Одной любви музыка уступает...

Я - Елена Константиновна Гусарова, коренной житель Дальнего Востока уже чуть больше 50 лет.
Родилась в городе Уссурийске Приморского края.
И то, что я появилась на свет именно здесь, на самом востоке нашей страны, недалеко от берегов Тихого океана я, конечно, обязана своим родителям.
Сюда они попали по распределению - в Приморское училище культуры, закончив в 1958 году Московский институт культуры (мама библиотечный факультет, а отец факультет Клубоведения – режиссуры массовых зрелищ).
Отец – Гусаров Константин Максимович - участник Великой Отечественной войны . В 17 лет в 1943 году ушёл на фронт и дошёл до Берлина. После окончания войны ещё семь лет служил в Германии.

Там он брал частные уроки игры на аккордеоне у педагога-немца.
По рассказам отца, даже убегал в самоволку, перемахнув вместе с аккордеоном через забор , который окружал военную часть.
После возвращения из Германии поступил в Калининградское училище культуры, а после в Московский институт культуры.

Ничто не случайно. Эта тяга и любовь к музыке, видимо, подспудно уже сидела во мне от рождения… передалась от отца.
И, пожалуй, ещё и любовь к поэзии. Отец знал много стихов наизусть, сам иногда что-то сочинял для вечеров, которые режиссировал в училище. Помню в детстве, когда собирались гости, отец

играл на аккордеоне вальсы Штрауса, чардаш Монти, и я всегда с удовольствием смотрела, слушала, как он играет, и гордилась им.

Этот аккордеон, купленный отцом в Германии до сих пор жив здоров, и хранится у мамы дома (вот только играть теперь на нём не кому – отца не стало 1992)

Мама - Гусарова Валентина Порфирьевна (урожденная Новикова)
Проработала библиотекарем и преподавателем в училище Культуры чуть больше 50 лет и всего год, как ушла на пенсию.
В детстве я провела немало часов в читальном зале библиотеки училища, дожидаясь, когда мы вместе с мамой пойдем домой. И что я тут только не читала! И приключения, и детективы, и исторические романы.
Вот так музыка и книги сделали своё дело…
В 7 лет я поступила в музыкальную школу, а после её окончания уехала учиться во Владивосток.
С 1980 года работаю в Детской школе искусств, в городе, в котором родилась. Учу детей музыке. ( Фото № 5-7)

Я с выпускниками, 2011

В классе музыкальной школы

Со своими учениками

Попытаюсь вспомнить… с чего же все началось?

Первое, что вспомнилось отчетливо- яркая картина, которая стоит до сих пор перед глазами – туалетная комната в детском саду - окно, выходящее на восток, одну из стен занимают полки-ячейки для детских горшков. Какой-то мальчишка - мой «согоршочник» - лезет по этим полкам – наверх.

И вдруг – какой-то туман в глазах…помню, тру глаза – от этого резь в них ещё больше усиливается. Дальше – провал…

Как оказалось потом – вниманием мальчишки завладела яркая лопатка, которая была в ведре, стоящем на верхней полке горшочного стеллажа. Ей набирали хлорку – для дезинфекции туалета. Вот это ведро с хлоркой и опрокинулось мне на голову, когда мальчишка потянул лопатку.

Ничего хорошего от хлорки, попавшей в глаза, ожидать не приходится – да ещё когда бестолковый ребенок её втирает себе в глаза, не понимая – что произошло…

Потом была больница…мама рассказывала, что я долго не открывала глаза… месяца два… то ли больно было…,толи шок был, не знаю.

Вероятно, случай этот произошел ранней весной…, потому что однажды, гуляя с мамой по больничному парку (мама держала меня на руках) я вдруг открыла глаза и, показывая на зеленые листья деревьев, сказала:

«Зеленые…» - был месяц май. И этот момент – почему-то тоже ярко запомнился.

Потом возили в Одессу в институт глазных болезней им. Филатова – молодой врач-окулист из Уссурийска – направил нас туда на консультацию – он защищал в этом институте докторскую, и у него были там налажены связи.

Одессу помню хорошо – мне там понравилось…единственная досада – после укола, а его делали каждый день – под нижнее веко – нельзя было купаться, это меня бесило.

