При появлении Савелия Крамарова на улице его всегда окружала толпа поклонников
В советских кинофильмах Крамарову обычно доставались роли
В комедии Александра Серого «Джентльмены удачи» Крамаров – уголовник Косой
На съемках голливудского фильма «Москва на Гудзоне» (1984 год)
Савелий Крамаров со своей супругой Натальей Сирадзе

Сава и его неслыханная слава: история жизни одного из самых великих комиков отечественного кино

Наш серебристый джип медленно петляет по кривым улицам городка Колма, вежливо уступая дорогу пешеходам на «зебрах». «Город мертвых» расположен на берегу океана, в сорока километрах от Сан-Франциско. Его главная достопримечательность – кладбища. Они разбросаны по обе стороны главной улицы города – бульвара El Camino Real: слева – китайское, справа – итальянское, за ним сербское, греческое… Ровно в десять утра мы останавливаемся у еврейского мемориального комплекса Hills of Eternity, Холмы вечности. У ворот поджидает обаятельная брюнетка с большими изумрудными глазами. Это вдова Крамарова – Наталья Сирадзе. Она улыбается, здоровается с каждым из нас за руку и предлагает идти вверх по зеленой аллее в глубь парка. В этом саду камней с пальмами и папоротниками-великанами покоятся знаменитый комик Савелий Крамаров и многие другие выходцы из бывшего СССР.
Крамаров захоронен рядом с каменной часовней в русском секторе кладбища. Памятник артисту соорудил известный художник Михаил Шемякин. Это гримерный столик, на котором разбросаны бронзовые маски несыгранных трагических ролей, и подсвечник. Рядом лежат книги, в которые занесены названия любимых актером фильмов: «Друг мой, Колька!», «Неуловимые мстители», «Джентльмены удачи», «12 стульев» и «Большая перемена». Слева – занавес, справа – фото актера на пластине из титанового сплава. На таком материале картинка неподвластна времени. На мраморе высечены слова на иврите: «Последний дар – вечный покой душе твоей». Наталья кладет белые гвоздики рядом с портретом артиста и достает из-за бронзовых книг скомканный листок бумаги. «Вот смотрите, записка, – она разворачивает и читает: – Мы вас любим и обожаем! Привет из России!» Каждый день на могиле свежие цветы. Их приносят безымянные русские поклонники.
Побродив по кладбищу, мы покидаем печальную Колму и через двадцать минут оказываемся на горбатых холмах Сан-Франциско, подпрыгивая вверх-вниз по улицам. У моста «Золотые ворота» попадаем в пробку: слева океан, справа залив, из-за тумана устрашающе выглядывает тюрьма Алькатрас. Выруливаем на 101-й хайвей. Вокруг дивная красота: каньоны, скалы, местами суровый лес. Спустя час справа замечаем указатель, на котором написано Forest Knolls, Лесные холмики. Поселок состоит всего из десятка зданий: административного центра, кафе «Для двух птичек», почты и пары магазинчиков, в которые когда-то захаживали Савелий и его жена Наталья.
За два года до смерти Крамаров переехал из Лос-Анджелеса сюда, в пригород Сан-Франциско. Многие сочли это безумием, ведь Голливуд жесток и забывчив, если ты не звезда. «Фабрика грез» требует постоянного присутствия: пробы, съемки, интервью и общение с коллегами. Но... «Ему всегда чего-то не хватало, – вспоминает писатель, автор книги о Крамарове, Варлен Стронгин. – Новых ролей, элементарного личного счастья, любимой жены, ребенка и... своего бассейна, о котором он мечтал».
Дом, в котором жили Крамаровы, расположен на склоне холма. Обычная трехэтажная деревянная постройка, кривая лестница, ведущая во второй этаж и мансарду, квадратные окна. «Мы вместе с ним делали ремонт, придумывали весь дизайн, расставляли мебель и вешали картины. Когда купили дом, он был счастлив, как ребенок, будто ему подарили замечательную игрушку», – улыбается Наталья, глядя на чужое теперь уже жилище. «Сава любил антиквариат, обожал свою коллекцию и всегда шутил: «Смотри, вроде деревенский дом, а заходишь внутрь – Лувр». Наталья предлагает пройтись по окрестностям. Ландшафт напоминает Подмосковье: пышные ели, чернотропы, грибной запах, здесь даже снег иногда выпадает. Именно в этой американской глуши бывший житель Бауманского района Москвы Крамаров обрел, наконец, все, что хотел: дом, любимую женщину, дочь, красивый интерьер и покой.
 «Чаплин написал в воспоминаниях о Сан-Франциско: здесь человек начинает чувствовать целебную силу оптимизма, соединенного с предприимчивостью. Возможно, за целебным оптимизмом и отправился сюда великий комик из России Савелий Крамаров, и остался здесь навсегда», – не без пафоса говорит мой попутчик, русский актер Илья Волох. Наталья объясняет все проще: «Он скучал по России, часто вспоминал свою подругу Машу, с которой провел почти 13 лет. Он был страшно влюблен в нее, всегда хотел с ней жить в подмосковном лесу».

Мама Бася и первые шаги

Он родился в 1934 году, и в те далекие 30-е, когда национальность в паспорте часто писали со слов, мама, Бенедикта Соломоновна (Бася), записала сына русским. Его отца, московского адвоката Виктора Крамарова, арестовали, когда Саве было 4 года. Мать говорила сыну, что папа на фронте. «И я помню, ждал его очень и каждый день проводил на вокзале в надежде увидеть своего отца», – со слезами на глазах признавался в одном из телевизионных интервью Савелий.
Отец вернулся из лагеря, но оставил семью и женился на другой женщине. Потом умерла мама Бася. Крамаров переехал жить к родственникам. Из-за недоедания у него открылся туберкулез. Но Савелия вытащил с того света врач, которого он через много лет найдет в Израиле и преподнесет огромный букет цветов и бутылку коньяка.
Актерская жизнь для Крамарова началась с самодеятельной студии «Первый шаг» при Центральном доме работников искусств. Савелий мечтал стать юристом, как папа. Но в такие вузы детей «врагов народа» не брали. И после школы он поступил в Московский лесотехнический институт, потом был принят в ГИТИС. Первой серьезной работой Савелия стал рассказ Василия Шукшина «Ваня, ты как здесь?!» Студент Крамаров сам инсценировал его и успешно выступал с ним в Московском театре миниатюр. Вскоре Крамарова пригласили сниматься в кино. Его заметили после первого фильма «Прощайте, голуби!», признали после второго – «Друг мой, Колька!». А на весь Советский Союз он прославился в 1966 году после выхода картины «Неуловимые мстители». Савелий сыграл в этом советском вестерне эпизодическую роль, но трусливый белогвардеец Игнат полюбился зрителям наравне с самими «неуловимыми». Фраза «А вдоль дороги мертвые с косами стоят! И тишина!» мгновенно стала крылатой.
Крамарова стали приглашать известные режиссеры. Одно его короткое появление в фильме могло гарантировать успех, реплики и неповторимая мимика запоминались навсегда. Сегодня трудно представить «Город мастеров», «Трембиту», «12 стульев», «Большую перемену», «Иван Васильевич меняет профессию» без Крамарова. И все же настоящая слава пришла к артисту в 1971 году после премьеры комедии «Джентльмены удачи», где он сыграл придурковатого уголовника Косого в компании таких популярных актеров, как Леонов, Вицин и Видов. В Америку Олег Видов приехал позже Крамарова, но и там, в Лос-Анджелесе, друзья часто встречались и перезванивались, а однажды даже снялись вместе в картине «Красная жара» с Арнольдом Шварценеггером.
«Работать с Крамаровым было непросто, – смеется Видов, вспоминая историю сорокалетней давности.– Тяжелее всего мне дался на съемках эпизод в такси, где я, будучи следователем, изображал водителя и полдня возил по городу в поисках пруда всю троицу: Косого, Доцента и Хмыря. Я ехал, стиснув зубы, и с трудом подавал реплики про мужика в пиджаке, памятник и дерево. Смотрел не на Саву, а прямо на дорогу, иначе умер бы со смеху».
После успеха «Джентльменов» Савелия пригласили в телесериал «Большая перемена». Роль опять же досталась небольшая, но кто не помнит обаятельного тунеядца Тимохина! В картине он обхаживал соседку по школьной парте, брюнетку Коровянскую, ее играла Нина Маслова. Тогда на съемках и родился знаменитый диалог: «Что ты мне глазки строишь?» – «А что, я тебе кооператив должен строить?»

