Тема
немецких
военнопленных
очень
долгое
время
считалась
деликатной
и была
по
идеологическим
соображениям
покрыта
мраком.
Больше
всего ею
занимались
и
занимаются
немецкие
историки.
В
Германии
публикуется
так
называемая
«Серия
повестей
военнопленных»
(«Reihe
Kriegsgefangenenberichte»),
издаваемая
неофициальными
лицами
на свои
собственные
средства.
Совместный
анализ
отечественных
и
зарубежных
архивных
документов,
проведенный
за
последние
десятилетия,
позволяет
пролить
свет на
многие
события
тех лет.
ГУПВИ
(Главное
управление
по делам
военнопленных
и
интернированных
МВД
СССР)
никогда
не вело
персональный
учет
военнопленных.
На
армейских
пунктах
и в
лагерях
подсчет
количества
людей
был
поставлен
из рук
вон
плохо, а
перемещение
заключенных
из
лагеря в
лагерь
затрудняли
задачу.
Известно,
что на
начало
1942
года
число
немецких
военнопленных
составляло
всего
около 9
000
человек.
Впервые
огромное
количество
немцев
(более
100 000
солдат и
офицеров)
попало в
плен в
конце
Сталинградской
битвы.
Вспоминая
зверства
фашистов,
с ними
особо не
церемонились.
Огромная
толпа
раздетых,
больных
и
исхудалых
людей
совершала
зимние
переходы
по
несколько
десятков
километров
в день,
ночевала
под
открытым
небом и
почти
ничего
не ела.
Все это
привело
к тому,
что из
них в
живых на
момент
окончания
войны
осталось
не более
6 000
человек.
Всего,
по
отечественным
официальным
статистическим
данным,
в плен
были
взяты 2
389 560
немецких
военнослужащих,
из них
умерло
356 678
человек.
Но по
другим
(немецким)
источникам
в
советском
плену
оказалось
не менее
трех
миллионов
немцев,
из
которых
один
миллион
пленных
умерло.
Колонна
немецких
военнопленных
на
марше
где-то
на
Восточном
фронте
Советский Союз был поделен на 15 экономических регионов. В двенадцати из них по принципу ГУЛАГа были созданы сотни лагерей для военнопленных. В годы войны их положение было особенно тяжелым. Наблюдались перебои в снабжении продовольствием, медицинское обслуживание оставалось на низком уровне из-за нехватки квалифицированных врачей. Бытовое устройство в лагерях было крайне неудовлетворительным. Пленные размещались в недостроенных помещениях. Холод, теснота и грязь были обычными явлениями. Уровень смертности достигал 70%. Только в послевоенные годы эти цифры удалось снизить. В нормах, учрежденных приказом НКВД СССР, для каждого военнопленного, полагалось 100 граммов рыбы, 25 граммов мяса и 700 граммов хлеба. На практике они редко где соблюдались. Было отмечено немало преступлений службы охраны, начиная от краж продуктов и заканчивая невыдачей воды.
Герберт Бамберг, немецкий солдат бывший в плену под Ульяновском, писал в своих мемуарах: «В том лагере заключенных кормили всего раз в день литром супа, половником пшенной каши и четвертинкой хлеба. Я согласен с тем, что местное население Ульяновска, скорее всего, тоже голодало».
Зачастую, если необходимого вида продуктов не было, то его заменяли хлебом. Например, 50 граммов мяса приравнивались 150 граммам хлеба, 120 граммов крупы – 200 граммам хлеба.
Каждая национальность в соответствии с традициями имеет свои творческие увлечения. Чтобы выжить, немцы организовывали театральные кружки, хоры, литературные группы. В лагерях разрешалось читать газеты и играть в неазартные игры. Многие пленные изготавливали шахматы, портсигары, шкатулки, игрушки и разную мебель.
В годы войны, несмотря на двенадцатичасовой рабочий день, труд немецких военнопленных не играл большой роли в народном хозяйстве СССР из-за плохой организации труда. В послевоенные годы немцы привлекались к восстановлению уничтоженных во время войны заводов, железных дорог, плотин и портов. Они восстанавливали старые и строили новые дома во многих городах нашей Родины. Например, с их помощью было построено главное здание МГУ в Москве. В Екатеринбурге целые районы были возведены руками военнопленных. Кроме этого, они использовались при строительстве дорог в труднодоступных местах, при добыче угля, железной руды, урана. Особое внимание уделялось высококвалифицированным специалистам в различных областях знаний, докторам наук, инженерам. В результате их деятельности было внедрено много важных рационализаторских предложений.