Укол делали сразу после обеда – так что в самую жару купаться мне было нельзя – только с утра. Помню ещё, как хвалил врач, что не ревела, а терпела, он ведь не знал, что я уже тогда не любила, когда видят, как я плачу – да и я не знала…

Ещё запомнился один эпизод - как-то гуляя по набережной в Одессе, отец, указав на красивого мужчину в шортах и темных солнечных очках, сказал:

«Это актер – Вячеслав Тихонов…» - помню, он меня тогда поразил. Уже позже, став немного старше, я его узнала, как актера, а эта первая встреча в Одессе – осталась в памяти. Мне было - 3,5 года тогда.

Ещё один эпизод – одесский – хорошо запомнился…

Встретили в Одессе знакомых моих родителей – директора училища культуры, в котором работали мои родители в Уссурийске.

Случай забавный – встреча произошла в пельменной – куда меня притащили родители – поскольку я большой любитель пельменей.

Сели с ними за один столик…, а за соседним столиком какая-то мамаша с большим трудом впихивала в своего и без того упитанного дитяти большую тарелку пельменей…

Директор училища, его звали Станислав Иосифович Лаборевич, - кстати, совершенно неотразимый мужик, начал меня подзадоривать, зная мой характер, чтобы я мальчишку этого пристыдила…

Ну, меня - тогда - долго просить было не надо…была нахальна – не по годам, а может, просто польстило внимание, ну я и решила «выступить» - во всей красе.

Подошла к столику, где орал мальчишка, и сказала, что, если он не успокоится – пельмени заберу я, а он пусть отправляется в ясли – хотя мальчишка был явно меня старше раза в два, да и в физическом плане, пожалуй, тоже. Мамаша была в счастье – её ребенок замолк и стал пододвигать тарелку с пельменями к себе. А я краем глаза наблюдала за реакцией моих родителей и Лаборевича, они явно забавлялись представлением.

За такой театральный дебют мне купили фруктовое мороженое, в качестве гонорара, которое я терпеть не могла, любила только пломбир.

И, вообще, одесские воспоминания – почему-то очень запомнились.

Ещё забавный был момент, связанный с Одессой.

Нам нужно было лететь домой, а билетов не было, в те времена проблемы были практически со всем – достали только 2 билета.

Мне родители повязали бант и сказали, чтобы я , если спросят, сказала, что мне 3 года – было уже 4,5 – нужно было полбилета уже покупать.

Но никто так ничего и не спросил - пропустили в самолет без проблем– мне и в школе всегда года на 4 меньше давали, хотя многих одноклассников старше была – в школу пошла почти с 8 лет – из-за зрения.

Вспоминается ещё зимний эпизод – мне было года три, вероятно…

Утром родителям всегда было надо бежать на работу, предварительно закинув меня в детский сад - обычная история.

В тот день - была очередь отца – меня погрузили на санки, и он рысцой понесся по заснеженной дороге – было темно – зима, себя зарядить и меня в садик доставить.

Мне нравилось быстрая езда, на одном из поворотов – вылетела из санок – отец не заметил, пробежав какое-то время, обнаружил , что санки пусты – вернулся за мной – в зимнем одеянии я не могла даже встать – шуба, валенки, а может, заснула на морозном воздухе, благо, в те времена ещё мало было машин.

А вообще, ходить в садик терпеть не могла – распорядок, манную кашу, дневной сон.

Во время дневного сна смотрела в окно – на качающиеся ветки тополей – зеленые, если лето, заснеженные, если снег и мокрые – во время дождя… вот и вся садиковская романтика. Думала тогда о чем-то, сейчас уже не помню, о чем.

Продолжаю тему - детских воспоминаний, этот эпизод вспомнила, вероятно, по тому, что сегодня мама в гости заходила. Мы вспоминали деревню – Ямново – под Нижним Новгородом, где мама родилась и жила до 14 лет, пока в библиотечный техникум не поступила.

Раньше, когда была жива моя бабушка Пелагея – мамина мама – мы часто бывали в Ямново, примерно раз в два года, а иногда и каждый год получалось, если на море не ездили.

Вот в один из таких приездов в Ямново, мне тогда было, примерно, - лет 9-10 , ну а выглядела моложе года на три, произошел забавный случай. Небольшое отступление, не очень лирическое, но поможет понять остальное.

Перед тем как ехать в деревню, мы заехали в Москву – к папиной тетке (жила она на площади Журавлева около театра Моссовета) проведать и купить кое-что.

В те времена мы, обычно, покупали одежду на Западе -в Москве, в Питере можно было купить что-то стоящее, если побегать по магазинам, в очереди постоять. Я эти все очереди ненавидела – вечно куда-то убегала – в Детском мире как-то - в Москве – меня долго искали – даже милиционера пришлось подключать.

