Домой    Журналы    Открытки    Страницы истории разведки   Записки бывшего пионера      Люди, годы, судьбы...

 

   Форум    Помощь сайту     Гостевая книга

 

 

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19

 


  

Куда ушёл из Крыма флот генерала Врангеля?

 

 В Советской России любили показывать в художественных фильмах и описывать в литературных произведениях жуткое паническое бегство Белой армии и гражданского населения из Крыма в 1920 году под «неудержимым натиском наступавшей победоносной Красной Армии». Люди якобы давили друг друга, спихивали с трапов в воду, затаптывали насмерть стариков и женщин. На самом деле ничего подобного не было…

 

 АНДРЕЕВСКИЙ ФЛАГ

 

В декабре 1920 года эксадра русских кораблей с белыми офицерами и членами их семей пришла в порт Бизерты (Север Туниса). Еще четыре года боевым суднам предстояло служить коммунальной квартирой для тысяч русских эмигрантов, у которых просто не было средств

 Последний главнокомандующий войсками Юга России генерал‑лейтенант Пётр Николаевич Врангель был прекрасно образованным человеком, талантливым военным и обладал достаточным опытом боевых действий – за его плечами остались не только дворцовая служба в царской свите, но и две войны: Русско‑японская и Первая мировая. Причём обе кампании Врангель провёл не в штабах, а на передовой и не раз лично водил конные лавы казаков в лихие атаки на вражеские позиции.

Генерал Врангель понимал: даже при определённой помощи западных союзников, более всего озабоченных собственной выгодой, ему долго не удержаться на Крымском полуострове под напором во много раз превосходящих сил большевиков. Он только мог постараться максимально выиграть время и попытаться спасти остатки своей немногочисленной армии и скопившихся в Крыму беженцев. Основная ставка делалась на стойкость, мужество и военную выучку офицерских полков и укрепления Перекопского перешейка. Скорее всего, именно для того, чтобы выиграть время, генерал и предпринял отчаянную попытку контрнаступления под Каховкой – человек чести, он не мог обмануть ожидания доверившихся ему людей.

– Армия должна оставить Крым в полном боевом порядке, – сказал Пётр Врангель. – Гражданское население также должно получить возможность покинуть пределы России.

– Ваше превосходительство! Это потребует множество плавсредств, то есть кораблей. И, самое главное, нужно время.

– Крым должны беспрепятственно покинуть все, кто пожелает! – отрезал Врангель. – И не забудьте о детях!

О детях не забыли: из Крыма вывезли всех воспитанников нескольких сухопутных кадетских корпусов и морского корпуса. Вопреки утверждениям большевистской пропаганды, кадеты никогда не принимали участия в боевых действиях, а при попытках «сбежать на фронт» им грозило суровое наказание. Командующий и генералы Добровольческой армии считали, что для молодёжи главное – получение знаний и хорошее образование.

– Большевики разбрасывают с аэропланов листовки. Они опубликовали призыв к солдатам и офицерам нашей армии остаться в России, обещая им амнистию, – доложили Врангелю.

– Кто желает, может остаться, – глухо ответил генерал. И распорядился: – Никаких препятствий этому не чинить!

Позднее военные академии многих стран мира изучали опыт генерала Врангеля по эвакуации из Крыма более чем ста тысяч людей: всё было чётко организовано, и над кораблями готовой к отплытию эскадры гордо реял Андреевский флаг. На суда грузились спешно, но без паники. Кроме военных, уходили дети, старики, женщины и цвет нации: известные писатели и художники, журналисты и врачи, инженеры и учёные – все те, кого потом в Советской России назовут одним словом: белоэмигранты. Каждому из них нашлось место на корабле, кроме тех, кто сам пожелал остаться.

Судьба последних оказалась трагичной, и тайна крымской трагедии сохранялась десятки лет. Практически всех до одного из оставшихся офицеров отвели в степные балки и там расстреляли из пулемётов. Руководили этой «акцией» коммунист‑интернационалист из Венгрии Бела Кун и большевичка Розалия Землячка. Об уничтожении офицеров и солдат Добровольческой армии, поверивших обещаниям большевиков дать амнистию, прекрасно знал и командовавший фронтом Михаил Фрунзе.

Флот генерала Врангеля, принявший на борт остатки Добрармии и гражданских беженцев, уходил из России в никуда. Курс взяли на Константинополь, где и осталась большая часть кораблей, а тридцать три военных корабля по приказу командующего ушли из Константинополя в Бизерту – небольшой порт на побережье Туниса, являвшегося в то время французской колонией. Фактически там оказались уцелевшие после страшных лет революций и Гражданской войны осколки славного громкими победами Черноморского флота. Русские моряки, несмотря на то что французы относились к этому крайне неодобрительно, принципиально не спускали Андреевский флаг. В Югославии действовали сухопутные кадетские корпуса, а в Бизерте вновь открылся и успешно работал полностью эвакуированный из Севастополя морской кадетский корпус. За пять лет, в течение которых русская эскадра находилась в Тунисе, корпус прекрасно подготовил и выпустил более трёхсот кадетов и гардемаринов.