Непростой характер

Эти характерные «глазки» актеру нередко ставили в упрек. Утверждали, что успех Крамарова заключен в асимметричном расположении его зрачков. Одна известная актриса на совещании в Госкомитете по кинематографии с возмущением говорила, что в советском кино дают дорогу артистам, имеющим природные увечья. И называла имя Савелия Крамарова, который по ее мнению оглуплял образ советского человека. Савелий еще больше замыкался в себе после таких оскорбительных отзывов.
«Я знаю одну неприятную историю, когда однажды на съемках картины Евгений Леонов унизил Крамарова так, что тот как-то сник и погас, – вспоминает актриса Наталья Фатеева, которая сыграла в картине «Джентльмены удачи» дочку профессора-археолога. – Савелий прекрасно понимал, что у него выигрышная внешность, но ему хотелось сыграть роль как-то по-другому, потоньше. На что ему Леонов сказал: «Какого черта! Тебе ничего не надо делать, твоя рожа, на ней все написано и больше делать ничего не надо». Практически так и было, но это было сказано грубовато. Я бы тоже обиделась».
Савелий в долгу не оставался. «Звездная болезнь у него была потрясающая, за словом он в карман не лез! – говорит актер Илья Баскин, который снимался с Крамаровым в «Большой перемене», а потом, в Америке, в фильме «Москва на Гудзоне». – Сава, когда мы с ним встречались на Мосфильме, мне так прямо и заявлял (правда, переводя в шутку) – «Я звезда, а ты говно!»
«У его бешеной популярности была и обратная сторона, – считает давний знакомый Крамарова, режиссер Марк Розовский. – Его не за того человека принимали, эта слава его раздражала, тяготила, мучила. Широкая публика не смогла отличить образ-маску от его духовной сути. У него не было надежды на то, что его будут снимать иначе, его роли были похожи друг на друга, его эксплуатировали. И этот успех был губительным для него. Это и послужило причиной его отъезда».
Наталья Сирадзе рассказывает, что Савелий не раз признавался ей, что слава была для него тяжелым испытанием, и он не всегда был на высоте, часто незаслуженно обижал коллег на съемочной площадке и вел себя, как капризная звезда. «То есть здесь, в Америке, у него произошла переоценка ценностей» – заключает она.
Скромностью Савелий действительно не отличался. «Любил демонстрировать свое благополучие, – вспоминает Илья Баскин. – Говорил мне, что понятия не имел, сколько у него денег. Есть какие-то мешки под кроватью. Он брал пачку и шел покупать все, что хотел». В СССР Савелий любил жаловаться: «У меня однокомнатная квартира и машина – этим ограничено мое благосостояние. Неужели я не заслужил возможность на свои деньги купить двухкомнатную квартиру?» Крамаров кокетничал. По словам друзей, бытовых проблем он никогда не имел. Любимец публики был обладателем «Фольксвагена». В СССР иномарка была в диковинку даже на улицах Москвы. Правда, Крамаров замучился с запчастями и советским сервисом, ему пришлось продать «немца» и купить «Жигули».

В «отказе»

Крупные неприятности у Крамарова начались в конце 70-х, после того как власти узнали, что он ходит в синагогу. Путь в кино был для него закрыт, за границу его не выпускали. У Савелия осталась одна отдушина – Театр «отказников», программа «Кто последний? Я за вами...». Театр особый, состоящий из людей, которым отказывали в праве выезда из СССР. На подступах к нему люди в штатском проверяли паспорта у зрителей, идущих на спектакль. Все же актеров этого театра вскоре стали выпускать из страны, но Крамаров больше двух лет получал отказы. Фильмы с его участием шли, а его фамилию из титров вырезали, как будто Крамарова можно было с кем-то перепутать.
Оставшись без работы в кино, Савелий начал испытывать нехватку денег. Об этом знала актриса Наталья Фатеева: «Его прекратили снимать, я не знаю, подрабатывал ли он на творческих встречах, но когда я встретила его в Театре эстрады на каком-то представлении, спросила Саву: «Как ты живешь?». И он сказал: «Я продаю фарфор и не жалею об этом».
Крамарову хотелось побыстрее выехать из СССР, и он бросил вызов власти – начал писать письма в ОВИР, в ЦК КПСС и другие инстанции. Помогал ему в этом режиссер Марк Розовский: «Все его заявления и письма практически писал ему я. Савелий не мог это толком оформить. Я отдавал готовые тексты, потом он раздавал их корреспондентам, и эти заявления звучали на Радио Свобода. По-моему, у него был дядя в Израиле, и он хотел уехать к нему, не по политическим мотивам, а воссоединиться с семьей».
Савелию отказали: дядя не считался близким родственником. Но причина, возможно, была в другом. Он снялся более чем в сорока фильмах, и в случае его эмиграции все эти картины по принятым тогда правилам должны были положить на полку. Трудно было представить, чтобы лучшие советские комедии канули в безвестность. Крамаров не сдавался и написал письмо президенту Рональду Рейгану. Текст этого послания составил другой приятель артиста, ведущий передачи «Радионяня», юморист Александр Левенбук.
«Уважаемый президент! Господин Рональд Рейган! Обращается к вам популярный в СССР киноартист Савелий Крамаров. Я не умираю с голоду, но не хлебом одним жив человек, хотя хлеб у нас с вами разный, питаемся мы с вами по-разному, но мы оба любим творчество и не можем без него жить. Поэтому помогите мне обрести в вашей великой стране возможность работать по специальности. Моя нынешняя великая страна, видимо, помочь мне в этом вопросе не может. У вас масса очень важных государственных дел, но я не сомневаюсь, что в вашей груди по-прежнему бьется сердце актера, всегда готового помочь другому актеру, оказавшемуся в беде».
Скандальное письмо попало на Запад. Его зачитывали по «вражеским» голосам. Обращение произвело эффект разорвавшейся бомбы, и артиста выпустили из Советского Союза. Через Вену в июне 1981 года Савелий прибыл в Лос-Анджелес. На чужой земле его встречал старый приятель, журналист Александр Половец. В одной руке он держал концертные билеты, а в другой – букет из долларов. Половец, на тот момент совладелец единственной на западном побережье США русскоязычной газеты «Панорама», выступил в роли импрессарио Крамарова. Проехав с творческими вечерами по всему миру, Савелий за три месяца заработал первые 20 тысяч долларов и поселился в Лос-Анджелесе. Так начался новый этап в жизни 47-летнего артиста, покинувшего СССР.