В такой толчее, которая раньше была – немудрено.

Это сейчас везде продается одно и тоже, в общем, можно купить, если деньги есть.

В детском мире мне купили шорты – в деревне бегать.

Тогда это было модно, а в деревне в шортах никто тогда не ходил.

Я из них, пока мы были в Ямново – не вылезала. Выпросила у двоюродного брата – Кольки его рубашку, рукава закатала, впереди завязала узлом – рубашка была мне велика – ну и в таком «прикиде» гарцевала по деревне, часто на велосипеде с братом.

Волга от деревни далеко на автобусе ехать минут 50 – (а через Волгу – Нижний), а купаться хотелось.

В деревне было два пруда – названия смешные – Поляковка и Заскочишка… они и сейчас, вероятно, есть.

Мы с братом отправились на пруд купаться – дорога, как сейчас помню, была мимо огородов – у каждого дома, помимо огорода при доме (где росла всякая мелочь) – дальше продолжались огороды , где картошка росла. Вот мы шли мимо этих картофельных полей, бань бревенчатых, бревна помню у бань были темные, старые, но мне они нравились, именно своей старостью.

На берегу одного из прудов стояла изба – бывшая начальная школа, потом её отдали под библиотеку.

Ну, так вот – пришли мы к пруду – там мальчишки с плетеными корзинами из прутьев ивы, сейчас уже и не скажу точно, а тогда меня это не очень интересовало - «прочесывали» пруд. Я у брата спросила, что они там пытаются выловить – оказалось в пруду много карасей. Вот мальчишки, взяв корзину с двух сторон и «прочесывали» пруд. Пока от одного берега до другого дойдут – глядишь - карасей 10 попадет в корзину.

Ну, так к чему я об этом рассказываю? Мы сидели на берегу с братом – наблюдали, потом, когда мальчишкам надоела эта «рыбная ловля» - они стали нас звать купаться.

Мне брат говорит – сейчас - посмеемся – будет фокус. Я не поняла о чем он говорит. Выяснилось это довольно быстро. Он стал их звать на берег – не помню, под каким предлогом - они вылезли -голые. А брат меня представил – «это – говорит – моя сестра Лена – с Дальнего Востока» - пацаны тут же прыгнули обратно в пруд – они приняли меня за мальчишку (шорты, рубашка, кепка на голове)

Пока они - мальчишки – были в воде - я ничего не знала, а брат знал – вот он и решил сыграть с ними злую шутку и меня заодно решил шокировать.

Потом, когда пришли домой, рассказывали об этом – все хохотали и родители, и бабушка.

Вот такая история. Да ещё – в тему. У меня была тогда подружка в деревне – Алей звали – она мне рассказывала, что соседка прибежала к её бабушке спрашивать – «где это Алька жениха себе городского отхватила - вон, говорит, - на качелях качаются» (это про меня – шорты и рубашка брата – сделали свое дело). Это уже потом, когда все узнали, кто я - привыкли – моя сестра двоюродная– то же попросила купить ей шорты – мы ей на обратном пути купили и прислали в посылке. Вот такая история. Вспоминать приятно, как будто в детство вернулась – в свои те - 10 лет.

Марш Валерия Гаврилина, исполняют Журба Яна и Володкевич Татьяна.

Играют мои ученицы Зайчикова Люба и Скидан Лиза

Как я уже написала выше, садик я не слишком любила. И хотя мама частенько говорила мне, что ещё буду вспоминать беззаботное садиковское время, но как только пошла в школу, поняла - школа моё.
Воспоминания о школе хочется начать вот с какой истории.