Несмотря на то, что Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными 1864 года Сталин не признал, в СССР существовал приказ сохранять жизни немецких солдат. Не подлежит сомнению тот факт, что с ними обращались гораздо более гуманно, чем с советскими людьми, попавшими в Германию.
Плен для солдат вермахта принес сильное разочарование в нацистских идеалах, сокрушил старые жизненные позиции, принес неясность будущего. Наряду с падением жизненного уровня это оказалось сильной проверкой личных человеческих качеств. Выживали не сильнейшие телом и духом, а научившиеся ходить по трупам других.
Генрих Эйхенберг писал: «Вообще, проблема желудка была превыше всего, за тарелку супа или кусок хлеба продавали душу и тело. Голод портил людей, коррумпировал их и превращал в зверей. Обычными стали кражи продуктов у своих же товарищей».
Любые неслужебные отношения между советскими людьми и пленными расценивались как предательство. Советская пропаганда долго и упорно выставляла всех немцев зверьми в человеческом облике, вырабатывая к ним крайне враждебное отношение.
Колонну немецких военнопленных проводят по улицам Киева. На всем протяжении пути колонны за ней наблюдают жители города и свободные от службы военнослужащие (справа)
По воспоминаниям одного военнопленного: «Во время рабочего наряда в одной деревне, одна пожилая женщина не поверила мне, что я немец. Она сказала мне: «Какие вы немцы? У вас же рогов нет!»
Наряду с солдатами и офицерами немецкой армии в плену были и представители армейской элиты третьего рейха – немецкие генералы. Первые 32 генерала во главе с командующим шестой армией Фридрихом Паулюсом попали в плен зимой 1942-1943 годов прямиком из Сталинграда. Всего в советском плену побывало 376 немецких генералов, из которых 277 вернулись на родину, а 99 умерли (из них 18 генералов были повешены как военные преступники). Попыток сбежать среди генералов не имелось.
В 1943-1944 годах ГУПВИ совместно с Главным политуправлением Красной Армии вело напряженную работу по созданию антифашистских организаций среди военнопленных. В июне 1943 года был сформирован Национальный комитет «Свободная Германия». 38 человек вошли в его первый состав. Отсутствие старших офицеров и генералов вызвало у многих немецких военнопленных сомнения в престиже и важности организации. Вскоре желание вступить в СНО объявили генерал-майор Мартин Латтманн (командир 389-й пехотной дивизии), генерал-майор Отто Корфес (командир 295-й пехотной дивизии) и генерал-лейтенант Александр фон Даниэльс (командир 376-й пехотной дивизии).
17 генералов во главе с Паулюсом написали им ответ: «Они хотят выступить с воззванием к германскому народу и к германской армии, требуя смещения немецкого руководства и гитлеровского правительства. То, что делают офицеры и генералы, принадлежащие к «Союзу», является государственной изменой. Мы глубоко сожалеем, что они пошли по этому пути. Мы их больше не считаем своими товарищами, и мы решительно отказываемся от них».
Зачинщик заявления Паулюс был помещен на специальную дачу в Дуброво под Москвой, где подвергся психологической обработке. Надеясь, что Паулюс выберет героическую смерть плену, Гитлер произвел его в фельдмаршалы, а третьего февраля 1943 года символически похоронил его, как «павшего смертью храбрых вместе с геройскими солдатами шестой армии». Москва, тем не менее, не оставляла попыток подключить Паулюса к антифашистской работе. «Обработка» генерала проводилась по особой программе, разработанной Кругловым и утвержденной Берией. Спустя год Паулюс открыто заявил о переходе в антигитлеровскую коалицию. Главную роль при этом сыграли победы нашей армии на фронтах и «заговор генералов» 20 июля 1944 года, когда фюрер по счастливой случайности избежал смерти.
8 августа 1944 года, когда в Берлине был повешен друг Паулюса генерал-фельдмаршал фон Витцлебен, он открыто заявил по радио «Freies Deutschland»: «События последнего времени, сделали для Германии продолжение войны равнозначным бессмысленной жертве. Для Германии война проиграна. Германия должна отречься от Адольфа Гитлера и установить новую государственную власть, которая прекратит войну и создаст нашему народу условия для дальнейшей жизни и установления мирных, даже дружественных
отношений с нашими теперешними противниками».
