В моей коллекции чуть более двух десятков слов, записанных со слов деревенских жителей. И я регулярно их перечитываю, по «зернышку» собираю каждое новое словечко.

Пока ученые спорят, как правильно писать то или иное слово, и какого рода слово «кофе», исчезает иррациональная основа слова, его ядро – народный диалект.

Останется усредненный язык и прочие словесные симулякры, торопящиеся выразить суть происходящего в мире. Девиз сегодняшнего языка – скорей, скорей, скорей!..

Пройдет еще лет десять, и мы уже никогда не услышим говора, который пока все еще звучит в деревнях России, на нем говорят местные старики и старушки. Возникает вопрос: кому они вообще нужны, эти бесчисленные, для каждой деревни свои, навсегда уходящие слова?

Вряд ли молодежь будет жалеть о словечках типа «чаво», «куды», «пачяму» и т.д., которые постоянно употребляли их прабабушки и прадедушки. 

«Чаво ты хпаешься?» — шутливо говорила девчонка шалуну в нашей школе. «Хпаешься» — более

удобно произносимое «пхаешься», т.е. "пихаешься".

Диалект — солидная подпитка для писателя, порой она незаметна, как радиоволна, несущая информацию. Писатель, вкусивший народного говора, всегда ощущает эту забытую стихию, высохший океан ушедших чувств и эмоций, рожденных немногословными предками. Мощный «фон» народного языка выручает даже в тех случаях, когда приходится употреблять стерильные фразы. Хотя некоторые авторы считают диалектизмы если не вредными, то вовсе ненужными, и стараются не употреблять их.

Наступил XXI век, россияне говорят на правильном литературном языке, без всяких там «чавоканий» и «кудыканий», молодежь, в основном, ухоженная и сытая, не работает от зари до зари в полях, не доит спозаранку коров, не чистит навоз... А когда-то заморенный в трудах мужик или баба выдавливали из себя «чаво» и «куды», не потому что им хотелось исказить «правильное» слово — просто так было легче шевелить языком. 

Когда я тяпаю картошку, то от усталости не хочется даже языком шевелить, а не то что «кудыкать»…

Вместо слова «вчера» в нашем селе говорили «учарась», в другом селе, южнее на двадцать километров — «учорысь». Не только звучание, даже ударения разные. Мне нравится второй вариант -- чем дальшве от цивилизации, тем оригинальнее звучание слова.

Мальчиком я и сам говорил вместо «недавно» — «надысь», легко и свободно вместе с дыханием вырывались из груди те забытые фразы! Отдельные слова почти до неузнаваемости менялись с помощью всего лишь одной буквы: «йдёт» вместо «идёт» — число букв одинаково, а слово звучит короче! И ударение на две буквы -- на первую и на третью.

Некоторые слова деревенский народ не сокращал, а наоборот, удлинял. Так вместо привычного «где?», говорили «игде?» — с придыханием и нескрываемым удивлением.

Некоторые слова и фразы порой совсем непонятны нашему современнику.

«А чаво это ты, братец, ашшеряешься»? «Ашшеряться» -- насмешливо и злорадно улыбаться.

Человека бездельного, склонного к веселому времяпровождению, беззлобному хулиганству и разным неприличным выходкам называли иногда «ашшаульником». «Ашшаульничать» -- бродить без дела по улицам и привлекать к себе внимание нехорошими поступками.

А как изощренно обработана народным языком казалось бы всем привычная фраза «на днях». Вместо этого в одном селе говорят «анадобни».

«Брылеет» -- рассветает.

«Воловодить» -- ходить мыслью по кругу, читать натацию.

«Грозой» -- бес.

«Двыхая» -- дышит, «еле двыхая»-- о тяжело больном человеке.

«Отдыхал» -- выздоровел.

«Забормотный» -- человек, бормочущий себе что-то под нос, не слушающий, что говорят ему другие.

«Засиняло», т.е. «засентябрило», осенний свет в небесах.

«Комолиться» -- смотреть исподлобья, словно однорогая корова.

«Навода» -- модница, наводящая на лицо румяна.

«Напушшения» -- колдовство, наваждение

В старинном селе Отскочное старые люди говорят иногда «ни-мала», что следует понимать как встречный вопрос «ну и что?», т.е. не поверить собеседнику.

«Охряпка» -- неряха.

«Опарух» -- слишком тепло одетый ребенок.

«Отрубух» -- упитанный ребенок.

«Отчунять» -- опомниться.

«Пригалтался» -- приспособился, привык.

«Прилабониться» -- присесть к чужому накрытому столу.

«Тутяка» -- молоко для малого дитя.

«Этот не перехряня» -- речь идет о лодыре, уклоняющемся от работы.

Соответственно к нему имеет отношение фраза «корми яво похрушше», то есть давай более скоромную пищу.

Полная противоположность лодырю человек, которого называли «тягушшой» -- т.е. трудолюбивый, берущийся за самую тяжелую работу и умело ее выполняющий.

«Шшаптями» -- ладонями

«Умхытался» -- уморился.

«Хомотной» -- бестолковый, суетливый.

Стихия народности в языке стихала лишь в те моменты, когда говорун приближался к церкви. Храм не дозволял языкового буйства, здесь соблюдался канон евангельской литературы, смирявший буйство просторечного языка, направлявший его в святоотеческое русло.

С распадом Советского Союза в наши края на историческую родину стали возвращаться врачи, учителя, квалифицированные рабочие из стран СНГ. По национальности русские, они почти все родились в республиках средней Азии или Кавказе. Они говорят на чистейшем русском языке, который сумели сохранить среди гор и пустынь в своих общинах, и все же в их разговоре порой не хватает «подводного течения», изюминки. Что-то безвозвратно утерялось в словаре людей, рожденных в других странах.

Происходит перемешивание разных языков в русском котле, но какая сварится похлебка — никто пока еще не знает.

Тайна русского языка уходит вместе с областными диалектами, она уносит с собой загадку древнего праязыка, идущего от сказок и мифов, вместо него остался удобный всем современный универсальный «литературно правильный» язык. Но и в нем сохранилось нечто иррациональное, в нем тоже порой звучит древняя родина, которая мгновенно охватывает душу человека, произносящего «нечаянное», невесть откуда взявшееся слово.


В известном фантастическом рассказе Р. Бредбери «Бабочка» рассказывается об исторической катастрофе: путешественник во времени, очутившись в эпохе динозавров, нечаянно наступил на бабочку. Вернувшись в свое время, он увидел мир совершенно другим — все вокруг изменились из-за бабочки, нечаянно погубленной в прошлом.

Не произойдет ли подобное и с нами, когда завтра потеряем исконное слово, рожденное в глубинах народа? Откуда будем черпать новую языковую энергию?
 

источник- http://litlive.ru/topics/ayrapetyan/viewpost/1680_%D0%94%D0%98%D0%90%D0%9B%D0%95%D0%9A%D0%A2%D0%98%D0%97%D0%9C%D0%AB_%E2%80%93_%D0%96%D0%95%D0%9C%D0%A7%D0%A3%D0%96%D0%98%D0%9D%D0%AB_%D0%A0%D0%A3%D0%A1%D0%A1%D0%9A%D0%9E%D0%93%D0%9E_%D0%AF%D0%97%D0%AB%D0%9A%D0%90.html