Я с родителями, помнится, прилетела из Одессы , куда мы летали в очередной раз лечить мои пострадавшие в нелёгкой садиковской жизни глаза . Прилетели буквально 31 августа, - накануне учебного года, а 1 сентября надо было уже в школу идти – в 1 класс.
Вечером мама подготовила мне новую форму, купленную в Москве в «Детском мире» - пришили к школьному платью красивые белые манжеты и воротник, нагладили белый капроновый бант .
И вот 1 сентября я во всей , как мне тогда казалось, красе с подружками по дому отправилась на встречу новой жизни.
На дворе был сентябрь 1967 года.
Как сейчас помню – день был удивительно яркий и солнечный, я гордилась тем, что пошла 1 сентября в школу сама – без родителей. До сих пор удивляюсь - как меня отправили одну? Сейчас не могу представить первоклассников, которые приходят в школу впервые без родителей. Знаю ещё и потому, что и в музыкальную школу, в которой я уже чуть больше 30 лет работаю, приходят ученики в первый класс непременно со взрослыми. Почему мне позволили родители пойти одной - в компании сверстников - в такой важный день для меня не знаю. Маму спрашивала - она уже детали не помнит. Говорит , что давно это слишком было , но смею надеяться, что это было знаком доверия ко мне со стороны родителей.
Из нашего дома тогда попало в мой класс 4 человека (мальчик- сосед по лестничной площадке и 3 девочки) , так что компания была дружная, знали друг друга давно, поскольку много проводили вместе времени в дворовых забавах. Школа №25 , в которую я пошла со своими друзьями по дому, находилась на улице Некрасова – центральной улице города. Здание школы было довольно старым, классы не очень большие и когда в конце октября была открыта новая школа №29, то весь наш класс в полном составе был переведен в новую школу. По тем временам это была не школа, а дворец!
И сейчас гимназия №29 считается одной из лучших в городе Уссурийске.
В моем классе оказалось 38 девочек и мальчиков, что довольно много по нынешним временам. Учительницу нашу звали Тамара Аркадьевна Токарская. В первый день она мне показалась строгой и не очень молодой. Но как оказалось потом , у нашей первой учительницы был выдержанный характер и она была справедлива, что быстро поняли и оценили мы – её пока ещё маленькие ученики. Это фотография моего класса сделана в октябре 1967 года в спортивном зале школы. Я во втором ряду – четвертая слева.
В третьем ряду четвертая справа наш первый учитель – Тамара Аркадьевна Токарская.

Учение давалось мне довольно легко, поскольку к первому классу я уже умела читать, вот только писать не очень нравилось, поскольку это была связано с чернильницей и перьевыми ручками. Но довольно скоро появились в продаже шариковые ручки и это было спасение для меня. Почерк от шариковых ручек хороший не выработался, но зато в тетрадях меньше клякс и помарок.
Первый класс я закончила на отлично и мне в награду за усердие родители подарили велосипед – «Школьник», который стал мне верным другом на целых три года, пока его не украли ночью с площадки 4 этажа. – в самый канун первомайских праздников.

А вот в музыкальную школу я пошла, когда перешла во второй класс общеобразовательной. Поступить в музыкальную школу было по тем временам непросто. Нужно было выдержать вступительные экзамены, довольно большой конкурс был тогда на фортепианное отделение .
В день , когда я отправилась на вступительные экзамены в музыкальную школу, шёл проливной дождь. Было начало июня.
Июнь в Приморье часто бывает дождливый и прохладный.
И вот в один из таких прохладных, ненастных дней я , в сопровождении отца , отправилась в музыкальную школу, - небольшое , но очень уютное здание, расположенное на улице Пушкина, кстати, на этой улице я и сейчас живу. Пушкин и музыка – что может лучше быть!

В коридоре школы была толчея: родители , дети, мокрые плащи, зонты – всё это почему-то запомнилось. Вероятно потому, что я впервые попала в здание школы, с которой будет связана моя дальнейшая судьба. Но тогда я об этом ещё не знала.
Раздевшись в гардеробе, и поправив кое-как съехавший набок бант, я отправилась с другими детьми в кабинет , из которого вышла симпатичная и довольно молодая женщина , и пригласила собравшихся детей пройти в класс, где должен был состояться экзамен. Дети, рассевшись в ряд на стулья, ждали когда настанет их очередь и нужно будет подойти к учителю музыки. Каждый поступающий должен был спеть песню, выразительно рассказать стихотворение, простучать различные ритмы и повторить звуки голосом, которые играла нам на фортепиано преподаватель. Наконец, дошла очередь и до меня.
Песню я выбрала довольно патриотичную, а может и не сама выбрала, а отец предложил такую выучить, но точно помню, что называлась она «Юный барабанщик».
Начиналась она со слов: «Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо, вперед продвигались отряды спартаковцев смелых бойцов…». Пела я довольно бойко, слова выучила хорошо, поэтому волновалась не слишком. А когда спросили какая моя любимая песня - я не ожидала такого вопроса, но напела «Бескозырка белая, в полоску воротник…» - учительница засмеялась. То ли пела я смешно, то ли песня ей эта тоже нравилась – не знаю.
Воодушевленная такой реакцией, я с удовольствием прочитала пушкинское: «Уж небо осенью дышало…». Опять Пушкин! Меня похвалили за то, что выбрала хорошее стихотворение, потому что многие дети читали А. Барто и совсем уж детские стишки вроде: «Зайку бросила хозяйка…».
Когда испытания были позади, мы пошли с отцом домой и только на следующий день были вывешены списки поступивших.
Вот то-то было радости – я поступила в музыкальную школу!
Если бы я знала тогда какой же это труд - учиться играть на инструменте! Но пока - было ощущение радости и победы!
На следующий день мне купили фортепиано и начались мои музыкальные университеты.

