

Здесь она окончательно пришла к выводу, что война начнется в ближайшее время, а прием с берлинским балетом устроен для отвода глаз.

Началась Великая Отечественная война. C первых дней Воскресенская-Рыбкина в составе особой группы, под руководством П Судоплатова занималась подбором, обучением и организацией переброски диверсантов и разведчиков в тыл врага. Она принимала непосредственное участие в создании первого партизанского отряда, командиром которого стал Никифор Каляда, легендарный Батя. Отряд Бати уже в 1941-1942 гг. практически очистил треугольник Смоленск–Витебск–Орша от фашистов.

В любой момент каждый из сотрудников особой группы и сам мог быть переброшен в тыл врага. Поэтому и сама Зоя Ивановна изучала роль сторожа маленькой железнодорожной станции, находящейся в глубоком тылу у немцев.

Но судьба распорядилась иначе.

В это же время ее муж Борис Рыбкин готовился для работы советником посольства и резидентом в Швеции. Руководство разведки приняло решение направить вместе с ним жену. И уже в конце 1941 года в советском дипломатическом корпусе в Стокгольме появились новые сотрудники «супружеская чета Ярцевых».

Как и в Финляндии Ирина, также была заместителем резидента, официально занимая должность пресс-атташе советского посольства. В Швеции она занималась активной вербовочной работой, сбором разведывательной информации, поддерживала контакты с антифашистским сопротивлением в ряде европейских стран. Без преувеличения можно сказать, что во многом, именно благодаря работе «супругов Ярцевых» Швеция так и осталась нейтральной, а Финляндия досрочно вышла из гитлеровской коалиции.

Весной 1944 года супруги Рыбкины возвратились в Москву. Зоя Ивановна опять занялась аналитикой, став после войны сначала заместителем, а потом начальником немецкого отдела внешней разведки.

В 1947 году, 27 ноября полковник Борис Рыбкин погиб под Прагой при исполнении служебных обязанностей, по официальной версии это была автомобильная катастрофа. Зоя Ивановна до конца жизни не очень верила в эту версию и даже пыталась провести собственное расследование, но ей запретили это делать.

В конце 1953 года после смерти Сталина, на Лубянке начались аресты, был арестован старый боевой товарищ Зои Ивановны, Павел Судоплатов. Она выступила в его защиту и была за это выступление уволена из управления внешней разведки «по сокращению штатов», не дослужив до пенсии всего лишь один год. Будучи человеком волевым она решила пойти по инстанциям и добиться справедливого разрешения своего дела. Ей это почти удалось, она была направлена в распоряжение ГУЛАГа.

Так Зоя Ивановна попала в Воркуту, в лагерь для особо опасных преступников, где и прослужила до пенсии, в должности начальника спецотдела, ей было 48 лет.

В 1955 году полковник Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина ушла в отставку и занялась литературным творчеством. Умерла Зоя Ивановна в 1992 году 8 января.

источник - http://topwar.ru/3164-teper-ya-mogu-skazat-pravdu.html

Поединки. Две жизни полковника Рыбкиной 2012

читать и скачать книги Зои Воскресенской http://tululu.org/a4046/

Зоя Ивановна Воскресенская, Эдуард Шарапов

"Тайна Зои Воскресенской"

Повествование о красивой и умной женщине, писательнице, лауреате Государственной и многих других премий Зое Ивановне Воскресенской (Рыбкиной) (1907 – 1992), которой судьба подарила уникальную возможность прожить две жизни – одну во внешней разведке, где она прослужила двадцать пять лет, была полковником, руководителем крупного отдела, аналитиком, другую – в литературе.

Книга создана на основе воспоминаний и личного архива 3. И. Воскресенской, свидетельств ее легендарных друзей по сверхсекретному ведомству, а также недавно открытых для печати материалов из архивов КГБ и Службы внешней разведки России.

Читать книгу On-line Скачать в формате FB2 (Размер: 324 Кб)

Скачать в формате DOC (Размер: 304кб)

Скачать в формате RTF (Размер: 304кб)

Скачать в формате TXT (Размер: 319кб)

Скачать в формате HTML (Размер: 325кб)

http://depositfiles.com/files/ekmgezu5i http://letitbit.net/download/03987.003b8980ba7cbab1c4541d9176d7/%D0%A2%D0%B0%D0%B9%D0%BD%D0%B0_%D0%97%D0%BE%D0%B8_%D0%92%D0%BE%D1%81%D0%BA%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%B5%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-1998.rar.html

Глава 11. Как погиб полковник Рыбкин