Большая перемена

Его приезд в Америку приобрел политическую окраску. О нем написали многие американские газеты, рассказывали в новостях. Во время показа одного из таких телесюжетов о Крамарове узнал известный голливудский режиссер и актер, выходец с Украины Пол Мазурски. Он запомнил лицо Крамарова и, когда запустился с очередным проектом, пригласил его на одну из главных ролей. Так в 1984 году русский комик попал в комедию «Москва на Гудзоне». Это было фантастическим везением.
Савелий сыграл в этом фильме трусливого кагэбэшника. После этой роли Крамаров обзавелся личным агентом и вступил в Американскую гильдию киноактеров, что для эмигрантов большая удача. Это означало, что он будет получать приличную пенсию и роялти от продаж фильмов с его участием на видеокассетах и DVD плюс проценты с телепоказов. Это приличные деньги, так как Голливуд смотрит почти вся планета. Вскоре Крамаров снялся в фильме «Космическая одиссея 2010», где сыграл советского космонавта Владимира Руденко. От актера требовали большей шаржированности образа, а он сопротивлялся, утверждая, что в СССР космонавтами могут стать только отважные и образованные люди, никак не идиоты. Наталья Сирадзе, часто читавшая сценарии, которые предлагали Крамарову, разделяла тревоги актера: «Он всегда мысленно восставал против Голливуда, так и не принял эту систему проб американского кино. Представьте, приходит на кастинг великий Савелий Крамаров из Советского Союза! Его «эго» протестовало. Он переживал и делился сомнениями, и однажды принял решение, что больше не будет ходить на пробы. Сава сказал своему агенту, что примет роль только после offer, то есть предложения».
Но беда заключалась не в пробах и ролях, которые предлагали Крамарову, а в незнании языка. С плохим английским у него не было никаких шансов стать в Америке тем, кем он был в Советском Союзе. «Ему очень было тяжело, он просто зазубривал роли, тщетно работал над произношением, – рассказывает Наталья Сирадзе. Мы сидим за столиком в ее уютном дворике и рассматриваем семейные фотографии Крамаровых. Почти везде счастливые лица Натальи и Савелия. Она продолжает: – Конечно, это было очень тяжело, но Сава готов был к переменам, и если даже его дальнейшая карьера не состоится, он хотел себя чувствовать свободным человеком».
Люди, которые его знали по съемочной площадке, относились к нему с интересом и почтением. Даже такие звезды, как Уоррен Битти и Робин Уильямс. После «Москвы на Гудзоне» Крамарову преимущественно предлагали эпизодические роли в картинах «Вооружен и опасен», «Возвращение Моргана Стюарта», «Красная жара».
С середины 80-х его жизнь кардинально изменилась: ежедневные молитвы, диета, религиозные праздники и торжества. В Сан-Франциско Наталья Сирадзе познакомила нас с Хильдой Лангер. Ее покойный муж, раввин Йозеф Лангер, был духовным отцом Савелия. Синагога, в которую ходил Крамаров, расположена на окраине города, на Arguello street.
Четыре года назад здание частично выгорело, его восстановили, но не отреставрировали. Службу временно перенесли в соседний квартал, в скромное здание, где и встретила нас добродушная Хильда. Крамаров часто навещал семейство Лангеров, много беседовал с ребе Йозефом, который в юности слыл в Сан-Франциско бунтарем и хиппи. Крамаров настолько тесно сошелся с Лангерами, что сам стал ортодоксальным евреем. Раввинам он верил безоговорочно, считая их святыми людьми.
«Савелий даже стал отказываться от очень выгодных предложений из Голливуда, если они попадали на еврейские праздники. Он упорно не работал в пятницу и субботу, даже если ему обещали огромные деньги», – говорит Хильда Лангер. Она очень рада нашему появлению в синагоге и с гордостью демонстрирует старинные часы в молельной комнате, подаренные когда-то Крамаровым. «Мы с мужем, конечно, знали, что Савелий – известный артист. Я пыталась смотреть фильмы с его участием. Поскольку это комедии, то многие вещи понятны без слов. Мы к нему сильно привязались, и его юмор стал нам близок. Когда он появлялся в субботу, в комнате становилось светлее. Все его очень любили. Только вернувшись к своим еврейским корням, он обрел смысл, который искал».

Возвращение

Когда рухнул железный занавес, Крамаров решил приехать в Россию. К этой поездке он готовился серьезно, часто звонил друзьям и спрашивал, не опасно ли ехать на родину, не голодает ли Россия? Его успокаивали, как могли, но он не поверил. Летом 1992 года Савелий прилетел в Москву с чемоданом продуктов: яблоки, орехи, изюм и мед. В столице он не задержался и отправился в Сочи, на «Кинотавр». Там он произвел фурор, пройдя по «Звездной дорожке» под аплодисменты нескольких тысяч зрителей. К нему даже приставили охрану, чтобы оградить от наиболее горячих поклонников. То же повторилось в Москве на Арбате, когда толпы людей выстраивались в очередь, чтобы получить автограф и сфотографироваться с артистом.
Крамаров был потрясен этим вниманием. Все эти годы он скучал по России, истосковался по огромной славе. Оказавшись в Москве спустя 11 лет после отъезда из СССР, он начал строить грандиозные планы – съемки, интервью, встречи со зрителями – и даже мечтал открыть рекламное агентство в России. Савелий снялся в двух проектах: у Михаила Кокшенова в картине «Русский бизнес» и у Георгия Данелии в фильме «Настя». Но эти комедии не имели такого успеха, как его предыдущие работы. Изменилась страна, люди и вкусы кинозрителей. Да и сам Савелий был уже другой, совсем не выглядел рубахой-парнем, посолиднел, хотя глаза по-прежнему смеялись.
В 57 лет Крамаров исправил косоглазие, врачи подтянули ему глазную мышцу. «Он надеялся что, исправив косоглазие, получит более серьезные и глубокие роли», – говорит Наталья Сирадзе, демонстрируя нам на видео кадры из семейной хроники, где Крамаров после успешной операции вращает глазами перед камерой. Мы смеемся – глаза вроде симметричны, но «фирменный» взгляд остался. В первый же приезд в Россию Савелий сделал пластическую операцию, убрал морщины и складки на шее. «Ты стал похож на сперматазоид!» – воскликнул Александр Половец, увидев гладкое лицо Крамарова. Тот, впрочем, не обиделся.
Но кроме разлуки с русским зрителем, у Савелия была еще одна боль. Он не находил покоя вдали от праха матери. И во второй приезд в Москву, в 1994 году, Крамаров совершил поступок, который шокировал даже друзей. Он выкрал прах матери из колумбария при Донском кладбище и тайно вывез его в Америку. До сих пор никто не знает, где он теперь покоится. Это была последняя поездка Крамарова в Москву.

