Рихард Зорге


Как явствует из сообщений Рихарда Зорге (на фото внизу), он сумел предугадать общее направление японской агрессии на юг. Однако узнать точную дату атаки японской авиации на американскую военную базу Перл-Харбор (на фото вверху) ему так и не удалось


Заместитель начальника Генштаба японской армии Такасиро Кавабэ (слева) на переговорах о капитуляции Японии с генералом Чарльзом Уиллоби

Бранко Вукелич: «С весны 1941 года по согласованию с Зорге я проводил работу с американским корреспондентом Ньюменом. Мы обсуждали с ним японо-американские отношения»

67 лет назад, 7 декабря 1941 года японская авиация уничтожила часть американского военно-морскогофлота на военной базе Перл-Харбор (Гавайские острова), вступив во вторую мировую войну. До сих пор муссируется версия, что, благодаря усилиям Рихарда Зорге, Москва знала о готовившейся атаке, но не предупредила о ней американцев

В первый раз этот вопрос был публично поднят в 1951 году, в разгар холодной войны и разгула маккартизма. Комитет по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей конгресса США проводила «слушания по американским аспектам дела о шпионаже Зорге». На слушаниях дал показания генерал-майор Чарльз Уиллоби, во время войны возглавлявший разведку штаба Верховного командующего союзных держав на юго-западном направлении Тихоокеанского театра военных действий Дугласа Макартура, а после собиравший материалы о разведдеятельности Зорге.

Отвечая на вопрос, знал ли Зорге о японских планах атаки на Перл-Харбор, Уиллоби заявил, что, по его личному мнению, группа Зорге «получила такую информацию». Однако на следующий день, просмотрев еще раз собранные им материалы, выступил с уточняющим заявлением: «Меня спрашивали, нашли ли мы в сообщениях Зорге что-либо о дате нападения на Перл-Харбор? Нет, этого мы не обнаружили. Но это и не особенно важно. Главное заключалось в другом: в указании на то, в каком направлении двинутся вооруженные силы Японии в 1941 году – на юг, т.е. против Англии и США, или на север, т.е. против Советского Союза. Такая информация была очень важна для СССР. Она была не менее важна и для нас. Именно под гарантии Зорге Советский Союз смог перебросить на западный фронт часть дивизий, сконцентрированных в Сибири… С политической, экономической и военной точек зрения самым важным было то предупреждение, которое Зорге послал в Москву, получив в сентябре–октябре информацию о решении Японии двинуться на юг».

Уиллоби также признал, что в 1941 году американское военное командование считало наиболее вероятным объектом первоначального удара японцев против США Филиппинские острова, бывшие тогда фактически американской колонией.

Операция Z

Ответы Уиллоби в целом совпадают с известными документами. В опубликованных в Японии материалах следствия и суда над группой Зорге вопрос о подготовке японской атаки на Перл-Харбор нигде не всплывает. Лишь единственный раз его вскользь затронул помощник Зорге – Хоцуми Одзаки. На допросе в суде 8 июня 1943 года он заявил: «Если говорить о начале войны, то нападение на Гавайи оказалось для нас совершенно неожиданным».

Не найдем мы указаний на готовившуюся атаку и в опубликованных шифрограммах Зорге за 1941 год. До июня 1941 года усилия его группы были направлены на раскрытие планов нападения Германии на Советский Союз. После 22 июня внимание Зорге переключилось на выяснение военных намерений Японии. Его группе удалось получить сведения о двух совершенно секретных совещаниях с участием императора – 2 июля и 6 сентября 1941 года, на которых решался вопрос о вступлении Японии во вторую мировую войну. 2 июля было принято решение об одновременной подготовке выступления на двух фронтах – на севере и на юге. Судьба северного направления зависела от успехов Гитлера на советско-германском фронте, а пока основные усилия концентрировались на подготовке выступления в южном направлении. 6 сентября в Японии было принято окончательное решение вступить в войну против Англии и США.

Начиная с лета 1941 года группа Зорге отслеживала проходившие в Вашингтоне японо-американские переговоры. Своеобразный итог был подведен в шифрограмме от 3 октября 1941 года – последней из отправленных Зорге в Москву: «В случае если США не придут к реальному компромиссу до середины октября, Япония выступит сначала против Таи, а затем на Сингапур, Малайю и Суматру».

В сентябре – начале октября были завершены планы выступления на южном направлении, где сосредоточивались основные силы японской армии и военно-морского флота. Главный удар наносился по английской цитадели на Тихом океане – Сингапуру и ставилась задача захватить колониальные владения Франции, Англии и Голландии в Азии, а также Филиппины.