Пушки врангелевских кораблей представляли собой грозную опасность – огневой мощью и способностью судов нести на борту десант. Поэтому Иностранный отдел ВЧК по личному указанию Дзержинского постоянно направлял в Бизерту своих резидентов и усиленно вербовал там осведомителей. Любое перемещение боевых кораблей – даже когда они просто поднимали пары в котлах! – немедленно становилось известным в Москве на Лубянке. Большевики откровенно боялись Врангеля – генерала с оставшимися у него двумя десятками тысяч проверенных бойцов и несколькими десятками кораблей.

 

 «ВСЕМ РАЗОЙТИСЬ!»

 

 ВЧК по поручению советского правительства предпринимала все возможные меры для ликвидации этой угрозы большевистскому режиму. Постоянно проводилась работа через агентуру ВЧК‑ГПУ по склонению бывших офицеров и нижних чинов флота к возвращению на родину. Многие поверили посулам провокаторов и вернулись, не зная о судьбе тех, кто остался в Крыму. Легковерным была уготована на родной земле горькая чаша – всех их расстреливали!

Из Бизерты уезжали во Францию, Югославию, Чехословакию, где в то время прекрасно относились к русским эмигрантам, а в Праге даже обучали их в университетах практически бесплатно, помогая молодым эмигрантам получить хорошее образование. Из стен этого университета вышло немало отличных врачей, инженеров и учёных. Уезжали и в Соединённые Штаты, и в Латинскую Америку. Судьбы всех этих людей складывались по‑разному, но каждый не раз признавался: его никогда не покидало чувство тоски по Родине.

Постепенно боевые корабли стали превращаться в семейные общежития. Часть экипажа списалась на берег, но куда деваться остальным: они жили в каютах и кубриках, не имея жилья и работы на берегу. Переломным стал конец 1924 года – долгие и упорные усилия советской дипломатии наконец‑то увенчались успехом: Франция официально признала Советский Союз. Для находившихся в Бизерте это стало настоящей трагедией: они все поголовно превращались в беженцев, со всеми вытекающими последствиями по жёстким французским законам. 6 мая 1925 года поставили точку в истории последней эскадры Императорского флота, оказавшейся в Бизерте. Недавние союзники французы, немало пролившие в собственных корыстных интересах русской крови, настояли на полной ликвидации отряда боевых кораблей: суда русской эскадры были проданы.

Этот порт в Бизерте сохранился с незапамятных времен. Но в мелкую гавань в сердце города большие военные корабли русских зайти не могли. Они стояли на рейде в другом порту, который до сегодняшних времен не дожил.

Французы накинулись на русские военные и транспортные корабли, как стервятники. Например, орудийные башни с линкора «Генерал Алексеев» на протяжении десятков лет стояли на линии укреплений французского побережья Атлантики. Зная, как много отважных, хорошо подготовленных, имеющих большой боевой опыт и всесторонне образованных офицеров сошло на берег с русских кораблей, им сделали лестное, с точки зрения иностранцев, предложение:

– Господа адмиралы и офицеры! Вам предлагается принять французское гражданство и присягнуть Франции.

Фактически русских морских офицеров вербовали как наёмников во французский военный флот. Однако верные долгу чести русские моряки отвергли это предложение. Многие отказались и от принятия французского гражданства, предпочитая оставаться подданными России. Для непокорных власти сделали всё, чтобы они почувствовали себя брошенными на произвол судьбы: ни работы, ни пенсий, ни каких‑либо социальных благ. Однако русские упорно не желали сдаваться, – они жили, учились, работали и по традиции ежегодно устраивали балы, на которые приходили в начищенных, пусть даже изрядно поношенных сапогах, тщательно отутюженных мундирах и при всех боевых наградах, которыми заслуженно гордились.

Годы шли, и небольшая русская колония, образовавшаяся в Африке, понемногу таяла: одни уезжали, другие умирали. Дети отправлялись искать счастья по белу свету. Тогда оставшиеся в живых русские офицеры, аристократы и просто добрые люди пошли на удивительный шаг: они по грошам собрали деньги, выкупили у мусульман кусок земли и устроили на нём одну братскую православную могилу, чтобы почившие вдали от родных берегов могли упокоиться по обрядам предков. Из своей среды они неизменно выбирали «хранителя могил», который делал всё для их содержания в полном порядке. Одной из последних хранительниц могил русского кладбища в Африке являлась почти девяностолетняя представительница аристократического рода Анастасия Ширинская – её отец, Александр Манштейн, в двадцатые годы служил капитаном миноносца «Жаркий».

