Домой Кино Мода Журналы Открытки Музыка Опера Юмор Антология юмора Оперетта Театр Голубой огонек Люди,годы, судьбы...
Translate a Web Page Форум Помощь сайту Гостевая книга
Аркадий Райкин
«Гарэн Константиновна Жуковская сказала Райкину: «Сейчас ты мчишься из Ленинграда в Москву, ко мне. А если разведешься — будешь от меня рваться к ним, в Ленинград. Ничего не изменится!» И Аркадий Исаакович ее послушал. А вскоре у них с женой родился сын — Костя, и в дом вернулся пошатнувшийся было мир», — рассказывает друг семьи Райкиных Елизавета Уварова.
«Райкин спрятал свои драгоценности в гробу умершей матери и отправил их в Израиль, куда сам собирается в скором времени сбежать. А дети его — уже там…» — этот слух в начале 70-х разнесся по стране, об этом говорили не просто на кухнях — даже на политсобраниях. Как о достоверно установленном факте. Никого не волновало, что дети Аркадия Исааковича — Катя и Костя — живут и учатся в СССР. А мать Райкина умерла еще за пять лет до этого и похоронена в Ленинграде. Однако запущенный слух разрастался с бешеной скоростью, обрастая все новыми и новыми подробностями. Например, что Райкин финансирует сионистскую организацию на Украине. Или что он уже в тюрьме, под следствием. Когда театр Райкина приезжал на гастроли без него, люди понимающе кивали головой.
А тем временем Аркадий Исаакович лежал в
больнице, приходил в себя после инфаркта. Но до него и туда
доходили разговоры. Он очень переживал, особенно оскорбляли его
слухи об эмиграции, ведь у него никогда и в мыслях не было
куда-то уезжать. Именно тогда он окончательно поседел — раньше-то
у него была только седая прядь в темно-каштановых волосах.
Отец, видя, что искусство привлекает сына больше, чем науки, сделал последнюю попытку вернуть Аркашу к традиционным национальным занятиям и купил ему скрипку. Но Аркадий на этой скрипке, вернее, на футляре съезжал зимой с горки. Так и не выучился музыке! В 13 лет (семья к тому времени перебралась в Петроград) с Аркадием случилась беда — катаясь на коньках, он простудился. И обычная простуда переросла в тяжелое заболевание — Райкин чуть не умер. Любое движение доставляло ему боль, и 13-летний парень много месяцев лежал в кровати неподвижно. Мама не отходила от него, а отец иногда сажал на плечи и выносил во двор, подышать свежим воздухом. Боль в суставах не позволяла мальчику сделать больше нескольких шагов самостоятельно. При этом он, как и все дети, не желал пить лекарства, которые с трудом доставали для него родители. Особенно не жаловал касторовое масло, противное на вкус. Аркадий прятал бутылочки за шкаф. Много позже, в блокаду, родители порубили этот шкаф на доски, чтобы сжечь в печке. И обнаружили бутылочки. «Целебный эликсир» пришелся очень кстати — он поддержал здоровье обессиленных людей. Правда, отца Райкина блокада все равно убила — Исаака Давидовича вывезли из Ленинграда по Дороге жизни, но в госпитале он, много месяцев не видевший еды, сразу наелся вволю, и организм не выдержал такой нагрузки. А вот мама выжила, и Аркадий ее потом очень берег... Надо сказать, что к отцу у Райкина на всю жизнь осталось немного настороженное отношение. С матерью он, напротив, был очень близок, сильно любил ее... Едва окончив школу, Райкин захотел посмотреть на столичных артистов. И весной 1928-го отправился в Москву. Дальше в его биографии провал длиной в год — дальнейшие события описываются только с конца 1929 года. <...> Неохотно (это слышно на магнитофонной записи, которая у меня сохранилась), но все же Райкин признался: он сидел в Бутырской тюрьме.
Дело было так: за неимением денег Аркадий приспособился
пробираться на спектакли и концерты без билета. И однажды
умудрился проникнуть на закрытый правительственный концерт. А на
выходе у всех зрителей проверяли пропуска. Вот безбилетного юношу
и арестовали. С одной стороны, многочасовые изнурительные допросы
(с какой целью проник к членам правительства? Кто послал?), с
другой — притеснения сокамерников, по большей части уголовников.