В августе 1941 года командующий японским ВМФ адмирал Исороку Ямамото предложил продублировать выступление на южном направлении ударом по американской военной базе Перл-Харбор, чтобы вывести из строя американский флот на Тихом океане. Идея получила одобрение, и на ее основе была разработана сверхсекретная операция атаки на Перл-Харбор, получившая кодовое наименование «Операция Z». Для ее проведения была сформирована специальная эскадра из 6 авианосцев, имевших на борту почти 400 боевых самолетов.

Как видно из сообщений Зорге, он предугадал направление японской агрессии. Однако раскрыть планы атаки на Перл-Харбор ему не удалось. Это подтверждает и японский исследователь Хисая Сираи: «План атаки на Перл-Харбор разрабатывался в высших военно-морских кругах в глубокой тайне, и группа Зорге не смогла до него добраться». Сираи отмечает, к слову, что ко времени принятия решения о нанесении удара по Перл-Харбору все члены группы Зорге были уже арестованы.

Сигнал, который не услышали

Однако Зорге стремился как-то известить американскую общественность о нависавшей над США опасности. Японский исследователь Сабуро Ито, который работал некоторое время корреспондентом газеты «Асахи», заинтересовался судьбой своего коллеги, американского журналиста Джозефа Ньюмена. Джозеф Ньюмен приехал в Японию в 1937 году и стал токийским корреспондентом газеты «Нью-Йорк геральд трибюн». Его корпункт находился в здании телеграфного агентства «Домэй цусин». Там же находился и корпункт французского агентства «Гавас», под прикрытием которого работал член группы Зорге – Бранко Вукелич. В 1941 году Вукелич предложил Зорге через Ньюмена информировать американскую общественность об агрессивных планах Японии и Германии.

Вот что об этом рассказал сам Вукелич после ареста: «С весны 1941 года по согласованию с Зорге я проводил специальную работу с американским корреспондентом Ньюменом. Мы обсуждали с ним японо-американские отношения, изыскивая возможности сделать американскую политику более благоприятной для Советского Союза. Я старался разъяснить Ньюмену, что германская политика направлена на то, чтобы втянуть Японию в войну против Англии и Америки и превратить ее в пятую колонну Германии. Исходя из этого, я советовал ему написать соответствующую статью. Доверяя мне, Ньюмен написал такую статью и она была опубликована в «Нью-Йорк геральд трибюн».

Зорге снабжал Вукелича конфиденциальной информацией, Вукелич передавал эту информацию Ньюмену, а последний писал на ее основе материалы и отправлял их в редакцию. В «Нью-Йорк геральд трибюн» появились как минимум три материала Ньюмена, которые можно рассматривать как инспирированные группой Зорге. Сначала была статья «Токио ожидает, что Гитлер двинется на Россию». Она появилась в «Нью-Йорк геральд трибюн» 31 мая 1941 года, за три недели до начала войны. Вот выдержка из нее: «Информация, полученная заслуживающими доверия источниками в Токио, свидетельствует, с их точки зрения, о том, что напряженность между Россией и Германией достигла за последние несколько недель почти что точки взрыва и не спадает из-за ожидаемого решения фюрера Адольфа Гитлера двинуться против Советского Союза.

Эти источники считают, что единственно возможным временем нападения Германии на Россию является отрезок между завершением сева зерновых на Украине и созреванием урожая. Они добавляют также, что если нападение не произойдет в конце июня, оно будет отложено до следующего года. Что касается германских кругов здесь (т.е. в Токио. – Ред.), они говорят о том, что Советский Союз может быть разбит в течение двух месяцев.

Цели германского нападения на Советский Союз, по словам этих источников, в следующем: а) устранить опасность, исходящую от единственной огромной сухопутной армии на Европейском континенте, прежде чем начать новую кампанию на западе в связи с ожидаемым вступлением в войну Америки; сделать возможной последующую демобилизацию нескольких миллионов высвобождающихся германских солдат, в которых остро нуждается промышленность; б) приобрести украинские зерновые без оплаты их стоимости; в) получить рабочую силу с Украины, чтобы обеспечить выполнение новых задач на западе».

К сожалению, редакция «Нью-Йорк геральд трибюн» явно не оценила сенсационность статьи и поместила ее на 21-ю страницу в конце газеты. Этот материал Ньюмена не привлек к себе должного внимания общественности.