У меня есть друг в социальной сети «В Контакте» - талантливый художник Анна Силивончик.
Минувшей осенью я увидела на её странице картину, которую она написала. И вдруг в девочке на этой картине Анны я узнала себя – ту, какой я была тогда в самом начале своего жизненного пути – первоклассницу с ранцем. И так меня это поразило, что написалось как-то само собой стихотворение:

Ответьте, ну не чудо разве? -

Что при таком многообразьи
Художников – ну всех мастей!
Не помню я чтоб от кистей –
Вернее кисти… так хотелось
Вернуться в детство мне опять,
Лишь Анне удалось, - сумелось!
Вернуть, как чудо время вспять!
Вот ранец мой и моя куртка,
И хвост на голове смешной,
И моя грусть., когда я утром
Шагала в школу со шпаной -
Друзей дворовых… и занятий
Ждала конца…ну , а потом -
Костёр из листьев жёг приятель,
Секреты доверял мне шепотом…
Скажите…где же детство? – странно –
Ушло и нет его следа!
Лишь на картинах дивных - АННЫ…
Живёт оно - всегда – ВСЕГДА!

Это рисунок Анны Силивончик

...Наступил 1970 год, училась я тогда уже в третьем классе. Год для нашей, тогда советской страны, был знаменателен тем, что в этот год отмечали 100- летие со дня рождения В.И.Ленина. И вот так совпало, что именно юбилейный ленинский год меня и моих одноклассников принимали в пионеры. Клятву пионерскую , помнится, выучила назубок ещё за месяц до этого события. Даже перед зеркалом репетировала, когда вспоминаю об этом – всегда улыбаюсь. Всем классом выбирали имя, которое должен был носить наш пионерский отряд. Как раз то время показали по телевизору фильм «Сердце Бонивура» и такое сильное впечатление оставил фильм, что мои одноклассники остановили свой выбор именно на герое – комсомольце гражданской войны Виталии Бонивуре.
И вот в солнечный апрельский день - 22 апреля – мы стали пионерами. Помню торжественную линейку, которая проходила в спортивном зале школы, потому что это было самое большое помещение в нашей школе и одетых в парадную форму школьников. От белых блузок и бантов, в залитом солнечным светом спортивном зале, было ещё светлее:
Ровные шеренги третьеклассников , держащих свои новые красные галстуки перед собой на согнутой в локте правой руке, и других ребят уже пионеров – вот какая картинка стоит перед глазами, когда вспоминается тот день.
На середину зала вышла девочка-старшеклассница, - председатель пионерской дружины школы и под бой пионерских барабанов стала читать по фразам торжественное обещание юного пионера, а мы хором повторяли. Привожу текст клятвы юного пионера, который до сих пор помню наизусть:
«Я, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. Всегда выполнять Законы пионеров Советского Союза". После того, как мы произнесли клятву, старшеклассники-пионеры подошли к нам и повязали пионерские галстуки. После этого председатель дружины тогда произнесла: «Юные пионеры, в борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!» и мы хором, вкинув правую руку над головой , ответили: «Всегда готовы!»
Память избирательна, но такие моменты жизни она почему-то хранит – дни «торжеств и бед народных». У меня сохранилась фотография этого памятного дня. На фотографии я с одноклассниками : на улице солнечный апрельский день, мы в распахнутых пальто, чтобы все видели, что мы – пионеры. Я вторая справа

А в музыкальной школе на все главные тогда праздники: 7 ноября, 1 мая и 9 мая выступал наш пионерский хор, в репертуаре которого помимо классики были: «Красная гвоздика – спутница тревог», «Эх, дороги – пыль да туман» и гвоздем программы была песня : «Взвейтесь кострами, синие ночи!»
Где ты моё пионерское детство? И даже не пионерское, а просто – детство.
На фотографии я крайняя справа