Впоследствии Паулюс писал: «Мне стало ясно: Гитлер не только не мог выиграть войну, но и не должен ее выиграть, что было бы в интересах человечества и в интересах германского народа».
Возвращение немецких военнопленных из советского плена. Немцы прибыли в пограничный пересыльный лагерь Фридланд
Выступление фельдмаршала получило широчайший отклик. Семье Паулюса предложили отречься от него, публично осудить этот поступок и сменить фамилию. Когда они наотрез отказались выполнять требования, то сын Александр Паулюс был заключен в крепость-тюрьму Кюстрин, а жена Елена Констанция Паулюс – в концлагерь Дахау. 14 августа 1944 года Паулюс официально вступил в СНО и начал активную антинацистскую деятельность. Несмотря на просьбы вернуть его на родину, в ГДР он оказался лишь в конце 1953 года.
С 1945 по 1949 года на родину было возвращено более одного миллиона больных и нетрудоспособных военнопленных. В конце сороковых отпускать пленных немцев перестали, а многим еще и дали 25 лет лагерей, объявив их военными преступниками. Перед союзниками правительство СССР объяснило это необходимостью дальнейшего восстановления разрушенной страны. После посещения нашей страны канцлером ФРГ Аденауэром в 1955 году вышел Указ «О досрочном освобождении и репатриации немецких военнопленных, осуждённых за военные преступления». После этого многие немцы смогли вернуться к себе домой.
Старшее поколение жителей г.Екатеринбурга (бывшего
Свердловска), наверняка еще помнит, как до середины 50-х
годов на территории города и области находились лагеря, в
которых жили и работали военнопленные немецкой, венгерской,
румынской, итальянской, а позже и японской армий. Руками
этих людей, более десятилетия живших бок о бок с нами, но за
колючей проволокой, в короткие сроки и с хорошим качеством
были возведены десятки объектов промышленного и
народно-хозяйственного значения. Среди них — облицовка
здания свердловского горсовета (пл. 1905 года),
строительство пожарно-технического училища
(ул.Первомайская), жилые дома на проспекте им.Ленина (от
Уральского политехнического института до ул.Восточной),
целые улицы и кварталы в областных городах Нижнем Тагиле.
Каменск-Уральске. Краснотуринске. Асбесте и многих других.
Сегодня мы
живем в поставленных ими домах, ездим но вымощенным ими
проспектам и вряд ли думаем о том, как часто история
соединяет в своем течении судьбы людей и идей, казалось бы
абсолютно друг к другу непримиримых. Тем более, что до
последнего времени все документы, касавшиеся жизни и быта
военнопленных иностранных армий, хранились в Особом архиве
КГБ СССР, закрытом для ученых-исследователей. Теперь гриф
секретности с этой темы снят, и историкам предоставилась
возможность прочитать документы и перелистать фотоальбомы,
выдержки из которых мы представляем Вашему вниманию.
Военнопленные
на Урал стали поступать с мая 1942 года. Пока шли боевые
действия, Урал был удобным, во всех отношениях, местом для
создания лагерей для военнопленных армий противника. Так, на
территории Свердловской области с 1942 года по начало 1956
года находилось 14 лагерей, в которых было размешено около
ста тысяч человек. Примерно 65% из них — немецкие
военнопленные. Практически в черте города находились
немецкие лагеря возле оз.Шарташ и в г.Нижне-Исетск
(ныне—Чкаловский р-н, Химмаш). Последний в области лагерь
военнопленных N476 МВД СССР (в г.Нижне-Исетске) был
ликвидирован 16 февраля 1956 года.
Что же
представлял из себя их контингент? И почему их не отпустили
домой после окончания войны и роспуска немецкой
армии-вермахта? Дело в том, что здесь нахолились далеко не
простые солдаты и офицеры. Многие из них служили в таких
специальных карательных частях, как вторая пехотная дивизия
"Дас Райх", третья танковая дивизия СС "Мертвая голова",
пятая егерская дивизия "Великая Германия". Здесь же отбывали
наказание штатные сотрудники гестапо, абвера и других
спецслужб. Эти люди, как правило, лично принимали участие в
растрелах и иных формах уничтожения советских граждан.