Маленькая Бася и последние шаги

Если в актерской карьере Крамарову в Америке не очень повезло, то в личной жизни он был счастлив. Природа не наделила Савелия привлекательной внешностью, но сполна одарила женской любовью. Он умел производить впечатления на дам, и это отмечали многие, в том числе такая красавица, как Наталья Фатеева: «Мы были в гостях в каком-то доме, и я заметила, как он одет: на нем был красивый свитер, модный ремень, хорошая обувь, он был аккуратно пострижен. Это был ухоженный мужчина, от которого хорошо пахло. Несмотря на то, что он косил, у него был настоящий мужской взгляд охотника».
Первый раз Крамаров женился рано, ему едва стукнуло двадцать. Его супруга Людмила работала инженером в конструкторском бюро Туполева. Брак оказался недолговечный, «студенческий». Второй, неофициальной женой стала архитектор Маша. Он познакомился с ней в марте 1964 года в Доме творчества актеров в Рузе. Она была статная красавица, на голову выше его, чем особенно гордился Крамаров. «В Маше Савелий чувствовал более серьезного, более культурного и больше знающего человека, чем он, – вспоминает писатель Варлен Стронгин. – А она чувствовала его наивность, чистоту души, которые проглядывали и в жизни, и с экрана». Они провели вместе 13 лет, сначала жили в коммуналке, затем перебрались в отдельную квартиру, мечтали завести детей, но мимолетные увлечения Савелия разрушили их семейную жизнь. В начале 70-х слава Крамарова достигла заоблачных высот, поклонницы не давали ему прохода.
Третью жену артист нашел уже в Штатах. Ею оказалась продавщица магазина Фаина Зборовская, друзья называли ее Мариной. Савелия представил будущей жене его друг ребе Зальсман. Через пару месяцев состоялась свадьба в Лас-Вегасе, жить молодожены стали в Санта-Монике на берегу океана, и спустя год на свет появилась девочка Бася. В 53 года Крамаров впервые стал отцом и чуть не сошел с ума от счастья: сам пеленал дочку, ходил с ней гулять и, когда встречал кого-то из знакомых, с гордостью говорил: «Посмотрите на мою Басю!» Савелий постоянно благодарил Бога, много времени проводил в молитвах. Но жизнь с Мариной не сложилась. Прожив пять лет вместе, они развелись, ко всеобщему удивлению.
Формальным поводом послужил переезд Крамарова в Сан-Франциско: жена отказалась ехать с мужем. Она не хотела терять работу и покидать Лос-Анджелес, где жили ее мама и многочисленные родственники. Но суть конфликта была скорее в самом Крамарове. Он стал мнительным, маниакально относился к своему здоровью, каждый раз бежал к врачу, когда температура поднималась до 36,8. С утра измерял давление, щупал пульс, если возникали подозрения, тут же звонил доктору. Савелий стал капризным, как ребенок.
Последней избранницей Крамарова стала Наталья Сирадзе, также не имевшая отношения к кино. Савелий встретил ее в Сан-Франциско в доме общих знакомых в 1992 году. Он шутил весь вечер, трещал без умолку, а она молча слушала и застенчиво улыбалась: «Дело в том, что когда я первый раз увидела Савелия, у меня не просто сердце екнуло, у меня челюсть отвисла, я просто не поверила своим глазам, что я вижу живого Савелия Крамарова!» На первые свидания Наталья ходила из интереса, она не принимала всерьез его ухаживания, ей казалось, что актер играет как в кино, так и в жизни. Но Крамаров уже решил для себя, что Наталья будет его женой: знойная красавица, незамужем, моложе на двадцать лет, плюс еврейка. Он сделал ей предложение, и она согласилась. Наталья спокойно отнеслась ко всем странностям и причудам Крамарова, а он, в свою очередь, полюбил ее сына, маленького Мишу. В 1994 году Крамаров с помпой отметил 60-летие, пригласил более ста человек, среди гостей были Олег Видов, Борис Сичкин, Илья Баскин и другие коллеги из «русского» Голливуда. Именно тогда он получил (наконец-то!) главную роль в американском фильме, был полон творческих планов, собирался ехать в Россию вместе с Натальей, путешествовать на круизном корабле. «Ты будешь купаться в лучах моей славы», – хвастался он перед ней. Но в январе 1995 года Крамаров почувствовал боль в левой стороне живота. Несколько дней актер терпел, а потом отправился к врачу.
Диагноз оказался страшным: карцинома – тяжелая форма рака. Он сел в машину весь бледный и дрожащий, Наталья, увидев непривычно грустные глаза мужа, разревелась у него на коленях. Крамаров был в шоке, поскольку лечащий врач, который осматривал его регулярно, никаких отклонений не находил.
«Это невероятно! – вспоминает Илья Баскин. – У него был просто бзик на тему здоровья. Он устраивал какие-то сумасшедшие голодовки, занимался хатха-йогой, не брал в рот ни капли спиртного, не курил, никогда не лечился таблетками, только народными средствами и травами – и надо же, у него случился рак». Врачи вынесли приговор: надо срочно делать операцию, шансов на успех мало, но деваться некуда. 2 февраля 1995 года Крамарову удалили опухоль, при этом он получил колоссальную дозу химиотерапии. Савелию лучше не стало, у него случилось осложнение – полостная операция привела к эндокардиту, последовал тромбоз, затем инсульт, началась отчаянная борьба за его жизнь.
Савелия окружили вниманием родные и близкие: Илья Баскин, Галина Логинова, Борис Сичкин и, конечно, жена Наташа. Но медицина была бессильна, силы покидали его. Крамаров перенес еще один инсульт, он лежал в больнице слепой, немой и парализованный. Приехала дочка Бася с бывшей женой Мариной. Из друзей чаще других в больницу заходил Олег Видов и пытался морально поддержать Савелия: «Я позвонил в Москву на телевидение и попросил, чтобы рассказали о больном Крамарове его поклонникам, может быть, прислали какие-то письма в поддержку».
Историческая родина поначалу никак не отреагировала. Два послания пришли из Лос-Анджелеса. Видов сам зачитывал эти письма больному Савелию. Однако лицо Крамарова при этом ничего не выражало. Слышал ли он эти слова – неизвестно.
Смерть наступила 6 июня 1995 года. Узнав о кончине замечательного артиста, прислали соболезнования Пол Мазурски и Робин Уильямс, публикации появились в крупнейших американских газетах, включая «Нью-Йорк Таймс». Ни одно официальное ведомство из России не прислало семье Крамарова соболезнования. Мешки писем и телеграмм от простых россиян стали приходить уже после похорон. Наташа их читала в пустом доме под Сан-Франциско.