1 июля 1941 года появилась заметка «Япония все еще нацеливается на область южных морей». В ней говорилось: «Несмотря на то, что советско-германская война вызвала на некоторое время повышенный интерес в Японии к Владивостоку, ее главное внимание, по сведениям хорошо информированных источников, по-прежнему сконцентрировано на районе южных морей. Планируются новые усилия по созданию т.н. Великой Восточно-Азиатской сферы взаимного процветания, которая будет включать в себя Французский Индокитай, Таиланд, Филиппины и Голландскую Восточную Индию».

Еще одна заметка была опубликована 7 сентября 1941 года. Она называлась «Токио готовится к войне, обихаживая тем временем США». Вот отрывок: «Отправив 29 августа послание президенту Рузвельту, премьер-министр Фумимаро Коноэ успокоил народ, создав впечатление, что между Америкой и Японией может быть достигнуто взаимопонимание. На деле же правительство оставило нацию в полном неведении относительно того, как развиваются переговоры в Токио и Вашингтоне и продолжает подготовку к войне на случай провала переговоров».

Как стало известно позже, из-за этих материалов Ньюмен оказался в зоне пристального внимания японской тайной полиции, и 15 октября 1941 года был выдан ордер на его арест. Это произошло в день, когда был арестован Хоцуми Одзаки и уже готовились аресты Зорге, Вукелича и Клаузена. Но судьба оказалась милостивой к Ньюмену: именно 15 октября он выехал из Иокогамы на пароходе «в отпуск на Гавайи».

Исследователь Сабуро Ито дает высокую оценку усилиям Ньюмена: «Джозеф Ньюмен несомненно был человеком, который помог выявить историческое значение работы группы Зорге, передав американскому народу через газету конфиденциальную информацию, собранную группой».

С тех пор прошло более полувека. Однако некоторые журналисты все еще не хотят расстаться с версией о том, что Рихард Зорге все-таки удалось раскрыть тайну Перл-Харбора. Об этом пишет, например, В.Бережков в книге «Как я стал переводчиком Сталина». Он вспоминает о своем знакомстве с шифрограммами Зорге в 1941 году, когда он работал в аппарате наркома иностранных дел Вячеслава Молотова: «В одной из телеграмм «Рамзай» приводил и более точные данные о японских планах. Он указывал, что, скорее всего, удар будет нанесен по военно-морским базам США на Гавайских островах». Бережков утверждает также, что «Сталин не передал Рузвельту сообщение Рихарда Зорге». Естественно, трудно спорить с человеком, который заявляет, что лично держал в руках шифрограмму с сообщением о японской атаке на Гавайи. Однако где теперь эта шифрограмма? Почему ее не обнаружили исследователи ни в России, ни за рубежом?

Свою версию о судьбе шифрограммы Зорге, в которой якобы сообщалось о предстоявшей японской атаке на Перл-Харбор, выдвинул и журналист Леонид Млечин в книге «История внешней разведки. Карьеры и судьбы». Там мы можем прочитать: «Первый заместитель, а затем и министр иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский строго-настрого запретил дипломатам упоминать имя Зорге. Указание шло от Сталина. В архивах была произведена большая чистка – все документы, связанные с Зорге, исчезли. Видимо, причина состояла в том, что Зорге передал в Москву о том, что японцы готовились напасть на американские базы, а Сталин американцам ничего не сказал. И Сталин не хотел, чтобы все это всплыло наружу».

Версия любопытная, но сомнительная. Доказательства ее отсутствуют. Пока такие версии не будут подтверждены документально, предпочтительнее полагаться на свидетельства участников событий.

Собиратель колосков


Почти 20 лет ушло на то, чтобы восстановить в глазах общественности облик Ётоку Мияги как борца против милитаризма


Рихард Зорге вошел в историю прежде всего как разведчик-аналитик, нашедший ответы на многие стратегические вопросы


Хоцуми Одзаки (на фото – с дочерью) был ближайшим сподвижником Зорге. Оба они составляли «мозговой центр» группы

Запоздав на несколько десятков лет, российские власти воздали должное Ётоку Мияги – соратнику легендарного Рихарда Зорге

