"Я ПЕРВОЙ УЗНАВАЛА
АМЕРИКАНСКИЕ ЯДЕРНЫЕ СЕКРЕТЫ!"
Я первой узнавала американские ядерные
секреты! - призналась "Экспресс газете" советская
разведчица, преподаватель Дипломатической академии МИД
Российской Федерации
Зоя Васильевна
Зарубина
*
Ее мать всю жизнь проработала в центральном аппарате НКВД.
* Ее отец завербовал гестаповца Вилли Лемана — одного из
прототипов Штирлица.
* Ее отчим руководил убийством Льва Троцкого, а с 1950 года
возглавил диверсионную работу МГБ СССР за границей.
* Ее мачеха стала единственной иностранкой, которая после
принятия советского гражданства дослужилась до звания подполковника МГБ.
— В 1925 году мы с родителями приехали в Харбин, —
вспоминает Зоя Васильевна. - Они, кадровые чекисты, имели задание по линии
разведки. Именно там было суждено завязаться этой необычной семейной истории… В
советской колонии Харбина нашелся "доброжелатель", который сообщил моей матери,
что отец ей изменяет! И тут она встречается с Леонидом Эйтингоном, который
работал в Китае под дипломатической крышей — вице-консулом. Взаимное чувство
вспыхнуло с первого взгляда. Мы с мамой переехали к Леониду в Пекин.
Наган под
юбкой
— Русских
школ в Пекине не было. Меня отдали в американскую. Поэтому
по-английски я научилась писать раньше, чем по-русски. Мама
отвечала за питание высшего состава консульства. В ее
подчинении был повар-китаец. Но мама не знала ни
английского, ни китайского. Я помогала ей отдавать
распоряжения. А однажды отчим взял меня в поездку по Китаю.
Он занимался сбором разведданных, а я, с куклой в руках,
служила ему прикрытием. После этого он стал меня называть
"моя разведчица"…
6 апреля 1927 года китайские военные устроили провокацию.
Захватили консульство и всех советских граждан согнали в
здание столовой. Я же бегала свободно между жилыми зданиями
и выполняла разные просьбы женщин. Вечером к ограде
консульства подошел Леонид и тихо попросил меня принести из
дома какой-то сверток. Я помчалась туда со всех ног и
ахнула: кто-то перевернул все мои игрушки, которые мне
накануне подарили на день рождения. Там прошел обыск. К
счастью, сверток, который просил найти дядя Леонид (так я
его называла), китайцы не нашли. Я спрятала его под юбку и
страшно гордая стрелой помчалась к отчиму… Поздно вечером
всех отпустили. Меня временно оставили в резиденции консула
под охраной огромной собаки. Я сидела-сидела и страшно
захотела писать. Но собака не пускала. И я написала в
огромный фикус. Отчим приходит, а я плачу. Он спрашивает, в
чем дело? Сквозь слезы я призналась ему. Леонид
расхохотался. Мне казалось, что это — день и моей победы, и
ужасного провала. Кстати, в том свертке отчим прятал
пистолет…
Мама тогда была беременна. Из-за стресса случились
преждевременные роды. Сестра Светлана родилась очень
слабенькой, и ей взяли кормилицу-китаянку. Я стала
переводчицей между ней и мамой.
— А со своим родным отцом вы общались? Как
дальше сложилась его жизнь?
—
Отец женился на своей подчиненной Лизе Розенцвейг. Наши
семьи всю жизнь оставались в добрых отношениях. Однажды я
спросила Леонида: "Можно я буду называть тебя папой?" А он
ответил: "У тебя уже есть папа — Василий Зарубин. Он
прекрасный, честнейший человек. Зови меня, как прежде, —
дядя Леонид". Мой отец с женой Лизой вели нелегальную работу
в Финляндии, Дании, Франции и Германии. В конце 30-х они
создали в Германии обширную агентурную сеть. Им удалось
завербовать даже высокопоставленного гестаповца Вилли Лемана
(агент Брайтенбах). Даже провал "Красной капеллы" в 1942
году не затронул ценную агентуру, подготовленную Зарубиным.
А чиновник германского МИДа (агент по кличке Винтерфельд)
продолжал успешно действовать и после войны.
В ноябре 1941 года отец с Лизой перебрались в США. Собирали
научно-техническую информацию об американской атомной бомбе
("Манхеттонский проект"). Наладили контакт с американским
физиком Робертом Оппенгеймером, получили все данные и
переправили их в Советский Союз.
— Лиза ведь в свое время была гражданской женой Якова
Блюмкина. Того самого эсера-террориста, который в июле 18-го
убил немецкого посла Мирбаха и был ключевой фигурой в
заговоре против Ленина. А потом по заданию ГПУ он отправился
на Тибет искать таинственную Шамбалу…
— К счастью, они быстро разошлись… Лиза долго не могла от
этого отмыться. Она, кстати, стала единственной иностранкой,
дослужившейся до звания подполковника НКВД. Лиза умерла в
1987 году, на 15 лет пережив моего отца…
— Она была иностранкой?