Лос-Анджелес – Малибу – Колма – Сан-Франциско – Москва  Мумин ШАКИРОВ  http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/2440

 История жизни. Савелий Крамаров.

Терем-теремок (1971)

 "Ширвиндт пригласил наш дуэт к себе в передачу "Терем-теремок. Сказка для взрослых", где он был автором и режиссером, а также играл постоянную роль Домового.
Передача набирала обороты. В ней были задействованы ведущие артисты Театра сатиры (кроме тех, что были заняты в "Кабачке 13 стульев"). Время от времени в "Теремке" появлялись Георгий Менглет, Андрей Миронов, Вера Васильева, Лев Шимелов, Савелий Крамаров, эпизодически выступали Леонид Утесов, Мария Миронова, Александр Менакер и другие. К этим "другим" прибавились и мы с Борисом...
...1 января 1970 года по первой программе ТВ в передаче "Терем-теремок" объявились две старушки. В следующей передаче они снова оказались на экране. И стали постоянными обитателями "Теремка". Потом по распоряжению председателя Гостелерадио Лапина "Теремок" был закрыт, и две старушки повели кочевой образ жизни, переползая из одной передачи в другую.
- Почему закрыли "Теремок"?
- Ходили слухи, будто главный сказал: "Слишком много черненьких. Всего двое русских - Владимиров и Тонков, и то похожи на евреев!" Кстати, в одной из передач Леонид Осипович Утесов обратился к Ширвиндту: "Шура! Хорошо бы мне аккомпанировал песню ее автор Модя Табачников!" На что Ширвиндт со свойственным ему спокойствием ответил: "Ледя, ты посмотри повнимательней! Еще одно такое лицо в эфире! Передачу закроют!" Как в воду смотрел.
Но "крестный отец" Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны не оставил нас. Он еще долгое время был нашим автором и режиссером как на ТВ, так и на эстраде. Наш дуэт с Тонковым - это вечный союз романтического Дон Кихота и приземленного Санчо Пансы." (с)
(«Независимая газета» 26.02.2000. Интервью с В.С.Тонковым)
 

TV-Rip, 672x504, DivX, 25 fps, 1110 kb/s
Продолжительность: 00:58:38
MP3, 192 kb/s, 48 kHz

Размер: 551MB

 

Терем-теремок. Сказка для взрослых (1971) SATRip полная версия

Терем-теремок. Сказка для взрослых (1971) SATRip высокая скорость

Скачать Терем-теремок. Сказка для взрослых (1971) SATRip по прямой ссылке

Терем-теремок. Сказка для взрослых (1971) SATRip torrent-файл

 

 

Бенефис Савелия Крамарова (1974 год)

Первый актерский «Бенефис» в серии проектов Евгения Гинзбурга, созданный после первой и последней государственной награды Савелия Крамарова — звания Заслуженного артиста РСФСР. Имя Савелия Крамарова стало легендой еще при жизни. Актер - соавтор сценария, убедительно требовавший фраз не длиннее, чем: «Мертвые с косами стоят, и тишина!». Но вдруг выяснилось, что официально такого актера... не существует. В конце 70-х он переехал жить в США, после чего «Бенефис» в числе многих работ с его участием был запрещен к показу. Долгое время программа считалась утерянной, говорили о невозможности ее реставрации.

АЛЕКСАНДР ЛЕВЕНБУК: « ЕГО РЕЛИГИОЗНЫЕ УБЕЖДЕНИЯ ЗАЧАСТУЮ НЕ ВПИСЫВАЛИСЬ В ЕГО ЖЕ РАБОЧИЙ ГРАФИК »

Автора знаменитой «Радионяни» Александра Левенбука с Савелием Крамаровым связывала дружба, которая продолжалась и после отъезда актера за границу.

— Мы с Саввой познакомились в самодеятельности, — вспоминает Александр Семенович. — У него тогда еще не было актерского образования, только диплом Лесотехнического института, но играть он хотел всегда, и получалось неплохо. У него была одна заслуживающая уважения черта — он всегда и во всем стремился дойти до совершенства. Уже будучи известным актером, поступил в ГИТИС, хотя его, думаю, снимали бы и так. Пошел работать в «Современник», прекрасно понимая, что много он там не сыграет — не дадут. Но он рассчитывал подучиться, поднакопить актерского опыта.

Александр Левенбук: «Савелия очень любили, потому что он никогда не строил из себя великого артиста»

— Говорят, Савелий Викторович всю жизнь мечтал о серьезной роли...

— Это не более чем легенда. На самом деле, о серьезных ролях он не мечтал никогда. Во-первых, очень самокритично относился к себе и осознавал, что они ему не по плечу. Во-вторых, понимал: хороших трагических актеров много, а место комика-эксцентрика, каким был Крамаров, вакантно до сих пор. Ему достаточно было одной фразы, — например, «И мертвые с косами стоят!» — чтобы сделать роль яркой, запоминающейся. Нет, Савелий был вполне доволен своим комедийным амплуа, ведь именно оно принесло ему невиданную популярность.

Когда он приезжал ко мне работать, — мы вместе писали ему миниатюры для выступлений! — звонок в моей квартире не смолкал. Соседу сверху хотелось взять у него автограф, соседу снизу — просто посмотреть на живую звезду. Прекращалось это только после того, как Савва подходил к двери и строго, но вежливо говорил: «Не мешайте нам, пожалуйста, мы работаем!».

Он, кстати, в отличие от многих других актеров никогда не грубил поклонникам, всегда был корректен. И работал очень серьезно и скрупулезно. Бывало, мы с ним за целый день могли усовершенствовать лишь одну-единственную шутку. Несмотря на, казалось бы, низкий коэффициент полезного действия, он уезжал довольный. Хотя за целый день, бывало, выпивал только пару стаканов воды.

— Вы его не кормили?

— Дело в том, что Савелий ел только кошерную пищу, а я ему такую мог предложить далеко не всегда.

— Как он вообще находил такую еду в советской Москве, где и на походы в синагогу смотрели косо?

— В этом и заключалась его главная проблема. Именно она подтолкнула его к решению эмигрировать. В остальном жизнь в Союзе устраивала Савелия. Его популярность открывала все двери, решала любые бытовые проблемы, которые отравляли жизнь всем нам. Например, у Саввы был белый «фольксваген» — большая редкость в Москве того времени. Он мне как-то показал, сколько у него запчастей для машины, — хватило бы на целый автопарк. Когда мы с ним приходили в ресторан, тут же начинались подношения со всех окружающих столов — дорогое вино, шампанское, конфеты, цветы.

Будь Крамаров любителем проехаться на халяву, мог бы все время обедать и ужинать за чужой счет, но Савва всегда платил сам — такой у него был принцип. А вот с кошерной пищей постоянно возникали проблемы. Ее в то время можно было найти только в синагоге, которая была одна на всю Москву, и он в силу своей занятости не всегда успевал туда заехать. Помню, как его поразил тот факт, что только в одном районе Нью-Йорка — Лонг-Айленде — работает 180 синагог.