Вот так и пролетели первые школьные годы в попытках объять необъятное. И тем захотелось заниматься, и другим, а время на всё не хватало. А в четвёртом классе даже был такой кризисный момент – хотелось бросить занятия музыкой, поскольку заниматься на фортепиано нужно было много, а лишать себя других увлечений не хотелось. Обычная история – детская лень.
Сейчас я благодарна отцу, что в тот критический момент он настоял, сумел найти нужные слова, чтобы я продолжила занятия музыкой, тем главным делом, которое в дальнейшем стало моей профессией, а значит и судьбой.
А вот пятый класс музыкальной школы стал для меня решающим.
В 1973 году в школе проводился зональный конкурс «Юный пианист» и моя преподаватель – Нина Петровна Каратнюк - решила меня готовить к конкурсу. Произведения были большие по объему, и их невозможно было выучить, садясь за инструмент урывками – пришлось «пахать», как говорят сейчас. И я вошла во вкус этого дела. Недаром ведь говорят, чтобы что-то полюбить, надо в это погрузиться, вжиться. Особенно в моей программе нравилась мне соната Бетховена №20 – целых десять страниц прекрасной музыки! И чем больше я играла музыку этого гениального композитора, тем больше она мне нравилась.

С музыкой Бетховена я была знакома с раннего детства, поскольку отец купил пластинку с «Лунной сонатой», «Патетической» и «Аппассионатой» - самых известных бетховенских сонат - в исполнении Марии Гринберг и часто включал, чтобы я слушала. А когда я училась в четвертом или пятом классе школы, на гастроли в Уссурийск приехал симфонический оркестр под управлением Максима Шостаковича . Оркестр исполнял Пятую симфонию Бетховена!
О, это было потрясение! Такая мощь, такая великая музыка, да ещё в живом исполнении! Молодой, светловолосый и темпераментный дирижёр в стильных, по тому времени, очках - таким мне запомнился Максим Шостакович. Память моя связала после того концерта два имени – Бетховен и Шостакович. Перед концертом мне отец сказал, что дирижировать будет сын знаменитого композитора – Дмитрия Шостаковича. Музыки Дмитрия Шостаковича я тогда почти не знала (играла только Гавот и Шарманку во втором классе на экзамене) – но Седьмой симфонии не знала точно.
Это сейчас, по прошествии многих лет, понимаю некую общность, родство, трагизм музыки Пятой Бетховена и Седьмой Шостаковича, несмотря на временную разницу, разделяющую этих двух композиторов. «Хватать судьбу за глотку» пришлось и тому, и другому. А тогда - в детстве – была только великая музыка и окрыленность после концерта! Пожалуй, именно после этого концерта Бетховен стал одним из любимых моих композиторов. Чуть позже добавился Фредерик Шопен, а лет в пятнадцать - Сергей Рахманинов.
Когда я училась в седьмом классе школы, отец подарил мне на день рождения набор пластинок «Девять симфоний» Бетховена. Это был для меня шикарный подарок! Пластинки эти я крутила, как говорится, «до дыр» - пока я чем-то занималась помимо игры на фортепиано - посуду мыла или делала школьные уроки, - в доме звучала музыка Бетховена.

Часто, когда слушаю хорошую музыку, вспоминаю фразу, сказанную норвежским композитором Эдвардом Григом:
«Слова иногда нуждаются в музыке, но музыка не нуждается ни в чем».

На фотографии я с моим преподавателем фортепиано:
Каратнюк Ниной Петровной.

И чувства есть и силы…вроде...
Но, время-календарь срывает листья
с желтых крон.
И вот бегу, как написал Володин –
Я свой осенний марафон.
Все чаще слышу плач осенних скрипок –
Он с каждым днем печальней и нежней.
Его напев так чист и гибок,
Как пел когда-то – соловей!
И мысли-птицы, как из клетки -
Сквозь прутья черные ветвей,
Летят туда, где сны не редки -
О счастье! – к юности моей…
Воспоминанья душу лечат,
Смыкая чувства в тесный круг.
С годами больше ценишь встречи,
Устав от бремени разлук.
Кто знает? - сколько счастья, боли
Судьба готовит впереди?
Но горько думать, что лишь воля! –
Нам говорит – Иди!

октябрь 2009

Три года…это мало или много,
Когда потеря так горька…
Пылит, петляет также жизнь-дорога,
По-прежнему плывут по небу облака...

Но вновь октябрь тревогой сердце ранит,
И птицы к югу улетают прочь.
Но птиц косяк с названьем – память -
Кружит и кличет день и ночь.