—
Лиза родилась в Северной Буковине, входившей в состав
Австро-Венгрии. Свободно владела пятью языками.
— А вы-то как стали кадровой разведчицей? С
подачи родителей?
—
В конце 30-х наша семья обосновалась в Москве. Отчим
пропадал в загранкомандировках, мама работала в центральном
аппарате НКВД. Я получила аттестат зрелости с отличием,
стала мастером спорта по легкой атлетике. Отец спросил меня:
"Кем хочешь быть?" — "Конечно, разведчицей!" — ответила я. —
"Ты что, с ума сошла? У нас в семье достаточно
разведчиков", — возразил. Он ведь прекрасно знал об
обстановке в стране!
Я поступила в МИФЛИ. Решила стать историком или журналистом.
Но смогла окончить только два курса. За три недели до начала
войны у меня родилась дочь Татьяна. Муж, пограничник Василий
Минаев, в то время служил на Западной границе. Ему дали
отпуск… Это был его последний отпуск… Я очень хотела
приносить пользу, но у меня на руках крохотная дочурка!
Пошла работать медсестрой. А через год не удержалась —
подала документы, чтобы отправили на фронт. Мне сказали: "Мы
не можем нерационально использовать тебя". Так я попала в
разведку.
Мудрый
Рузвельт, лукавый Сталин
-
Не расскажете о ваших первых серьезных заданиях?
—
На Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях я
выполняла обязанности офицера связи. В 43-м году главам
антигитлеровской коалиции предстояло договориться о высадке
войск союзников в Европе. Место и время встречи Сталина,
Черчилля и Рузвельта держалось в секрете, но гитлеровской
разведке удалось узнать, что это Тегеран. Остро встал вопрос
обеспечения безопасности. Советское и британские посольства
располагались рядом, а американское стояло на отшибе. Сталин
предложил Рузвельту разместиться в советском посольстве.
Американский президент согласился. Мне было приказано
встретить делегацию США. Их очень удивил мой английский: в
то время у нас мало кто в совершенстве владел языками. Когда
же я сказала, что изучала его в Китае, янки удивились еще
больше.
— И как вам Рузвельт?
—
Видный, интересный, уверенный в себе. Но в то же время —
очень хитрый и хваткий политик. На конференции я исполняла
роль связующего звена между нашей и американской службой
безопасности. Мы почти ничего не знали из того, что
происходит за круглым столом. Ведь никаких стенограмм не
велось. Все устно. Кое-что, конечно, потом рассказывали
переводчики. Но не наши. Павлов и Бережков молчали, у нас с
этим было очень строго.
После завершения конференции меня на четыре месяца оставили
в Тегеране — гидом для делегаций союзных войск. В то время
там было очень много американских и британских военных,
осуществлявших поставки оружия на ленд-лизу. Я им все
показывала, рассказывала. Многие хотели посмотреть на это
историческое место… Увы, когда в 1979 году к власти пришел
Хомейни, в советском посольстве все, что было связано с
конференцией, разгромили, разграбили и разломали до
основания.
На Ялтинской конференции я вновь отвечала за связь между
тремя делегациями.
Моего старого знакомого, президента Делано Рузвельта, в Ялту
везли на автомобиле через весь Крым. Он впервые ехал по
недавно еще оккупированной территории. Я заметила, что это
произвело на него колоссальное впечатление! Многие на Западе
потом утверждали, что в Ялте он был не в себе, поэтому, мол,
Сталин обвел его вокруг пальца. Думаю, это не так. Да, в то
время он уже тяжело болел. Но я помню его совершенно ясный
взгляд.
В Ялте между Сталиным и Рузвельтом образовался некий альянс.
Потому что Черчилля больше всего интересовало, как ему
сохранить империю. Он очень боялся, что советские войска
могут закончить войну без помощи союзников. А Рузвельт,
который отнюдь не был добрым дядюшкой, понимал, что
наступают новые времена.
— Со Сталиным вы лично общались?
—
Нет. Но однажды я куда-то очень спешила, резко открыла
дверь, и мы с ним буквально столкнулись лоб в лоб. У меня
искры из глаз, а он улыбнулся лукаво в усы, погрозил мне
трубкой и, чуть прихрамывая, дальше пошел…
Ну, а после Ялтинской конференции меня перевели в
спецподразделение легендарного Павла Судоплатова,
заместителем которого работал мой отчим Леонид Эйтингон.
У моего отчима потрясающая биография. До командировки в
Китай Леонид успел побывать заместителем председателя ЧК
Гомельской губернии. Занимался ликвидацией террористической
организации Бориса Савинкова — агентурное дело "Крот".