Савва с матерью Бенедиктой (Басей) Соломоновной, сестрой Татьяной и отцом Виктором Савельевичем, середина 30-х. Виктор Савельевич Крамаров был видным московским адвокатом, в 1938 году его деятельность была расценена как антисоветская. Под пытками он подписал признание и получил восемь лет лагерей. В 1949 сел снова — в рамках борьбы с космополитизмом. Через некоторое время из лагеря пришло письмо, в котором сообщалось о самоубийстве Виктора Крамарова. Мать не верила в самоубийство мужа и была убеждена, что его убили. На нервной почве Бася Соломоновна попала в больницу и в этом же 1949-м скоропостижно скончалась

— Как Савелий Викторович пришел к иудаизму, он ведь не из религиозной, набожной семьи?

— Существует легенда, согласно которой он в Египте в лавке старьевщика увидел медальон с ликом святого, который очень ему понравился. Вернувшись в Москву, Савва показал медальон знакомому антиквару. Тот сказал, что изображен на нем пророк Моисей, и якобы Крамаров воспринял это как знак. История красивая, но я не поручусь за ее достоверность. А в том, что он пришел к иудаизму, на мой взгляд, ничего удивительного нет, не зря же говорят, что даже в сердце неверующего еврея все равно живет Тора. А кашрут — свод законов религиозной жизни — поначалу соблюдать трудно, но со временем это даже начинает приносить удовольствие: человек будто самому себе доказывает, что способен себя преодолевать.

— Но Савелию Викторовичу кашрут приносил не только моральное удовлетворение, но и неудобства?

— Его религиозные убеждения зачастую не вписывались в его же рабочий график. Савва отказывался сниматься в Шаббат — с вечера пятницы до вечера субботы. Случалось, что его приглашали на концерты, которые проходили на стадионах: там за 10-минутное выступление платили три тысячи рублей. Но узнав, что работать придется в субботу, он отказывался, и никто не мог его уговорить. Иногда его почитание субботы доходило до смешного. В Шаббат верующим евреям нельзя делать ничего, даже нажимать кнопку лифта и снимать телефонную трубку, и Савва все это исполнял.

Как-то мы с Аркашей Хайтом гостили у него в Лос-Анджелесе. Он отвез нас на концерт и пообещал забрать обратно, но, к великому нашему удивлению, вовремя не приехал. Звоним ему домой, трубку никто не берет. Друзья пригласили нас в ресторан «Черное море», в котором пела Агузарова: дескать, подождем Савву там. Но Крамаров так и не появился.

Только тогда кто-то вспомнил, что начался Шаббат, а значит, он и не приедет. Все бы ничего, но мы не помнили, где его дом и как туда добраться. С большим трудом нашли человека, который приблизительно знал, где Савва живет, потом долго искали квартиру. В общем, целое приключение было! Дверь в квартиру оказалась не заперта, когда мы вошли, Савва спал в своей комнатке. Утром он, конечно, извинялся, но...

«ЗА ГРАНИЦУ ОН УЕЗЖАЛ С ДВУМЯ ПОЛУПУСТЫМИ ЧЕМОДАНАМИ»

— ...не сомневаюсь: вы ему за это отомстили!

— Ну, было несколько безобидных розыгрышей... Когда мы к нему приезжали, он очень хотел нас чем-нибудь угостить. Понакупит, бывало, целый холодильник всяких вкусностей, которые нам в перестроечной стране только снились, — балык, карбонат, красную рыбу, икру. А мы с Аркашей носом крутим: дескать, нам и дома все это изобилие надоело. Он, бедный, так расстраивался, жалко было смотреть. Да и нам этот фасон нелегко давался — еда-то была вкусная, от одного запаха уже слюнки текли. Правда, в последний день перед отъездом мы все до крошки слопали.

— А сам Савелий Викторович часто кого-либо разыгрывал?

— Он розыгрышей не любил, хотя у него они бы, наверное, хорошо получались. Отомстил же Савва однажды знаменитому администратору Смольному, который попытался его обмануть. Вообще, для администраторов обычное дело — заплатить актеру поменьше, а увезти его при этом подальше. И вот во время очередных гастролей Смольный предложил Крамарову: «Тут недалеко надо еще выступить, буквально 15 километров от города!». Сели в машину, поехали. Через 15 километров Крамаров, который внимательно смотрел на спидометр, говорит водителю: «Останови!». Вышел, вокруг — голая степь, одни суслики стоят. Сказал: «Добрый вечер, дорогие зрители!» — и отчесал весь свой репертуар! Потом сел в машину и уехал назад.

Вторая супруга Крамарова Мария работала гримером на киностудии, до нее артист был очень непродолжительное время женат на некой Людмиле

— Правда ли, что, добиваясь разрешения на выезд, Крамаров обратился к президенту США Рональду Рейгану?

— Это письмо было написано у меня на кухне. Я уже не помню текст дословно, знаю, что какие-то отрывки из него ходят в интернете. Оно было задумано как обращение артиста к артисту. Савва писал, как тяжело ему живется после того, как он подал документы на выезд: мол, есть буквально нечего и одно место у него, как в известном анекдоте, скоро затянет паутиной. Это была истинная правда: в те времена даже простого инженера, подавшего документы в ОВИР, тут же увольняли с работы, Савелия же немедленно перестали приглашать на съемки, а фильмы с его участием (их было более 40-ка) сняли с проката и телевизионного эфира.

Ему, кстати, перечень грядущих неприятностей популярно изложили в компетентных органах, когда уговаривали забрать документы. Пообещали даже звание заслуженного артиста, только бы он согласился остаться. Но Савва отказался: у него к тому времени было громкое имя, а все эти «народные» и «заслуженные» для серьезного человека — полная ерунда. В конце концов Крамарова все-таки отпустили — после того, как его письмо Рейгану трижды прозвучало по «вражескому» «Голосу Америки».

— Правда, что это письмо Крамаров перебросил через забор американского посольства в Москве?

— Думаю, это еще одна легенда... С одной стороны, он мог так поступить — это было вполне в его характере, но с другой — у посольства всегда дежурило много бдительной милиции. Скорее всего, Савва поступил проще — договорился с кем-то, кто и пронес письмо на территорию посольства.

— Насколько я знаю, провожать его в аэропорт вы не ездили?

— Нет. В то время это было небезопасно — всех, кто провожал эмигрантов, снимали на видео и брали на заметку. Но я был на проводах у него дома. Людей пришло немного, помню, что рядом сидели Михаил Жванецкий и Марк Розовский. Предвосхищая ваш вопрос, скажу: мы не грустили. Конечно, понимали, что какое-то время его не увидим, но и ощущения, что расстаемся навсегда, не было. Наоборот, все радовались за Савву — он добился того, чего хотел, у него было много планов и самые радужные перспективы.

С третьей женой одесситкой Мариной актер расписался уже в США, она родила ему дочь. «Такие женщины умеют, не теряя собственного достоинства, поставить мужчину на пьедестал, сделать его счастливым»

— Кому Савелий Викторович оставил «наследство» — свою квартиру и коллекцию антиквариата?