Они приняли его за «стукача», и Райкину пришлось нелегко. В конце
концов его все-таки оправдали и выпустили. Райкин много лет
скрывал этот факт биографии, а в годы войны вдруг
продемонстрировал коллегам умение перестукиваться через стену.
Тут все и открылось... Тюремный же сленг он терпеть не мог,
никогда его не употреблял, разве что в знаменитой юмореске про
коммунальную квартиру.
В 1937 году у Райкина, изнурившего себя работой и
переживаниями из-за семейных неурядиц, случился сердечный приступ
— да такой силы, что надежд на выздоровление почти не было. Вот
тогда-то и поседела знаменитая райкинская прядь. В 26 лет! Но
Аркадий выкарабкался. А в 1938 году у молодых супругов родилась
дочь Катя. И вот, после очередной ссоры с тещей, Райкин взял
ребенка и вышел из дома в чем был. Ушел жить к своим родителям,
жившим по-прежнему очень скромно. Его верная Рома, вернувшись
домой и узнав, что произошло, последовала за ним, ни минуты не
сомневаясь.
Актриса Театра миниатюр Тамара Кушелевская уже после смерти Райкина призналась, что у них был роман. Рассказывала, как он ночью сидел в машине под окнами и, не дождавшись, отправил записку: «Если ты не выйдешь, меня заберут в больницу, а значит, сорвутся спектакли, и я вообще умру!» Однажды он позвал Кушелевскую на гастроли, и только в поезде выяснилось, что никаких гастролей нет и они с Райкиным одни в купе. Впрочем, такие истории кончались одинаково — Аркадий Исаакович быстро охладевал и прекращал отношения. Потому что была грань, за которую он не переходил, — Райкин не позволял себе увлечься так, чтобы это становилось опасно для его семьи. За исключением единственного раза...
Что касается Жуковской, она дожила до 95 лет и
все эти годы хранила молчание о Райкине. А его письма и
телеграммы сдала в архив РГАЛИ под грифом «Секретно». 27 писем и
52 телеграммы! Их можно будет прочесть только в 2030 году, когда
будет снята секретность. Я уверена, что это станет сенсацией... Отношения с властью у Райкина всегда складывались своеобразно. Его любили большие начальники и ненавидели средние. В 1939 году он неожиданно попал в поле зрения Сталина. Это случилось после того, как молодой Аркадий Исаакович стал лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады, где представлял две миниатюры. После этого его включили в список участвующих в концерте к 60-летию вождя. Райкин очень волновался, когда готовился. Но Сталин вдруг сказал, что не хочет никакого концерта, и артистам дали отбой. Тогда Аркадий Исаакович согласился выступать в другом месте. А когда вернулся в гостиницу, выяснилось, что его ищут — нужно ехать к Сталину в Кремль. И это в три часа ночи! Райкин быстро собрал реквизит — носы, парики, бороды... За ним прислали машину. Так Аркадий Исаакович попал на правительственный банкет. Его посадили
прямо напротив Сталина. Райкин показал прямо за столом несколько
сценок и очень понравился вождю. После этого все тосты Сталина
были за него — молодого талантливого артиста Райкина. Целых семь
тостов! Аркадий Исаакович чувствовал себя неловко, к тому же он
ведь никогда не выпивал. Застолье у Сталина — это была вторая
тема, на которую Райкин говорил неохотно. Например, он никогда
мне не рассказывал, как проходили застолья у Сталина на даче, на
которые его потом не раз приглашали.
Ну а в 1942 году он осмелился позвать вождя на спектакль,
который труппа театра, находясь на гастролях в Москве, играла для
бойцов воинских частей, охраняющих Кремль. Ответ ему доставили в
пакете с грифом «Совершенно секретно». Записка гласила:
«Благодарю за приглашение. К сожалению, не могу быть на
спектакле: очень занят. И. Сталин». Ведь в это время бои шли еще
недалеко от Москвы... Как бы то ни было, эта записка долго еще
служила чем-то вроде охранной грамоты для Райкина. Несмотря на
его популярность, опасность была, ведь в конце сороковых во время
борьбы с космополитами ходили упорные слухи, что евреев будут
выселять из больших городов. Позже друзья показали Аркадию
Исааковичу копию плана его квартиры, хранившегося в НКВД, — там
был, в частности, обозначен пожарный выход, чтобы в случае чего
поймать беглеца. Но обошлось. Только однажды Райкину пришла повестка: его вызывал к себе
начальник Ленинградской милиции. Руфь Марковна и Аркадий
Исаакович всю ночь не спали. Хотя это и было уже после смерти
Сталина, все равно повесток из органов люди еще боялись. А уж те,
которые позволяли себе сколько-нибудь рискованно шутить со сцены,
— и подавно. И вот Райкин пришел в кабинет начальника.