В 1936 году началась гражданская война в Испании. Под именем
генерала Леонида Котова он прибыл в Мадрид. Отвечал за
подготовку испанских сил госбезопасности и разведки. После
поражения республиканцев организовал эвакуацию советских
специалистов.
Леонид лично руководил операцией "Утка" по устранению
Троцкого. А во время войны разработал радиоигры против
немецкой разведки, которые получили кодовые названия
"Монастырь" и "Березина". Командование вермахта совершило
ряд роковых ошибок отчасти из-за того, что целиком
положилось на информацию Абвера, которую ему подсунул… мой
отчим.
Когда в 1943 году было создано спецподразделение по атомному
шпионажу, его возглавил Павел Судоплатов, а Эйтингон стал
его первым замом. Причем переводить секретные документы,
переправленные из Америки, поручили мне. Тогда я даже не
догадывалась, что прямое отношение к получению советской
разведкой атомных секретов США имели Василий и Лиза
Зарубины!
В конце 40-х годов Эйтингон переправлял за рубеж Рудольфа
Абеля. А с сентября 1950 года руководил диверсионной работой
МГБ СССР за границей. Через год отчима арестовали по делу "О
сионистском заговоре в МГБ". После смерти Сталина его сразу
вернули на работу в органы. Но 21 июля 1953 года опять
арестовали - по делу Берии. Свобода пришла к нему только в
64-м. Эйтингон умер в 1981 году, и только при Ельцине его
посмертно реабилитировали.
Предательство Бакатина
—
На вас арест Эйтингона как-нибудь отразился?
—
Еще спрашиваете!.. После войны я работала на Потсдамской
конференции. Помните, именно там президент США Трумэн
сообщил Сталину об успешном испытании супероружия. Сталин
никак не отреагировал. Черчилль и Трумэн решили, что он
ничего не понял. Но мне-то уже тогда точно было известно: в
СССР работа над созданием собственной бомбы шла полным
ходом!..
После этого, оставаясь офицером МГБ, я окончила иняз. А в
1951 году я стала свидетельницей ареста отчима. После этого
меня из органов "попросили". Я пошла преподавать, стала
деканом факультета английского языка. Возглавила первую
школу подготовки переводчиков для советского
представительства в ООН. Была ведущим переводчиком на
съездах КПСС и совещаниях с представителями зарубежных
компартий. Когда супруга Никиты Сергеевича Нина Хрущева
встречалась с иностранцами, я всегда выполняла обязанности
ее переводчицы.
И, конечно, очень запомнилась трехлетняя работа по
подготовке Хельсинкских соглашений. Гигантская работа! Очень
сложная. Представьте, надо было согласовать позиции 35
стран. Как-то из-за маленькой Мальты наша работа
затормозилась почти на месяц. Конечно, каждый участник имел
в этих соглашениях свой интерес. Нас, в то время больше
волновали политическая часть и параграф "о незыблемости
границ". А западные страны — гуманитарная статья "О свободе
перемещений, слова, вероисповеданий". Это был очень важный
документ. Первое международное соглашение после мировой
войны.
Годы спустя, я часто слышала вопрос: когда меня стали
выпускать в служебные командировки, не хотела ли я остаться
на Западе? Нет, никогда. Более того, я, наверное, всегда не
попадала в струю. Когда считалось хорошим тоном ругать
Америку, я говорила: там не все так плохо. А сегодня, когда
стало принято восхищаться Штатами, я говорю: не спешите
туда! Там вас никто не ждет. В США далеко не так хорошо, как
вам кажется.
Когда в 72-м году ушел из жизни отец, генерал-майор Василий
Зарубин, на панихиде ко мне подошел Андропов. Выразил
соболезнования и добавил: "Вашего отца все очень уважали и
любили. Здесь могло собраться все министерство. Но мы не
можем себе этого позволить. Потому что на похоронах Абеля
представители иностранных разведок стояли на улице и всех
фотографировали".
— Ну, а как у нас в стране с разведкой
сейчас? Не загнулась, как остальные спецслужбы?
—
По понятным причинам, не могу рассказать всего, что знаю...
Разведка в таком же сложном положении, как и вся страна.
Колоссальные усилия к развалу разведки приложил предатель Бакатин.
Евгений Максимович Примаков, человек, которого я очень уважаю,
пытался ее спасти. Но один человек мало что может сделать. Для этого
должна измениться обстановка в стране.
— Ваши дети и внуки не захотели продолжить
трудовую династию?
—
Думаете, в разведку прийти так просто? Захотел и стал
разведчиком? Моя дочь Татьяна окончила Институт физкультуры.
А внук Алеша — истфак МГПУ, потом стажировался в
университете в США и там выбрал экономику. Так что сейчас он
- простой бизнесмен. Успешный бизнесмен!