От этой памяти лекарство не поможет,
Тупая боль уже не так остра
Но тлеет, по ночам тревожит
Её огонь - под листьями осеннего костра.

Расставание, расставание…
Слов прощальных – больны уколы.
Не вернется – оставь признания –
Время прежнее. Разговоры
Ни к чему теперь длить бесцельные –
Всё прошло - пустоты бессмысленность…
Наше поле, - ржавь осенняя,
А потом зима – вот в чем истинность.
Нужен мне простор! – не казенный дом…
Высота горы и над ней орлом
Пусть парит душа – крылья во всю ширь!
С высоты смотрю я на тяжесть гирь
Мною брошенных – в дно ущелия.
Подарил мне Бог – миг – отмщения.

25 января 2011 г.

Так тихо – предрассветное затишье,
Лишь легкий шум волны – морской прибой.
Пустынен берег – я, как будто, лишний…
И звезды ночи гаснут на до мной.
Все то, что море ночью накопило,
Несет оно с волною утра – нам…
И ты, как море, как волнующая сила,
Как Тихий и глубокий океан…
Несешь ты волны солнца и печали,
И это солнце, слёзы – благодать…
Тебя я вижу ясно из прибрежной дали,
И, кажется, услышишь – стоит лишь позвать.
Издалека – твой берег мне - так близко,
К нему лечу, над ним парю…
Стремлюсь к нему я чайкой серебристой,
Сжимая время – вопреки календарю.

август 2010 г.

Какая -то , все ж, есть закономерность
В чередованьи. И в его поле - мы...
Как маятника стук - качанья мерность -
Налево - свет, направо - омут тьмы...
Чередование полос
у жизни черно - белых,
Чередованье разных лиц -
То бледных, загорелых...
Чередование ответов на вопрос,
То пепельно - седых, то золотых волос,
И дум , и чувств чередованье -
То равнодушие, вниманье,
То холод, а потом любовь...
Чередованье вновь и вновь!
Пусть будет в жизни все - поверьте,
И даже жизни - смерти
Чередование...

апрель 2010.

За окнами дождь…
Пожелтевших я клавиш
касаюсь рукой…
Открой мне страницу …

какую ты знаешь –
мне душу открой.
Сыграю ноктюрн
И скользят мои руки –
Ты слушай в тиши…
Послушай, услышишь –
Все скажут ведь звуки –
О тайнах души.
Грусти, но печалься светло
и поверь мне,
Что будет ещё впереди -
И встреча, и слезы,
Открытая дверь мне
И, солнце - в груди!

В природе-келье жил отшельник…
Молился по утрам бездельник,
Встречая утренний восход…
И созерцал он хоровод
Птиц перелетных над водою...
Был необычен он – не скрою,
Но скрытен! – черт его побрал! –
Ведь черту он поклоны клал…
О чем молил отшельник сей
Под звуки баховских страстей,
Под пташек божьих щебетанье,
И под покровом тьмы молчанья? -
Он о слиянии молил...
С природой! Черт - благословил!
Но, пригрозил он на прощанье
Когда закончилось свиданье –
У черта хитрого с отшельником моим…
«Слиянием с природой – упивайся,
Но, ты смотри, мой друг, не забывайся!
А то сольешься мне ты в самовар,
Как крепкий чай тебя я выпью»
И, закричав болотной выпью,
Умчался…Оторопь отшельника взяла –
Перекрестился он! – такие вот дела…

апрель 2010

Ночь майская, холодный ветер,
А сон горяч!
Во сне мне хочется с тобою встречи,
Хочу – хоть плач…
И снятся почему-то мне барханы,
И – аромат цветка.
Душа летит и мысли пьяны,
И я – легка!
И в жаре быстротечных сновидений –
Сгораю я.
Все спуталось во сне – и даже тени –
Моя? Твоя?
Во сне мне хочется так чай – под абажуром –
И, нежность слов,
Хочу согреться горькою микстурой –
Твоих стихов.

май 2010

Хочу прохлады – надоело лето!
Безумье – время торопить
И золотая осени карета –
Подъедет , чтобы душу оживить…
Мила мне осень утренней прохладой,
Пронзительностью неба - синевой
И тихою тоскою листопада
В аллеях - над моею головой.
Ах, опыт осени - когда надежды тают,
Прощаний горьких навсегда.
И ,как цыплят по осени считают -
По осени я меряю года.
Да, осень - время смерти и рожденья,
Но как мне дорог каждый её миг!
Итоги подвожу – в час откровенья –
И юность вспоминаю, будто я - старик.
Когда осеннюю я допишу страницу,
И станет холодно – судьба - права –
Войдет незваной гостьей светлолицей
Без стука и неслышно в дом - зима…

Посвящается Инне Тюриной.

