Из истории борьбы органов госбезопасности с фашистскими диверсантами на Урале в годы Великой Отечественной войны.

Согласно плану «Барбаросса», утвержденному Гитлером в декабре 1940 г., германский Вермахт должен был разбить вооруженные силы Советского Союза в ходе блицкрига. Через три месяца войска планировали выйти на линию Архангельск – Волга – Астрахань, где намечалось обустроить заградительный барьер против азиатской России, а индустриальный Урал должен быть сокрушен и парализован массированными ударами авиации дальнего действия.
Однако фашистский план молниеносной кампании, составленный без учета реальной мощи и резервов СССР, потерпел крах. Война с самого начала приняла ожесточенный и затяжной характер. Под влиянием данных о развертывании советской военной промышленности на востоке страны после массовой эвакуации командование Вермахта в июле 1942 года утвердило «План операции против промышленной области Урала», который предполагал организацию крупной экспедиция из 12 танковых и моторизированных дивизий на Урал. Опасения германского Генштаба в отношении важности уральских заводов оказались обоснованы.
Танковая промышленность Советского Союза за четыре военных года выпустила 98 тысяч единиц бронетехники, что позволило СССР в конечном итоге обогнать Германию и ее сателлитов, а также не зависеть от поставок союзников. При этом только Уральский танковый завод в Нижнем Тагиле с начала 1942 г. до мая 45-го собрал 25 тысяч «тридцатьчетверок». Благодаря четкой работе танкового конвейера в Нижнем Тагиле (в среднем 600 в месяц), в 1944 г. Кировский завод (Челябинск) и Уралмаш (Свердловск) были освобождены от производства средних танков в пользу тяжелых танков и самоходных артиллерийских установок.
Важным условием наращивания военной продукции стала недосягаемость азиатской части Советского Союза для вражеской авиации. Да, серийные бомбардировщики «Юнкерс-88» и «Хейнкель-111» имели возможность бомбить Приуралье и Урал и вернуться на свои аэродромы, но только без истребительного сопровождения. Немецкое командование  даже вынашивало планы тяжелыми бомбардировщиками ФВ-200 «Кондор» и «Ю-290» (дальность полета более 3000 км) уничтожить крупнейший в Европе Магнитогорский металлургический комбинат, обеспечивший половину танковой брони СССР, и уникальный марганцевый рудник «Полуночное» (600 вост. д. вблизи г. Ивдель Свердловской обл.). Бытует утверждение, что Гитлер давал указание маршалу авиации не жалеть бомб для уральских заводов и рудников, но Геринг за весь период военных действий на Восточном фронте не рискнул осуществить подобные фантазии фюрера, резонно опасаясь потерять бомбардировочную авиацию в русском тылу. Так, ни одна вражеская бомба и не взорвалась на Урале.
***
Смелый и весьма опасный проект с условным наименованием «Ульм» по уничтожению оборонной промышленности Урала родился в недрах Главного управления безопасности рейха (РСХА) после того, как провалился план «Барбаросса» и встала угроза существования самого «тысячелетнего» рейха. После проигранных сражений под Сталинградом и Курском (450 и 360 вост. д.) ведомство рейхсфюрера СС Гиммлера, осознав стратегически решающее значение сложившегося военно-промышленного комплекса, разработало план масштабных диверсий на 60-м меридиане. Первоочередными целями должны были стать танковые, боеприпасные и металлургические заводы. С учетом того, что оборонные предприятия усиленно охранялись ВОХР и частями НКВД, подрыву подлежали в первую очередь электростанции и магистральные ЛЭП, с тем, чтобы надолго обесточить производство военной продукции. По данным бывшего диверсанта Павла Соколова: «По замыслам нашего руководства, группе «Ульм» ставилась задача десантироваться с воздуха на Урале, мелкими группами разойтись по намеченным маршрутам, держа связь с Центром по радио, а затем, в назначенное время, одновременно вывести из строя линии высокого напряжения, питающие энергией промышленность Уральского региона. Это должно было вызвать не только временную остановку заводов, но и выход из строя многих производств металлургического профиля».
В августе 43-го в недрах «Цеппелина» 70 агентов приступили к специальной подготовке в местечке Освитц в пригороде Бреслау (ныне г. Вроцлав, Польша). Кандидатов в спецотряд отбирали среди военнопленных, бывших военнослужащих Красной Армии, но стержнем проекта стали полтора десятка идейных противников большевиков из числа белоэмигрантов и их потомства. Каждому курсанту выдали «айнзатцбух» (удостоверение) сотрудника VI отдела РСХА с личной фотографией в форме СС.
По свидетельству бывшего наемника П. Соколова, в октябре 1943 года в Вене диверсантов представили новоиспеченному штурмбанфюреру СС (майору) Отто Скорцени: «…к нам вышел рыжий молодец со шрамами на щеке, подержался за руки, задал пустые вопросы, и на этом аудиенция закончилась». Действительно, исполнение амбициозного проекта «Ульм» было возложено на «диверсанта № 1» фашистской Германии, который спустя тридцать лет похвалялся: «Спланированная рейхсфюрером СС Гимлером операция «Ульм» была нелегкой. Речь шла об уничтожении больших доменных печей Магнитогорска, а также одной или двух электростанций, снабжающих электроэнергией громадные металлургические и химические комбинаты этого региона… Что касается Магнитогорска, то именно благодаря «Цеппелину» я смог воссоздать план города и главных промышленных комбинатов [Урала]…».
 