— Жене Маше. Правда, коллекцией эти вещички можно назвать с большой натяжкой. Знаете, любой коллекционер в своем увлечении проходит два этапа — денежный, когда человек скупает все подряд, и профессиональный, когда он начинает разбираться в предмете и к выбору экспонатов подходит осознанно. Савва до второго этапа не дошел. Да, у него были раритеты, но хватало также склеенных тарелок и чашек, которым цена — три копейки в базарный день.

А за границу он уезжал с двумя полупустыми чемоданами, в которых были только вещи первой необходимости. Зачем везти с собой старье, если все можно купить на месте?

Единственная старая вещь, которую Крамаров взял, — это его знаменитая кепка-талисман. В ней Савва снимался в картине «Друг мой, Колька!», сделавшей его знаменитым, и с тех пор был уверен, что кепка приносит ему удачу. А еще мы, наивные, надавали ему с собой юбилейных советских рублей: «Может, ты там на что-то стоящее их обменяешь!». Но никому наши «деревянные» за границей не были нужны. Когда-то давно была популярная песня со словами: «Посторонись, советский рубль идет!». Теперь-то мы понимаем, что посторониться нужно было только для того, чтобы не испачкаться.

— Как сложилась его новая жизнь за границей?

— Буквально сразу же у него начались гастроли — он выступал в Америке, в Израиле и, кажется, в Германии. Но, насколько я знаю, особого успеха у него не было. Дело в том, что Савва на эстраде был хорош в течение 30, максимум 40 минут, но два отделения, пусть даже и с кадрами из кинофильмов, потянуть не мог.

«САВВЕ ПОЧЕМУ-ТО КАЗАЛОСЬ, ЧТО НА ГРАНИЦЕ ЕГО АРЕСТУЮТ И ОТПРАВЯТ ПРЯМИКОМ В СИБИРЬ»

— Вы писали ему тексты для заграничной концертной программы?

— Ему писали многие — в том числе Михаил Жванецкий и Аркадий Хайт. Мы любили его и старались помочь чем могли. Не сложилась, как вы знаете, и его карьера в Голливуде. Конечно, уезжая из Союза, он надеялся, что будет много сниматься. Но когда выяснилось, что это не так, не сильно расстроился. Ему хватало тех небольших ролей и выступлений перед зрителями, которые у него были.

Свою единственную дочь Савелий Викторович назвал Басей — в честь матери

— Жилищные условия на новом месте у него были лучше, чем в Москве?

— В Лос-Анджелесе у него была «однобедренная» квартира, как он ее называл, то есть с одной спальней. Плюс кухня, прихожая и небольшая комнатка, которую можно назвать кладовкой. Когда мы с Хайтом приезжали к нему в гости, Савва в ней спал.

— Крамаров был рад, что расстался в Америке со своим знаменитым косоглазием?

— Ему неоднократно предлагали это сделать, в том числе жена моего обожаемого партнера Лившица, который к тому времени тоже переехал в Нью-Йорк. Она врач-окулист (мы когда-то все вместе учились в Первом медицинском институте), и в Америке у нее была частная практика. Когда Савва пришел к ней на прием, она сказала: «Давай я тебе чуть-чуть мышцу подрежу, и глаз встанет на место». — «Ты что, — возмутился он тогда, — это же мой хлеб?!». Но потом все-таки решился на операцию. Я видел его уже после нее, но никаких изменений не заметил! По-моему, Савва каким был, таким и остался.

— Правда, что Крамаров хотел вернуться в Россию?

— Нет, это тоже легенда. Он скучал по родине, но возвращаться не собирался.

— Но хотя бы приезжал?

— Только один раз — в начале 90-х годов. Причем ехать боялся панически. Почему-то ему казалось, что на границе его арестуют и отправят прямиком в Сибирь. Звонил мне, наверное, раз 10. Впоследствии выяснилось, что телефон Савва обрывал не только мне, но и всем нашим общим друзьям. Потом, уже будучи в Москве, позвонил и попросил достать ему пропуск в Музей-усадьбу Коломенское, где Юрий Лужков собирал деятелей искусства. Я был уверен, что никакого пропуска ему не дадут, но отказать не мог и позвонил в мэрию. К моему великому удивлению, у меня даже никто ничего не спросил — просто сказали, где пропуск можно будет забрать.

Точно так же без звука Савелия пропустили на само заседание. Правда, когда он вошел, все тут же забыли о Лужкове и повернулись к нему. Едва торжественная часть кончилась, кинулись с ним фотографироваться. А там были и Галина Волчек, и Олег Ефремов, и Олег Табаков, и Иннокентий Смоктуновский — в общем, весь цвет театральной Москвы. Савелия очень любили, потому что он никогда не строил из себя великого артиста.

— У Савелия Викторовича была очень хорошая фигура — это наследственное или он над ней работал?

— Чудес не бывает, за своей физической формой надо следить — это я вам как врач говорю. Савва не переедал, занимался спортом — не в пример некоторым нынешним актерам, которых в молодом еще возрасте буквально разносит во все стороны. Савелий понимал, что и для работы, и для личной жизни лучше быть подтянутым.
 

С четвертой супругой Натальей Сирадзе Савелий Крамаров прожил всего полгода

— Особая статья в воспоминаниях о Крамарове — его отношения с женщинами.

— От актрис, даже очень красивых, я слышал как раз противоположное мнение — они признавались, что Савелий очень им нравился. А моя первая жена-манекенщица, причем из самых известных, видя на пороге нашего дома Савву, буквально млела и разве что в обморок не падала. Если же на улице мы проходили мимо афиши новой картины с его участием, расплывалась в улыбке, и я уже не мог не повести ее на премьеру. Так что особых проблем у него с женщинами не было, и жизнь монаха он точно не вел.

— Вы были знакомы с его женами?

— Когда мы с ним тесно общались, со второй женой Машей (до нее очень недолго была еще какая-то Люда) Савва уже не жил, но и в разводе еще не был. Маша работала гримером на киностудии, и мы с ней не встречались. На третьей, Марине, бывшей одесситке, он женился в США, а я познакомился с ней уже после смерти Савелия в Москве, на телевидении. Очень красивая, яркая, к тому же восточная женщина — такие умеют сделать мужчину счастливым.

— Как говорится, с этого места подробнее, пожалуйста!

— Пикантные подробности из их жизни мне неизвестны. Мои наблюдения, скорее, из области психологии: восточные женщины, как никакие другие, умеют, не теряя собственного достоинства, поставить мужчину на пьедестал. Трудно представить себе, что такая жена начнет кричать на мужа: «Вася, что ты разлегся с газетой на диване?! Лучше бы мусор выбросил!».

— А с дочерью Савелия Викторовича Басей вы встречались?

— К сожалению, нет. На записи одной из телепрограмм, посвященных Крамарову, я слышал только ее голос: она говорила по-английски, немного всплакнула и, как мне показалось, не очень хотела распространяться на эту тему. Впрочем, когда отец умер, она была совсем маленькой.