Тринадцатого января в российском посольстве в Токио Тосико Токуяма, племянница Ётоку Мияги, получила за своего дядю орден Отечественной войны второй степени. Награда была присвоена Мияги еще 19 января 1965 года, но Указ Президиума Верховного Совета СССР, судя по всему, был закрытым.
Тосико Токуяма видела своего дядю всего один раз, в 1937 году. Тогда семья собралась в Наго, чтобы отметить 60-летие Ёхэя, отца Ётоку Мияги. Мияги получил отпуск от Зорге и приехал на торжества из Токио, где он жил один. Четыре месяца, проведенные в соединившейся на время семье, навсегда остались в памяти Тосико Токуяма, которой сейчас 81 год.
В Японии Ётоку Мияги был известен прежде всего как художник. Его пейзажи и портреты пользовались популярностью при его жизни, не потерялись и сейчас. В музее его родного города Наго на острове Окинава собрана небольшая коллекция его картин. Как разведчик Мияги остался в тени своего блестящего руководителя. Тем не менее он оказался на высоте труднейших задач, которые стояли перед разведгруппой Зорге.
Зорге вошел в историю прежде всего как разведчик-аналитик, нашедший ответы на многие стратегические вопросы Второй мировой. Благодаря его группе было установлено время нападения гитлеровской Германии на Советский Союз и направление главных ударов. Решающее значение имела полученная Зорге информация о том, что в 1941 году Япония не откроет фронт против СССР. Это позволило советскому командованию в тяжелейшие дни осени-зимы 1941 года перебросить с Дальнего Востока значительные силы под Москву.
Мияги был под стать своему шефу – разведчик с мощным аналитическим интеллектом. Из материалов следствия по «делу Зорге» стали известны несколько докладов, составленных Мияги в 1941 году. Один из его докладов назывался «Предупреждение о нападении Германии на Советский Союз и позиция Японии». Это был анализ Балканской кампании Гитлера весной 1941 года. Эта кампания вопреки оптимистическим прогнозам германского командования сильно затянулась и обернулась большими потерями для германских армий. Мияги обратил особое внимание на операцию по захвату греческого острова Крит (май 1941 года). Она задумывалась как репетиция высадки на Британские острова, но обнаружила сложности вторжения и могла, по мнению Мияги, подтолкнуть германское командование к агрессии против Советского Союза.
Кроме того, Мияги считал, что позиция Японии в случае германо-советской войны будет зависеть от незавершенного японо-китайского конфликта, который обескровливал японскую армию и не давал Японии открыть дополнительный фронт до решающих успехов Германии в столкновении с Советским Союзом. Помимо аналитической работы, Мияги собирал военную информацию, а также переводил на английский язык собранные материалы, поскольку Зорге не знал японского. Мияги овладел английским за годы пребывания в Америке.
Вообще у Мияги была богатая биография. Восемнадцатилетним он уехал на учебу в США в 1921 году и поселился в Калифорнии. Закончил художественную школу, стал профессиональным художником и примкнул к Обществу пролетарского искусства. После захвата Японией Маньчжурии в 1931 году он решил бороться против японской агрессии вместе с коммунистами. Так Мияги стал членом японской секции Компартии США. Однако он не принимал активного участия в партийной работе. О его принадлежности к партии не знали даже его ближайшие друзья. Это объяснялось, возможно, тем, что уже в 1932 году на него обратили внимание сотрудники Коминтерна, подбиравшие зарубежные кадры для советской разведки. Мияги оказался на положении своеобразного «тайного» члена американской Компартии. Представитель Коминтерна поручил ему отправиться на работу в Японию. И потом, на следствии после ареста, Мияги утверждал, что работал не на советскую военную разведку, а выполнял партийное поручение.
Он прибыл в Иокогаму в октябре 1933 года и, как было условлено, поместил в газете «Джэпан адвертайзер» объявление: «Срочно хочу приобрести гравюры «укиё-э» старых мастеров, а также книги по этому вопросу на английском языке. Предложение направлять: Токио, «Джэпен адвертайзер», ящик №422». На предложение откликнулся немец-связник Бернхардт, который предъявил Мияги однодолларовую купюру с обговоренным еще в Америке номером. Бернхардт объяснил Мияги процедуру встречи с Зорге, которая состоялась у входа в художественную галерею Уэно. Опознавательными знаками были цвета галстуков: Мияги надел синий галстук, а Зорге – черный. Так начались рабочие будни Мияги в Японии.
После восьми лет успешной работы, 18 октября 1941 года, Ётоку Мияги был арестован. На одном из допросов Мияги скромно сравнил свой вклад в работу группы с «урожаем, который состоял лишь из колосков, подобранных после жатвы». Зато с гордостью отмечал главное, по его мнению, достижение группы Зорге – тот факт, что «удалось предотвратить войну между Японией и СССР».