Выяснилось, что тот хотел всего лишь упрекнуть его за сценку, где
Райкин изображал незадачливого милиционера, который, составляя
протокол, все никак не мог выговорить «Гнездниковский переулок».
Райкин полтора часа успокаивал начальника и сценку отстоял.
Взять хотя бы историю со Жванецким. Они познакомились во время гастролей райкинского театра в Одессе. Там Аркадий Исаакович присмотрел двух молодых актеров — Ильченко и Карцева. Причем Карцев был актером-любителем — он работал наладчиком швейных машин, сценического образования не имел. В свое время его даже в цирковое училище не взяли. Но Райкин и его, и Ильченко забрал с собой в Ленинград. А вот Жванецкого, который писал в Одессе шутки для Карцева и Ильченко, по каким-то причинам не пригласил. Но Михаил сам поехал вслед за друзьями. Причем долгое время Жванецкий путешествовал с коллективом Райкина за свой счет, не имея никакой должности. Жванецкий считал, что именно эта неустроенность и безденежье привели к его разводу с женой. Но Михаил Михайлович все-таки добился своего: получил должность заведующего литературной частью театра. Он потом много писал для Райкина и сильно повлиял на его творчество. Со временем пришла слава, Жванецкий вошел в моду, его выступления слушали на магнитофонах — примерно как песни Высоцкого. Райкина стало беспокоить, что Жванецкий дает много «левых» концертов. И в какой-то момент он поручил готовить документы на его увольнение. Михаил Михайлович случайно узнал об этом и решил упредить события: сам написал заявление об уходе. Он надеялся, что Райкин одумается, будет уговаривать... Но тот только сказал: «Ты правильно сделал». Обычно в таких случаях ситуацию спасала Руфь Марковна. Ей удалось многих изгнанных вернуть в театр. Но былой дружбы с Райкиным у тех, кто имел неосторожность навлечь на себя его гнев, уже не возникало. Вот и Жванецкий со временем возобновил работу для Театра миниатюр — писал для Райкина тексты. Но с самим Аркадием Исааковичем почти не виделся.
И все-таки назвать Райкина жестким и неотзывчивым человеком совершенно невозможно. Была, к примеру, такая история. Однажды весенним утром 1953 года в саду «Эрмитаж», где Аркадий Исаакович часто прогуливался и репетировал на ходу, к нему подошел молодой человек. Он оказался сыном бывшего посла СССР в Чехословакии, которого расстреляли, а всю его семью отправили в лагеря. Паренек сбежал из ссылки и пробрался в столицу, чтобы доказать невиновность отца. Райкин сказал: «Иди садись в мою машину!» Потом он его прятал у себя недели две. Но мальчик вышел на почту, отправить письмо маме, что с ним все в порядке, — и его арестовали. Правда, на допросах он так и не признался, у кого жил в Москве.
И все же Руфь Марковна мужа пережила. Райкин ведь не отличался крепким здоровьем... А тут еще изнурительные хлопоты, связанные с новым зданием театра. Получив здание кинотеатра «Таджикистан», Райкин принялся за переоборудование. Это оказалось делом хлопотным и нервным. В перерывах между спектаклями Аркадий Исаакович теперь частенько лежал, обессилевший, в гримерке. Когда ему становилось совсем худо — вызывали Джуну. Райкин доверял этой целительнице, считал, что она одна помогает ему. Не знаю, было ли это правдой или самовнушением, но действительно помогало...
В последний раз мы виделись с Аркадием Исааковичем
недели за две до его ухода, в больнице. Он был очень оживлен,
шутил и делился новыми планами. Помню, мы сидели на скамеечке у
входа в больницу, когда Райкин вдруг обратил внимание на
какого-то мужчину, который стоял на снегу в дубленке и тапочках.
«Дубленка и тапочки — это надо запомнить, может пригодиться», —
радовался Райкин. Теперь я все пытаюсь представить себе, какую
именно сценку он бы вокруг этого сочинил...
источники - http://www.liveinternet.ru/users/bo4kameda/post327116047
Елизавета Дмитриевна Уварова. Аркадий Райкин. Жизнь замечательных людей.
|