На протяжении всех долгих лет советской власти слово «Бизерта» являлось заветным ключом к тайне, связанной с судьбой последней боевой эскадры русского Императорского флота, страхами большевиков перед возобновлением вооружённой борьбы с эмиграцией, покушениями на жизнь генерала Петра Николаевича Врангеля, работой ВЧК‑ГПУ‑НКВД против Русского общевоинского союза (РОВС) и судьбами тысяч русских людей, оставшихся без Родины. А также судьбами тех, кто хотел её вновь обрести, но заплатил за иллюзии самой дорогой ценой…

 


 

«Если бы вы знали, как трудно беречь верность стране, которой нет!»

 

Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн вместе со своим отцом (он на фото ниже) прибыла в Тунис в 1920 году.

Наш корреспондент встретился в Тунисе с Анастасией Ширинской-Манштейн, эмигрировавшей из России в 1920 году вместе с белой эскадрой

 

В сериале «Адмиралъ» Софья Колчак вместе с сыном Ростиславом уезжает в эмиграцию. Живут вдали от Родины, не имея вестей о муже и отце. И понимают: прежней жизни уже не будет.
 
Почти в такой же ситуации оказалась и Анастасия Ширинская-Манштейн. В 1920 году она вместе с родителями покинула Россию на кораблях белой эскадры, нашедшей свое пристанище на севере Туниса, в  Бизерте. Анастасии было 8 лет.
 
В Африке - ни работы, ни жилья. На четыре года корабли стали коммунальной квартирой для господ офицеров, их семей и прислуги. Моряки - белая кость российской армии - переквалифицировались в швейцаров, официантов, гувернеров...

Мама Анастасии Александровны, дама из хорошей семьи, привыкшая к достатку и комфорту, в эмиграции предпочла работать прислугой, но не поменяла гражданство. "Мне не стыдно прислуживать людям, которые относятся ко мне по-человечески", - наставляла она дочери.

 
Анастасии Александровне исполнилось 97 лет, и сегодня в Бизерте она последняя русская из пришедших на кораблях эскадры. Маленькая сухонькая дама передвигается по дому с трудом. Но железный характер демонстрирует до сих пор. Домочадцами повелевает. Гостями распоряжается...
 
Корреспондента «КП» пустили к ней всего на пять минут («Анастасии Александровне нужно отдыхать и принимать лекарства»).  Обстановка очень скромная, если не сказать бедная. Но дама в центре гостиной держится с достоинством царицы. Для того чтобы запустить поток ее воспоминаний, достаточно одного вопроса.
 
- Да, жили на кораблях! Денег не было, чтобы снять жилье в городе. У нас - мамы и троих детей - хотя бы отдельная каюта была. Мама еще при отъезде собачонку нашу спрятала в муфту и пронесла на борт... Ну надо же было как-то жить...
 
В 60-х годах многие офицеры, измученные безденежьем, оформили французские паспорта и уехали в Европу. Но семья Манштейн осталась.

 
- К нам никто не приходил и не упрашивал: возьмите наш паспорт! - гордо выпрямляется на стуле Анастасия Александровна. - Но вообще в моей семье даже мыслей принять французское подданство не возникало! Мы подданные России! Хотя жили, конечно, очень скромно. Более-менее из бедности выбрались, только когда я начала работать учительницей. Но мама всегда говорила: «Мне не стыдно прислуживать другим, если хозяева относятся ко мне по-человечески...»
 
После перестройки в дом Анастасии Александровны зачастили гости: российское телевидение, политики, общественные деятели. А в 1997 году ей вручили российский паспорт, чем дама очень гордится.
 
Аудиенция закончилась почти мгновенно... Помощница Анастасии Александровны выпроводила гостей, хотя хозяйка готова была рассказывать и рассказывать...
 
- Если бы вы знали, как тяжело беречь верность стране, которой нет! - призналась она на прощание. - Как сложно говорить людям: я гражданка России! И слышать в ответ: «Так ведь такой страны не существует!» Но у нас не было другого выбора...
 
ОТ РЕДАКЦИИ
 
В сериале «Адмиралъ» белые проиграют. Как и на самом деле... У прототипов героев фильма было два пути - попытаться жить с клеймом врага в Советской России или бежать... Сегодня мы решили сравнить судьбы двух женщин. Анна Тимирева - та самая любовь Колчака - осталась. И почти всю жизнь провела в тюрьмах, лагерях и на выселках... Лишь на пенсии, после реабилитации, обосновалась в Москве.
 
Анастасия Ширинская-Манштейн в восьмилетнем возрасте вместе с родителями с белой эскадрой отправилась в Тунис. Где и живет до сих пор, считая себя подданной Российской империи...

 
Анастасия Манштейн (в замужестве Ширинская) стала настоящей достопримечательностью Бизерта.

 

источник - http://www.kp.ru/daily/24387.5/566322/

Простое увеличение картинки