У Мияги был хронический туберкулез, поэтому ему было особенно трудно в тюрьме. Но держался он с достоинством. По существовавшим тогда в Японии правилам, Зорге мог распоряжаться конфискованными у него при аресте деньгами. И часть из них он потратил на лекарства и дополнительное питание для Мияги. Однако болезнь оказалась запущенной. Мияги умер еще до суда, 2 августа 1943 года. Его тело было кремировано и после войны его прах забрал родной брат и увез для захоронения в Мехико, где жил в то время.
О смерти дяди племянница узнала только после войны. Наго был в то время провинциальным городком, и дух милитаристской Японии выветрился там не сразу. Местные жители посчитали Мияги «предателем» и третировали семью Токуямы. Тосико Токуяма не могла с этим смириться и начала по крупицам собирать правду о жизни своего дяди. Почти двадцать лет ушло на то, чтобы она и небольшая группа ее сторонников восстановила в глазах местной общественности подлинный облик Мияги как мужественного борца против милитаризма. Большую помощь в этом ей оказал журналист Ринъити Оминэ. По его инициативе в 1990 году была организована выставка картин Мияги в Наго и Наха, которая помогла переломить отношение общественности Окинавы к своему соотечественнику. В 2003 году удалось отметить 100-летие со дня рождения Мияги, приурочив к этой дате специальный симпозиум в Наго. А в 2006 году в парке у музея в Наго, где собраны картины Мияги, был поставлен скромный обелиск в память о художнике и герое.
В 1964 году Зорге было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Также посмертно был награжден орденом Отечественной войны первой степени член его разведывательной группы Бранко Вукелич. Орден Боевого Красного Знамени получил радист группы Макс Клаузен, орден Красной Звезды – его жена Анна Клаузен. Узнав о высоких наградах, которые получили участники группы Зорге, Тосико Токуяма начала интересоваться, не наградили ли и дядю. Она стала отправлять запросы в Москву. В 2008 году она обратилась лично к президенту РФ Дмитрию Медведеву и премьер-министру Владимиру Путину. И в декабре 2009-го пришел ответ в виде приглашения в российское посольство в Токио для получения ордена.
Тосико Токусима заявила, что передаст награду на хранение музею в Наго, где собраны картины Мияги. Одновременно было подтверждено, что высокой награды в 1960-е годы удостоился еще один японский соратник Рихарда Зорге – Хоцуми Одзаки. Его посмертно наградили орденом Отечественной войны первой степени.
Хоцуми Одзаки был ближайшим сподвижником Зорге. Оба они составляли «мозговой центр» группы. Ни тот, ни другой не вскрывали сейфов и не похищали документов с грифом «Совершенно секретно». Всю информацию они получали в легальных беседах и дискуссиях с равными им по интеллекту людьми. Зорге был доверенным лицом германского посла в Токио, а Одзаки входил в «Общество среды», неформальный дискуссионный клуб советников японского премьера Коноэ. Оба были известными и влиятельными журналистами. Одзаки к тому же написал пять книг по проблемам современного ему Китая.
Выступая на суде в ноябре 1942 года, Зорге четко отделил свою работу в Японии от шпионажа. Он заявил: «Если речь идет об обычной шпионской деятельности, то в ходе нее ищут слабые места страны, в которой работают, и сообщают о них в Центр. Я думаю, что такая деятельность неблагоприятна для Японии. Однако моя работа преследовала противоположные цели. Она велась ради мира между Японией и СССР. Поэтому я не думаю, что она была неблагоприятна для Японии». Одзаки со своей стороны утверждал, что у него «никогда не было желания заниматься разведкой профессионально». Оба настаивали на том, что были не шпионами, а политическими деятелями, боровшимися с фашизмом и милитаризмом по идейным причинам.
С учетом этого следствие и суд над членами группы Зорге проходили как политический процесс «над агентами Коминтерна». С одной стороны, это позволило избежать осложнений между Японией и СССР, которые в годы войны находились по разные стороны фронта. А с другой – добавил обвиняемым помимо обычных статей, карающих за разведывательную деятельность, еще и статью за подрыв государственных устоев.
Одзаки и Зорге были приговорены к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение в один день 7 ноября 1944 года с разницей в несколько минут. Первым на эшафот взошел Одзаки, следом за ним – Зорге. Зорге воскликнул: «Сэкигун (Красная армия)!», «Кокусай кёсанто (Коминтерн)!», «Собието кёсанто (советская Компартия)!» Зорге специально заучил эти слова по-японски, чтобы присутствовавшие при казни запомнили их как его политическое завещание. Одзаки встретил свою смерть молча.
Ётоку Мияги посмертно получил свою награду. Очередь за Хоцуми Одзаки.