Тридцать наиболее успешных диверсантов в конце 43-го прибыли в село Печки вблизи Пскова для завершения подготовки, во время которой тщательно изучали подробные цветные карты Урала и особенности ночного парашютирования. На псковщине диверсанты закрепили теоретические занятия по специфике подрыва железных дорог, мостов, оборудования ЛЭП и электростанций, опробовав новые виды пластичной взрывчатки.
Передовая (северная) группа парашютистов под руководством  белоэмигранта И.Н. Тарасова имела задание приземлиться «в 80-м квартале Свердловской области, восточнее города Кизела». Взглянем на карту: в сотне километров восточнее Кизеловских угольных копей (ныне Пермский край) уральское плоскогорье переходит в малонаселенную лесную равнину с удобными выходами на старую Горнозаводскую железнодорожную магистраль Пермь – Нижний Тагил – Екатеринбург. В лесах и на железной дороге диверсантам предписывалось проводить диверсионно-террористическую деятельность, опираясь на «многочисленных красноармейцев-дезертиров и немецких военнопленных». Семь отобранных агентов на трехмоторном «Юнкерс-52» с дополнительными топливными баками вылетели с рижского военного аэродрома. В Пскове спецборт дозаправился топливом под завязку. Через семь часов полета ночью 18 февраля 1944 года группу сбросили над лесной чащей.
Вновь обратимся к воспоминаниям члена Южной диверсионной группы бывшего обершарфюрера СС (фельдфебеля) Павла Соколова:
«Наш вылет должен был состояться через двое суток. Где-то часа в три пополудни мы облачились в теплую одежду: меховые штаны, куртки, белые маскхалаты, надели парашюты и погрузили на автомашину заранее упакованные грузы (10-12 мест). На аэродроме нас подвезли к черному «Юнкерс-252», который был значительно больше типового транспортника «Ю-52», имел другие моторы, а главное, десантирование производилось не через боковую дверь, а через аппарель в нижней части фюзеляжа, в открытом состоянии отвисавшую, подобно нижней челюсти крокодила. Посредине «челюсти» проходил отполированный жёлоб, по которому спускались грузы и люди. Ухватиться за что-либо было нельзя, задержаться тоже, и севший, или легший на брюхо в этот желоб, катился до самого вылета в пространство. Перспектива неприятная, так как этот желоб был длиной метров пять, а путь в «никуда» составлял не короткое мгновенье прыжка из люка, а несколько секунд томительного страха. Мы быстро занесли по трапам аппарели свои грузы и сели на скамейки, находившиеся вдоль бортов, в центральной части фюзеляжа. Начался прогрев двигателей. Моторы неоднократно запускались, затем глохли, запускались снова. Затем наступила довольно длительная пауза, пилот объявил о неполадках в одном из двигателей и переносе вылета на следующий день. Грузы оставили в самолете, а люди вернулись обратно. Было уже темно, в кузове грузовика мы изрядно продрогли, несмотря на теплое обмундирование. Командир группы Ходолей по этому случаю приготовил «грог», израсходовав на это фляжку спирта из НЗ и где-то сохранившийся стручок жгучего балканского перца. Все это, разбавленное несколько водой и подогретое до 500, представляло адскую смесь, после принятия которой, пациенты почувствовали себя, как в бане на верхней полке, и рухнули в беспробудном сне. Спали мы довольно долго. Я проснулся оттого, что на меня вскочил верхом какой-то человек и начал на мне гарцевать. Я сразу ничего не мог понять. Когда я пришел в чувство, то узнал в моем наезднике Ходолея. Смеясь и подпрыгивая, он объявил, что пришло распоряжение прекратить операцию «Ульм», немедленно выехать в Зандберг и к вечеру того же дня мы ехали назад к разбитому корыту… Так мы и не узнали причину столь неожиданного финала нашей авантюры, не узнали ничего и о судьбе группы Тарасова. Скорее всего, ее провал и стал для нас спасительной соломинкой».
Вылет Южной группы, одетой в форму младших командиров Красной Армии, под руководством 40-летнего гауптшарфюрера СС (оберфельдфебель) Бориса Ходолея планировался сразу после приема радиограммы от передовой группы Тарасова с задачей десантироваться на 200-400 км южнее «северных» для уничтожения заводов Челябинской области.