Поэтому все они являлись военными преступниками и были
осуждены советским судом по Указу Президиума Верховного
Совета СССР от 19 апреля 1943 года "Об уголовной
ответственности немецко-фашистских захватчиков и их
пособников".
Вот некоторые
из документов того времени. Дело N 948/1061 отражает
следствие по преступлениям 24 человек, совершенным в Крыму.
Возглавляли их бывший начальник военно-полевой комендатуры
г.Симферополя полковник Каспар Эбмайер и его заместители
майоры Криммель и Замбергер. В течении всего периода
оккупации Крыма, с ноября 1941-го по апрель 1944-го, эта
комендатура в тесном контакте с гестапо и СД осуществляла
режим жесточайшего террора и насилия над мирным населением.
В массовых растрелах непосредственное участие принимали
военнопленные Келлер, Еккель, Рибольд Хайбек и другие. По
прямым приказам полковника Эмбайера его подчиненные убили
несколько сотен, а около 8 тыс. человек были угнаны в
Германию.
Весной 1944
года, чувствуя приближение разгрома, Эмбайер приобрел
фальшивые документы, с которыми пытался скрыться под видом
гражданского обывателя. Советская контрразведка задержала
его в Дрездене и этапировала в Свердловск, где по приговору
трибунала войск МВД Уральского округа его расстреляли.
Подручные палача остались отбывать длительное наказание в
лагерях области.
Два
следственных дела N 2757 и 2665 рассказывают о злодеяниях 65
военнослужащих 8-й кавалерийской дивизии "Флориан Гайер"
войск СС. Это соединение использовалось для уничтожения
мирного советского населения Белоруссии, России, Украины.
Обвиняемый М.Гегеман лично растрелял 35 человек.
В ходе одной
из карательных операций сентября 1942 года обвиняемый
Э.Рамади запер в сарае 50 жителей деревни Касиля Смоленской
области и забросал их ручными гранатами, в живых не осталось
никого. В этих операциях Ш.Мюллер лично растрелял 20
человек. Их подельники К.Кросс и И.Нойкам, кроме аналогичных
преступлений на территории СССР, участвовали в массовых
операциях по уничтожению мирного населения в Польше и
Чехословакии. В 1943 году, когда дивизию отправили в Польшу
на отдых и переформирование, Кросс лично уничтожил более ста
узников лагеря Майданек.
Большинство
военных преступников были осуждены к максимальному сроку
наказания —25 лет лишения свободы. То есть на свободу они
должны были выйти в конце 70-х. Но история, а точнее
политика, распорядилась иначе. После визита канцлера ФРГ
К.Аденауэра в 1955 году в СССР и его встречи с Н.Хрущевым,
были заключены секретные соглашения о возвращении
военнопленных, и основная масса военных преступников была
амнистирована, отбыв менее половины срока установленного
наказания. В течении 1956 года последние немецкие
военнопленные были вывезены с территории СССР.
Основная
масса осужденных военнопленных использовалась на физических
работах при строительстве промышленных и жилых зданий и в
дорожном строительстве, исправно получая зарплату от 10 до
25 рублей (1945г.) в зависимости от выработки. Но судя по
документам и разнарядкам, осужденных военнопленных можно
было встретить и на колхозных полях области, и на
разработках торфа, и в угольных карьерах. Для специалистов,
имевших специальное образование и практику, в лагерях
создавались улучшенные условия — выделение отдельные комнат,
выдача канцелярских и чертежных принадлежностей, усиленное
питание и медицинское обслуживание. За годы плена некоторые
немцы разработали изобретения и рационализаторские
предложения, получившие высокую оценку советских
специалистов. К примеру, на мехзаводе треста "Союзасбест"
внедрили штамповочный пресс для производства гаек,
предложенный военным инженером В.Хайне. Конструкцию цепи
трансформатора разработал военнопленный Ф.Лич. Профессор
А.Хабель написал монографию на тему "Расчет прочности
железобетонных и сталебетонных конструкций на нагрузку,
растяжение и сгибание". И таких примеров было немало.