НИНА МАСЛОВА: «САВЕЛИЯ ВСЕГДА И ВЕЗДЕ ОКРУЖАЛИ ОЧЕНЬ КРАСИВЫЕ ДЕВУШКИ»

Нину Маслову мы помним прежде всего как царицу в комедии Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». Но не менее колоритная роль — обаятельной тунеядки Коровянской — досталась Масловой в картине Алексея Коренева «Большая перемена», где актриса снималась в дуэте с Савелием Крамаровым.

— Нина Константиновна, вы ведь снимались с Крамаровым в нескольких картинах — «Иван Васильевич меняет профессию», «Афоня»...

«Не пить, не курить, по фене не выражаться. Не воровать! Без меня...». Савелий Крамаров, Георгий Вицин, Евгений Леонов, «Джентльмены удачи», 1971 год

— Но непосредственно на съемочной площадке столкнулись только в «Большой перемене». А дело было так. После окончания института меня пригласили на пробы к режиссеру Алексею Кореневу. Он дал мне прочитать сценарий и сказал: «Выбери, что бы ты хотела сыграть». Я решила остановиться на подружке Гены Ляпишева Люське. Но Коренев отсмотрел все пробы и вызвал меня снова: «Нина, у меня дыра в сюжете, мне очень нужна смешная девочка, которая сидит за первой партой. Ну зачем тебе Люська? Давай ты сыграешь эту Коровянскую, а в партнеры я тебе дам Савелия Крамарова. Клянусь: ваша пара будет такой яркой, что зрители не забудут!». Я и согласилась... Интересно, что хоть мы с Савелием до съемок и работали в одном театре, я не была с ним знакома, да и вообще как актера его не воспринимала. Но тут уж мы наверстали упущенное: достаточно легко сошлись, много импровизировали на площадке. Так, знаменитый диалог: «Что ты мне глазки строишь?». — «А что мне тебе, кооператив строить?» — придумали сами, его в сценарии не было.

— Правда, что Савелий Викторович пользовался успехом у женщин?

— Все павильонные сцены мы снимали в Москве, а натуру — в Ярославле и Сочи. Там каждый вечер мы всей съемочной группой ходили ужинать в ресторан при гостинице. Вы бы видели, какие красивые девушки сидели за столом у Савелия! Потом я узнала, что они приехали к нему в Сочи из Ленинграда.

Мы с ним до самого его отъезда за границу много общались, работали в одной концертной программе от Театра-студии киноактера, месяц в году проводили в Крыму. И Савелия всегда и везде окружали очень красивые девушки — из тех, кого сейчас назвали бы моделями.
 

Нина Маслова: «Его обожали все: от бомжей до членов правительства»

— Но у него же, мягко говоря, такая специфическая внешность!

— В одной из последних передач Малахова, которую снимали в октябре прошлого года к 75-летию Савелия, показывали массу его детских и юношеских фотографий. Я сидела буквально с открытым ртом: у него было потрясающее, просто голливудское лицо! И я поняла, что в силу своей молодости и амбициозности, видимо, чего-то в нем тогда не разглядела. Было в Крамарове нечто такое, что нравится женщинам. К тому же он всегда замечательно выглядел и элегантно одевался. Помню, на юге ходил с шикарной сумкой Adidas (таких тогда ни у кого не было!) и теннисной ракеткой — Крамаров хорошо играл в большой теннис. Вообще, он был умница, образованный, рафинированный интеллигент — полный антипод своим персонажам.

— Вы случайно не были в него влюблены?

— Ну, не то чтобы влюблена... Но он мне действительно нравился. (Смеется). Если бы я не улетала со съемок «Большой перемены» в Ярославле на собственную свадьбу, еще неизвестно, чем бы у нас дело кончилось. Ну а потом мы с ним дружили домами. Дело в том, что мой тогдашний муж был музыкантом и аккомпанировал Савелию в его концертном номере-пантомиме. Савва часто бывал у нас дома.

— Чем вы его кормили — говорят, он ел только кошерную пищу?

— Это явное преувеличение. В частности, его сосед по дому на Мосфильмовской улице уверял, что Савелий и покушать любил, и выпить мог, если был повод. Мы с ним объездили с гастролями всю страну, чаще всего спектакли выпадали именно на субботу и воскресенье, и он работал так же, как все.

— Что вас больше всего удивляло в Крамарове?

Могила Савелия Крамарова на еврейском мемориальном кладбище «Холмы бессмертия» близ Сан-Франциско

— Только несколько лет назад, уже после смерти Савелия, я узнала, сколько ему на самом деле было лет, и поразилась. Была уверена, что он лет на 10 моложе. Савва очень следил за собой — стройный, подтянутый, практически без морщин. Окруженный всенародной любовью, он сумел сохранить себя и удержаться от соблазнов. А ведь его обожали все: от бомжей и алкашей до членов правительства. Когда мы приезжали на гастроли в очередной город, всех встречали автобусы, а за Савелием присылали машину, которая везла его в горкомовскую гостиницу.

До сих пор у меня перед глазами стоит картина, которую я наблюдала в Баку во время одного из всесоюзных кинофестивалей. Нас, делегацию «Мосфильма», пригласили в Академию наук Азербайджана. По очереди на сцену выходили народные и заслуженные артисты, и всех их очень сердечно встречали. А потом объявили: «Актер кино Савелий Крамаров!» — и весь зал встал.

— И от такой популярности он уехал?!

— Когда говорят о Крамарове, чаще всего обсуждают именно этот вопрос: правильно ли он сделал, что уехал? На мой взгляд, оставив страну, где все его обожали, и уехав туда, где его никто не знал, он прожил вторую жизнь, ничем не похожую на прежнюю. Хотя какая-то мистика во всем этом есть. Говорят, незадолго до того, как он заболел и скоропостижно умер, Савелий подумывал о том, чтобы вернуться, и даже приезжал сниматься в картине Георгия Данелии «Фортуна». А когда Крамаров вернулся в США, ему наконец-то предложили большую работу, и он успел подписать контракт. Дом построил, с женой были прекрасные отношения, дочь родилась. Казалось бы, жизнь только-только начала налаживаться, но тут все оборвалось.

— В жизни комики, как правило, грустные люди. Каким был Савелий Викторович?

— Пожалуй, я знаю только одного действительно веселого комика — Владимира Винокура. А Савелий был обаятельным, хорошим партнером, с ним легко работалось... Вообще, после «Большой перемены» Савва постоянно в моей жизни присутствует. Иногда такая депрессия накатывает, что идешь по улице или едешь в метро на эскалаторе и кажется, что уже нет сил жить дальше. И вдруг подходит человек и говорит: «Я вас так люблю, вы же с Крамаровым снимались!». И всегда, рассказывая о Савелии, я говорю: «Желаю каждому человеку, чтобы у него в жизни была своя «Большая перемена», которая помогала бы ему переступать через неприятности и идти дальше».

источник- http://www.bulvar.com.ua/arch/2010/22/4c06d2efc2160/   Людмила ГРАБЕНКО   Специально для «Бульвара Гордона»