К слову сказать, сын полковника Русской императорской армии П.П. Соколов (1921–1999), поступивший на службу к немцам по согласованию с болгарскими коммунистами, рвался на Родину и намеревался перейти к русским после заброски. Однако в его случае СМЕРШ перехватил инициативу, приготовив ловушку сразу после его приземления в Вологодской области в сентябре 44-го. После отбытия 10-летнего срока приговора Павел Павлович, повинуясь выстраданному душевному стремлению, принял советское гражданство, окончил Иркутский институт иностранных языков, и четверть века преподавал в школе, оставив уникальные воспоминания о подготовке фашистских диверсантов.
Тогда же, в феврале 44-го, Южную группу сняли с самолета и, прикрывая провал авантюрной операции, предоставили диверсантам внеплановые отпуска с записью: Die Ausreise ist vom Reichsfuerer SS genehmigt (по личному распоряжению рейхсфюрера СС).
С 26 по 29 февраля радиоконтрразведка Уральского военного округа зафиксировала безответные позывные немецкого разведцентра, но Северная группа провалилась как сквозь землю, не сообщив базе даже о приземлении.
Тем временем, 28 февраля начальник Нижне-Тагильского отдела НКГБ полковник А.Ф. Сененков, как и другие руководители городских и районных подразделений, получил циркулярное указание № 3/19080:
«Управление НКГБ своим № 21890 от 13 октября 1943 года ориентировала Вас о том, что немецкая разведка в Берлине подготавливает для заброски в наш тыл диверсионную группу «Ульм». Состав группы комплектуется из военнопленных-электротехников и электромонтажников, родившихся или хорошо знающих Свердловск, Нижний Тагил, Кушву, Челябинск, Златоуст, Магнитогорск и Омск.
По этому поводу нами получены от НКГБ СССР дополнительные указания о том, что 8 февраля 1944 года участники группы «Ульм» из Германии доставлены в город Ригу. Руководителем этой группы является некий Семёнов8.
Участники группы «Ульм» снабжаются ядом, отравленными коньяком и папиросами, а также получают маски, предохраняющие от мороза, резиновые перчатки, кремни, батареи и лампочки, по-видимому, для карманных фонарей.
Возможно, что сама группа или груз для нее будет перевезен на самолетах, так как для них были заказаны ящики и парашюты для сбрасывания груза.
Заброска диверсионной группы «Ульм» намечается в северные районы Советского Союза.
Ориентируя Вас о вышеизложенном, предлагаю принять самые активные меры розыска и своевременного изъятия участников группы в случае появления их на территории Свердловской области, а также усиления охраны и пропускного режима на промышленных предприятиях и охраны пищевых блоков…
С настоящим указанием ознакомить первых секретарей райкомов ВКП(б)...
— Начальник УНКГБ по Свердловской области комиссар ГБ 3 ранга Борщев».
Приведенный документ свидетельствует о том, что советская контрразведка своевременно получала данные о подготавливаемых врагом диверсиях в глубине России. Действительно, в ночь на 1 января 1944 года начальник особого отдела 1-й Ленинградской партизанской бригады Г.И. Пяткин организовал похищение руководителя диверсионной школы «Цеппелин» в деревне Печки Печерского района около Пскова. Операция под кодовым названием «Крах Цеппелина» стала большой удачей военной контрразведки, в результате которой был захвачен, а затем переправлен в тыл на самолете зам. начальника школы Гурьянов-Лашков с документами. Полученные сведения позволили обезвредить и уличить десятки шпионов и диверсантов в советском тылу, и предотвратить покушение на И.В. Сталина.
По свидетельству того же П.Соколова: «В одну прекрасную ночь исчез «начальник штаба» роты и его ординарец, жившие на частной квартире метрах в 300 от школы. Пронесся слух, что они похищены партизанами. При осмотре местности обнаружены были следы саней, на которых увезли этих деятелей, но в доме следов борьбы видно не было, наоборот вещи, видимо, были уложены заранее, и возникла другая версия, что они ушли по ранее согласованной договоренности. Так или иначе, история эта не возбудила шума, приехали какие то чины из д. Колахальни, понюхали, расспросили свидетелей и убрались восвояси. Видимо наши руководители решили замять этот факт, чтобы не подставлять себя под удар».
 