В условиях
войны перед органами советской контрразведки была поставлена
задача получить как можно больше экономической и военной
информации по объектам противника. Работа чрезвычайно
сложная и деликатная. В большинстве своем убежденные
нацисты, не принимающие советской идеологии, немцы
отказывались вступать на путь предательства. Ситуация резко
изменилась после войны, пик вербовки агентуры приходится на
1946 год. Разгром Германии окончательно развеял иллюзии. В
этот год в лагерях для военнопленных и интернированных
удалось завербовать наибольшее количество людей. А всего за
время существования лагерей на территории Свердловской
области было завербовано 3061 человек, в том числе на
перспективу послевоенной закордонной работы-169.
Что касается
условий содержания и быта немецких военнопленных в лагерях,
то можно с полной уверенностью сказать, что они
соответствовали всем нормам международного права об
обращении с военнопленными. Доказательство тому —
многочисленные фотографии, хранящиеся в архиве Управления
ФСБ по Свердловской области. С них смотрят достаточно
жизнерадостные, а порой и улыбающиеся лица. И это не
пропагандистский трюк. При просмотре архивных материалов о
"политико-воспитательной антифашистской и культурной работе
среди военнопленных" удивляет обилие кружков
самодеятельности (драмкружки, струнные, духовые и джазовые
оркестры, хоровые кружки и кружки народной песни, шахматы,
футбол и гимнастика) а также разнообразие культурных
мероприятий, большая часть которых лишь косвенно носила
политико-воспитательный характер (пьеса "Ворошиловград",
оперетты "Моряки любви" и "Улыбающееся счастье", музыкальное
ревью "Берлин в 1900-х годах", музыкальная игра "Через
работу к победе", просмотр кинокартин "Пушкин" и "Радуга" и
многое другое). Если вспомнить лица изможденных непосильным
физическим трудом советских военнопленных в фашистских
концлагерях или заключенных советского ГУЛага, то сравнение
будет явно не в пользу последних.
Конечно же не
все из них благополучно дожили до амнистии 1954-го. Были и
несчастные случаи на производстве, и болезни с летальным
исходом, и странные происшествия, подобно скоропостижной
смерти 18 японских военнопленных в нижнетагильском
спецгоспитале. Много лет поиском и точным определением мест
захоронений немецких военнопленных в г.Екатеринбурге
занимался историк В.П.Мотревич. Некоторые из них сохранились
до наших дней — участки на Михайловском и Нижне-Исетском
кладбищах и в пос.Шабры, другие были уничтожены — закатано
асфальтом немецкое кладбище на территории НИИ Химмаша (147
чел.), над захоронениями немецких военнопленных на Широкой
Речке установлен Мемориал Участников Великой Отечественной
Войны.
Полвека —
большой срок. Еще одно-два десятилетия, и рядом с нами не
останется никого из тех, кто шел дорогами той войны. Ни тех,
кто видел развалины Берлина, ни тех, чьими руками выстроены
эти дома, в которых будет жить еще не одно поколение
екатеринбуржцев. Они давно уже стали частью города, кусочком
eго архитектурной мозаики. За один квартал здесь можно
шагнуть от русского классицизма времен дореволюционной
"золотой лихорадки" через конструктивизм предвоенных
"тридцатых" к «сталинскому помпезному» стилю, волей истории
объединившем в себе тех, чья ненависть друг к другу казалась
неисчерпаемой.
Внутренний вид зоны лагерного отделения №3
Немец Фрайерс во время отдыха в бараке лагерного отделения
№2
Индивидуальное кролиководство. Немец Вагнер Гейнец (справа)
у крольчатника
Игра в кегельбан в лагерном отделении №5
Вручение памятных подарков лучшим бригадирам и
производственникам
Садовник Грайнер и врач Дривер во дворе спецгоспиталя
Свердловский горсовет
Когда строительные леса были убраны, взорам горожан
открылись эти гранитные кресты, опаясывающие здание
...В
Свердловскую область первые
военнопленные поступили в 1942 году,
после боев под Москвой. Первые
лагеря возникли в непосредственной
близости от поселков Монетный и
Лосиный, потом появился лагерь в
районе Асбеста. Заключенные, которые
находились в нем, работали на
карьере. Многие из заключенных не
выдержали плена: в лагере бывали
дни, когда регистрировалось
несколько десятков смертей. В
большинстве своем диагноз был один:
«истощение».
В конце 1945 года на Урале было
тринадцать лагерей для военнопленных
Второй мировой войны, а общее число
людей, содержавшихся в них,
приближалось к ста тысячам человек.