Взойди в мой храм – здесь мрак колышет свечи,
Вставай недалеко от алтаря…
О ком помолимся в октябрьский, скорбный вечер
Ты знаешь точно так же, как и я.
Глаза с икон - и ласковы, и строги
И замирает боль в твоей груди…
Прошедшее вернуть не в власти даже бога,
Не скажет он - что ждет нас впереди.
Не в силах повернуть мы реку жизни -
Нет не вернуть её обратно – вспять…
В начале жизни учимся любить мы,
В конце мы учимся - страдать.
Как ноет сердце все не проходящей болью,
И память в прошлое нас возвращает вновь.
Ты знаешь все – я тайну не открою -
От боли нас спасает – лишь любовь.
Ты плачешь? – Плачь !
Так сердцу меньше больно,
Пусть свежей зарастет травой –
Утихнет боль от выжженного поля
Холодною осеннею порой.
Мы помолчим, глаза закрой -
Ведь у судьбы расписаны все роли.
О, время, время, бог ты мой! -
Все лечит даже против нашей воли.

июнь 2010.

Вновь утро, завибрировал мобильник,
Разорван сон, и темень за окном,
И получив, как-будто подзатыльник
День начинается, и мысли напролом
Бегут друг друга оттесняя.
Успеть, успеть…успеть! – куда?
Всё кажется, успею – ерунда!
Дурные мысли - шуткой прогоняя.
Вновь какофония и гамм шальных полёты,
Днем позабыт тупой извечный страх,
И примиряет музыка - на йоту -
С галопом жизни, и органный Бах
Настроит душу точным камертоном,
Отбросив прочь дневную суету,
И музыку услышишь, словно хором,
Под сводами поют – Рождественскую - ту…
В ней стройность голосов, гармоний откровенье,
Душа, расправив крылья, пустится в полёт!
И будет - даль, в которой ощущенье,
Что будет завтра, будет новый год…

25 декабря 2010

Я хочу вам сказать, что, действительно, это весна,
Перемен ожиданье и близость зеленого лета,
Птичьи гнезда пусты и природа ещё ото сна
Не проснулась, и пока ещё нище- раздета
Роща, что желтеет за стылой рекой.
Смотришь - сердце щемит непонятной тоской,
Будто в осень гляжу - не в весну,
А потом и зима... и усну...

март 2011

Снится сон мне: что осень и Питер…
Где-то падают листья в саду…

И под чарою сна и наитья
Я по улице тихо иду.

Вот уж Невский и мост над Фонтанкой –
Я стою, опершись о гранит,
А огни в ней так плещутся ярко!
Словно рампа театра горит.

И на Графский свернув переулок,
Постою на осеннем ветру.
Как стук сердца тревожен и гулок! –
Успокоюсь и дальше иду.

Вот она – Рубинштейна – и, что же? –
Это сон или кажется мне?
Поднимаю глаза и, о Боже, -
Силуэт, вдруг, знакомый – в окне…

октябрь 2009.

Вечереет… и в окне – сумрак синий,
Ваш ответ – мне на стекле – пишет иней.
Что, мол, жизнь – она идет - своим ходом –
То спокойно, то ревет – ледоходом!
Много хочется успеть – жизнь – не без-дна
Скрывшись прочь от суеты – бес-полезной!
Жизнь на праздничный пирог – ставит свечи,
Но не вечер, видит Бог – ещё не вечер!
Да хранит Вас Бог! – как встарь – ангел верный
И не гаснет пусть фонарь! - Ваш – наддверный…

март 2010.

Осенний ветер рыщет
Меж золотых аллей –
Как-будто что-то ищет
Меж старых тополей…

Вдруг – замер! Присмотрелся –
Пронзителен стал взгляд…
И, - выдохнул – ну вот же –
Калитка в этот сад!
Ворвался, закружился, -
Прохладе синей рад!
И гостю поклонился
Сей необычный сад…
Сад апельсина – вечность –
Пронизан синевой,
Аллеи – в бесконечность –
Усыпаны листвой –
Надежд и сожалений,
Терзаний и побед ,