Только спустя три месяца оставшиеся в живых диверсанты Северной узнали от чекистов, что их сбросили в Юрлинском районе Молотовской области (540 вост. д., ныне Пермский край). Возможно, что пилоту не хватило топлива на 300 км до расчетного квадрата, или он просчитался в условиях зимней ночи и встречного ветра. Однако, скорее всего, немецкий ас запаниковал и испугался «точки невозврата», не дотянув даже до скованной льдом Камы.
18 февраля 1944 года в Приуралье разыгралась настоящая трагедия. Сброшенных на парашютах диверсантов и их грузы раскидало по тайге в радиусе нескольких километров. Первым в ту ночь погиб радист Юрий Марков из белоэмигрантов. Запутавшись в кромешной тьме в ветках деревьев, он намертво затянул петлю парашютных строп на своем теле.
Командир группы 35-летний Игорь Тарасов приземлился на родную землю жестко и обездвиженный вскоре обморозил ноги. Боясь окончательно замёрзнуть, он стал усиленно согреваться спиртом. От полного бессилия и одиночества принял решение отравиться штатным средством, но после спирта смертельный яд даже двойной дозы действовал как… слабительное. Вконец измучившись от поноса, обезвоживания организма и головокружения, он застрелился, оставив записку с описанием своих страданий и пожеланием: «Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить». Так Тарасов исполнил приказ Гиммлера: «Ни один человек из Службы безопасности не имеет права попасть живым в руки противника!».
Бывший красноармеец-военнопленный Халим Гареев прыгал с тяжелой рацией, ударился об землю, промерз и вскоре покончил с жизнью.
Четвертый диверсант, он же второй радист Анатолий Кинеев, дождался таёжного рассвета и даже пытался выйти на связь с разведцентром. Безрезультатно – немецкая техника не работала при трескучем морозе. Позже гангрена обмороженных конечностей и пуля «сердобольного» сослуживца оборвали его затянувшиеся мучения.
Оставшихся в живых парашютистов настиг голод. Чтобы найти друг друга в условиях глубокого снежного покрова им понадобилось несколько суток. От безысходности ели трупное мясо. Первым нашли тело командира… Факты каннибализма были задокументированы смершевцами в ходе расследования. Иногда архивисты Свердловского Управления ФСБ между собой называют неординарные материалы с фотографиями человеческих останков – делом «людоедов».
В начале июня, когда закончились все найденные немецкие консервы и подсохли лесные тропы, выжившие потопали к жилью в юго-западном направлении. Настороженное местное население отказалось продавать «лесным» красноармейцам продукты даже за приличные деньги. Одичавшая и деморализованная троица вынуждена была сдаться властям на границе Бисеровского района Кировской области.
Проведенное отделом контрразведки СМЕРШ Наркомата обороны Уральского военного округа расследование установило, что бывший подпоручик врангелевской армии и полицай германских оккупационных сил Н.М. Стахов (1901–1950, умер в Ивдельлаге), бывшие военнопленные Андреев, Грищенко и их погибшие сослуживцы являлись теми ожидаемыми диверсантами из ведомства Гиммлера.
В ходе следственных действий арестованные показали останки парашютистов, схроны с оружием, тротилом, рациями и другим снаряжением. К уголовному делу было приобщено значительное количество взрывчатки, бикфордова шнура, взрывателей и боеприпасов, вполне бы удовлетворившее какой-нибудь партизанский отряд в лесах Белоруссии. Исследуя взрывчатку и взрыватели, эксперты НКГБ сделали вывод о приготовлении к «подрыву и поджогу крупных объектов».
Следователи СМЕРШ отметили, что Северная группа была продумана и отлично экипирована, от саней, лыж и валенок до аптечек и альпийских защитных очков. Главное, что заброшенные диверсанты были адаптированы к работе с населением и властями. Каждый был снабжен комплектом добротно фальсифицированных советских документов, красноармейских и трудовых книжек, справок фронтовых госпиталей. Изъятый «общак» включал около полумиллиона рублей, а в то время за сотню можно было купить буханку хлеба на рынке, а в дальнем селе даже не одну.
По разработанной в разведцентре легенде, «военнослужащие Красной армии» добирались домой после излечения в госпиталях на законных основаниях. Рядовой красноармеец Андреев должен был убедить патрули тыловых комендатур, что направляется после ранения к месту жительства в Нижний Тагил для окончательного выздоровления. У него был паспорт с нижнетагильской пропиской и штампом от 2 марта 1943 года. С такой распространенной фамилией бывшему чувашскому колхознику нетрудно было затеряться в городе. Приобщенные к уголовному делу изготовленные немцами паспорта хорошо сохранились. Настолько качественно они были изготовлены, что даже спустя 70 лет не удалось найти следов ржавления под скрепками. Часто немецкая рациональность подводила заброшенных агентов, так как все советские документы, как правило, носимые у сердца, скреплялись обычными стальными скобами. Через некоторое время от пота и атмосферного воздействия на документах появлялись неизгладимые следы ржавчины, а немецкая сталь в фальшивых документах не ржавела.
 