Маленькая Германия
«Я приехала в Дегтярск в 1953 году,
- вспоминает Клавдия Петровна Яцко,
- меня направили работать в
городской Дворец культуры. Он был
выстроен немецкими военнопленными.
Они все были высоченные, рыжие. Я их
побаивалась и входила в здание
только в сопровождении офицера
НКВД».
Еще бы! Большинство пленных были из
частей СС. Поговаривали, что один из
них принимал участие в расстреле Зои
Космодемьянской.
Содержался в Дегтярске в пятом
отделении лагеря № 476 и племянник
известного промышленника Густава
Круппа – Геральд Круппе фон Болен.
Мы идем с Клавдией Петровной по
кладбищу. Есть тут уголок, который
называют «Румынским кладбищем».
Здесь похоронены немецкие
военнопленные. Об этом напоминает
простой черный крест и мраморная
доска. Без фамилий, одна на всех.
- А почему кладбище называется
румынским?
- Это уже позднее народ придумал.
Хотя у нас, в Дегтярске, не только
румыны содержались. Немцы были,
итальянцы, австрийцы, мадьяры.
И еще одно название напоминает о
лагере военнопленных – «Берлинский
поселок». Хотя, по словам Клавдии
Петровны, бараки, в которых
находились немцы, были совсем в
другом районе Дегтярска.
Сейчас о том периоде отечественной
истории помнят лишь немногие
очевидцы да стены: благодаря ладно
скроенным одноэтажным домикам,
выстроенным пленными по собственным
проектам, и булыжной мостовой на
главной улице города. Периодически
ее покрывали асфальтом, но с годами
он разрушался и вновь становились
видны квадратики камней, подогнанных
один к одному.
Уральские жены
Как жили военнопленные? Их работа до
сих пор на виду: центральный стадион
и здание мэрии в Екатеринбурге,
фабрики в Асбесте, Двуреченске,
Талице. Они работали на рудниках
Дегтярска и на строительстве
теплоцентрали в Первоуральске. В
суровом уральском климате
подхватывали воспаление легких и
туберкулез, умирали от дистрофии.
И любили. До сих пор это закрытая
страница послевоенной истории. О
романах уральских женщин и немецких
военнопленных мало что известно.
Ходили рассказы о том, когда в
результате подобных «союзов» обе
стороны кончали жизнь самоубийством.
Как, например, история о
женщине-фельдшере госпиталя, которую
небезосновательно заподозрили в
связи с военнопленными. После
начатого преследования любовная пара
решила добровольно уйти из жизни.
Что удалось сделать лишь наполовину:
после того, как немец убил свою
возлюбленную, он не смог вскрыть
себе вены.
А в Дегтярске очевидцы тех событий
еще помнят о том, что в конце
сороковых годов, накануне отправки
пленных домой, им впервые без
конвоиров позволили ходить по
городу. В те дни многие из них были
тайными гостями русских женщин. К
таким рассказам нельзя относиться ни
плохо, ни хорошо: вполне возможно,
что многие из этих отношений носили
характер неподдельного чувства.
Не все из пленных смирялись со своим
положением: несмотря на удаленность
Урала, некоторые из них решались на
побег. Одно из таких ЧП произошло
при строительстве теплоцентрали в
Первоуральске. Один из пленных
обнаружил, что через колодец
коммуникаций можно попасть за
пределы новотрубного завода. Улучив
момент, он собрал свои нехитрые
пожитки и спустился в подземный ход.
Ему удалось незамеченным подняться
на поверхность в районе заводской
проходной и дойти до автобусной
станции, где он и был задержан.
Примечательно, что по дороге он
спрашивал у местных: «Который час?
Как пройти на автобус?», но никто не
заподозрил в нем сбежавшего
военнопленного.
Как мы уже сказали, в конце
сороковых большая часть пленных была
освобождена. В лагерях остались лишь
осужденные военные преступники,
офицеры и генералитет – примерно
десять тысяч заключенных. Многие из
них так и не покинули Урал.
В основном их захоронения заброшены.
В теории, по международному
законодательству, подобные кладбища
должны быть перенесены за счет
России. На практике – могилы
медленно уничтожаются временем и
людьми. Например, на
импровизированном островке посредине
асбестовского карьера в общей могиле
похоронено несколько тысяч
военнопленных. В связи с тем, что
карьер расширяется, в 2005 году это
кладбище будет взорвано…