То, что целью диверсантов должен был стать и Нижний Тагил, свидетельствует следующее. Погибший в первую ночь высадки тридцатилетний радист Халим Гареев, раненым попал в плен к противнику в середине 43-го, хотя согласно Именному списку безвозвратных потерь личного состава 204-й стрелковой дивизии РККА ошибочно считался убитым и захороненным в братской могиле под Витебском. До войны он проживал в Нижнем Тагиле и там же был призван в армию. Он хорошо ориентировался в тагильских заводах и окрестностях города и поэтому был зачислен в Северную группу.
По замыслу руководства проекта «Ульм» в Северной группе должен быть еще один тагильчанин, который до призыва в Красную армию и пленения на фронте работал на строительстве Уралвагонзавода. Но курсант с украинской фамилией Капинос не добрался до Пскова, будучи отчисленным с тремя другими несостоявшимися агентами-парашютистами в концлагерь по причине злоупотребления спиртными напитками в стрессовом состоянии.
В настоящее время исследователям стали доступны многие документы Великой Отечественной войны. В общедоступной базе данных Мемориал (МО РФ) мы обнаружили лагерную карточку военнопленного концлагеря в Шепетовке другого диверсанта-ульмовца Николая Грищенко. Будучи членом партии ст. лейтенантом и командиром батареи 76 мм орудий 8-го пехотного полка, житель Воронежской области попал в плен в начале 43-го. Назвавшись кубанским казаком, он согласился сотрудничать с оккупантами. На основании директивы Объединенного Верховного командования Германии от 26 марта 1942 года о создании разведоргана «Цеппелин» Грищенко был «освобожден из плена» и направлен в спецлагерь в м. Зандберг.
***
Выжившие в зимней приуральской тайге диверсанты были осуждены на 15, 10 и 8 лет за измену Родине и принадлежность к немецко-фашистским диверсионно-разведывательным органам, как составной части армии противника. После отбытия наказания вышедшие на свободу П.А. Андреев и Н.К. Грищенко просили власти о реабилитации, однако им было отказано.
Организатор ряда эффектных акций гитлеровских частей специального назначения Отто Скорцени спустя годы был вынужден признать выношенную Гиммлером операцию «Ульм» «абсурдной», так как у него «не было возможности быстрого уничтожения чего-нибудь в районе Урала». Серьезным недостатком операции, на наш взгляд, явилось отсутствие реальных вариантов возвращения домой выполнивших задание диверсантов. Вместо гарантий возврата агенты были обеспечены двойной дозой яда.
Таким образом, анализ предложенных материалов позволяет исследователям Отечественной войны считать заброску Северной диверсионно-террористической группы в рамках операции «Ульм» одной из наиболее дальних на восток континента. Однако низкий уровень идейной мотивации набранных из военнопленных Красной армии и белоэмигрантской среды диверсантов, недооценка реалий советского тыла, а также системная работа органов госбезопасности и власти, привели к краху все попытки проникновения немецко-фашистских агентов-парашютистов в глубокий советский тыл с целью нанесения значимого ущерба ВПК страны.

В.В. Кашин, Координационное бюро советов ветеранов органов безопасности в Уральском федеральном округе

Источник: http://forum.orbita96.ru

Источник: https://salik.biz/articles/42408-operacija-ulm-ili-nemeckie-diversanty-v-tagile.html

Урал под прицелом. Операция "Ульм".

СЕКРЕТНЫЕ ОПЕРАЦИИ НЕМЕЦКИХ ДИВЕРСАНТОВ НА УРАЛЕ

В годы войны немцами были создано специальное подразделение с кодовым обозначением «Цеппелин», основной задачей которого было проведение серии диверсий на территории уральских предприятий. Согласно плану гитлеровцев на Урал планировалась заброска трех диверсионных групп, которые должны были устроить настоящую партизанскую войну в глубоком советском тылу. По официальным данным операция закончилась крахом, однако, в годы войны даже за тысячи километров от линии фронта, в промышленном Челябинске, гремели взрывы.

Спустя несколько месяцев после событий на мосту Челябинск вновь сотряс взрыв чудовищной силы. На этот раз громыхнуло на территории секретного

 завода «Сигнал», выпускавшего в годы войны снаряды для реактивного миномета БМ-13 «Катюша». По неустановленным причинам, в сборочном цехе, где снаряжали реактивные боеприпасы, произошла детонация одного из снарядов. По городу поползли слухи о происках врагов, а также о колоссальных разрушениях и сотнях погибших. На самом деле взрыв унес жизни 17 человек, особенно ужасно, что почти все погибшие были детьми, которые трудились на заводе. Всех погибших похоронили рядом с заводской проходной в общей братской могиле.

Попытка бактериологической диверсии на челябинском водопроводе.

Определенно нацисты пытались проводить диверсионные акты на территории Урала, являвшегося в годы войны главным арсеналом и кузницей страны. Однако всех их попытки не возымели какого-либо значимого эффекта. Ситуация на фронте оставалась прежней. Снабжение было стабильным, а среди жителей Урала не было какой-либо паники. Уральцы стойко переносили реалии военного тыла и с самоотдачей вкладывались в общее дело Великой Победы.

ЛЮБУШКИН Андрей || «Таинственный Урал»

https://zen.yandex.ru/media/tainyurala/sekretnye-operacii-nemeckih-diversantov-na-urale--5a25aa19e86a9eb108808609