ЧЕТВЕРОНОГИЕ СОЛДАТЫ НА ПОЛЯХ СРАЖЕНИЙ

Собаки участвовали в войнах с древнейших времен. В четвертом веке до нашей эры халдеи при вторжении в Южную Месопотамию перед атакой надевали на своих псов тяжелые металлические ошейники с острыми кривыми ножами. Боевые собаки, по описанию историков, широко использовались в Ассирии и Вавилоне, были в полчищах Дария и Ксеркса, в войсках кельтов, гуннов и тевтонов. А в XIX веке собак начали вводить в штатное расписание частей и подразделений русской армии.
В 1919 году ученый-кинолог Всеволод Языков впервые обратился в штаб Красной армии с предложением организовать школы служебного собаководства в РККА. На следующий год собаки уже стояли на вооружении у чекистов. Спустя еще три года по всей стране стали организовывать клубы служебного собаководства и секции любителей-собаководов.
Боевое крещение их воспитанники прошли в 1939 году. Две роты специального назначения под командованием полковника Олейника были отправлены в Монголию и участвовали в разгроме японских войск в районе реки Халхин-Гол.

В сражениях использовали сторожевых и связных собак.

Там возникла идея использовать собак для обнаружения финских снайперов — «кукушек», которые, проникнув на территорию советских войск, прятались на деревьях. Для выполнения такой задачи использовались лайки.
Опыт боевых действий в Финляндии натолкнул полковника Медведева на мысль использовать четвероногих бойцов для обнаружения мин и снарядов.

Клубы служебного собаководства
Масштабы военных действий потребовали от Центральной школы собаководства Красной армии, производившей формирование ездовых подразделений, проделать большую работу по укомплектованию их собаками, спецснаряжением, установками и подготовленным личным составом — вожатыми-санитарами.
Большую помощь в доставке собак для армии оказало население нашей страны и в первую очередь члены клубов служебного собаководства ОСОАВИАХИМа.
Несколько десятков тысяч собак были «призваны» для подразделений ездового собаководства.
На эту воинскую службу принимались немецкие, кавказские, среднеазиатские, южнорусские овчарки, лайки всех разновидностей, гончие, метисы этих пород и беспородные собаки, обладающие указанными выше качествами.

На южных участках фронта

(в начале войны на территории Украины, Северного Кавказа, а затем в Румынии, Чехословакии, Венгрии, южной части Польши и Германии) воевали и другие породы собак: жесткошерстные и короткошерстные континентальные легавые, сеттеры, доги, борзые и их метисы, хотя и имевшие слабый шерстный покров, но достаточно мощные и выносливые для работы в этих условиях.
В период войны для пополнения убыли собак укомплектование производилось в подавляющем большинстве случаев на месте за счет собак населения и захваченных у противника.

Камикадзе, минеры и санитары

Подразделения собак-камикадзе существовали в Красной армии до октября 1943 года. Считается, что они уничтожили около трехсот немецких танков. Но в боях полегло намного больше четвероногих бойцов. Многие из них не успевали даже броситься под гусеницы и погибали на пути к цели. Их расстреливали из пулеметов и автоматов, их взрывали ...даже свои (собака с миной на спине, не выполнившая задание представляла опасность).
Более шести тысяч собак служили миноискателями. В общей сложности ими было обнаружено, а вожатыми-саперами обезврежено четыре миллиона мин и фугасов! Собаки-минеры разминировали Белград, Киев, Одессу, Новгород, Витебск, Полоцк, Варшаву, Прагу, Будапешт, Берлин.

Фронтовые истории

В личном деле кроткого колли по кличке Дик записано: «Призван на службу из Ленинграда и обучен минно-розыскному делу. За годы войны обнаружил более 12 тысяч мин, принимал участие в разминировании Сталинграда, Лисичанска, Праги и других городов. Главный подвиг Дик совершил в Павловске».
Это было так. За час до взрыва Дик обнаружил в фундаменте дворца фугас в две с половиной тонны и часовым механизмом.
После Великой Победы легендарный пес, несмотря на множественные ранения, был неоднократным победителем выставок собак. Пес-ветеран дожил до глубокой старости и был похоронен с воинскими почестями, как и подобает герою.
Участник Великой Отечественной войны тюменец Сергей Соловьев в одной из наших встреч рассказывал, как во время боев он нередко был свидетелем подвига четвероногих санитаров: «Из-за плотного огня мы, санитары, не могли пробраться к тяжело раненным однополчанам. Раненым нужна была срочная медицинская помощь, многие из них истекали кровью. Между жизнью и смертью оставались считанные минуты... На помощь приходили собаки. Они по-пластунски подползали к раненому и подставляли ему бок с медицинской сумкой. Терпеливо ждали, когда он перевяжет рану. Только потом отправлялись к другому. Они безошибочно могли отличить живого человека от погибшего, ведь многие раненые находились в бессознательном состоянии. Такому бойцу четвероногий санитар лизал лицо до тех пор, пока он не придет в сознание. В Заполярье зимы суровые, не раз от лютых морозов раненых спасали собаки – они грели их своим дыханием. Вы мне можете не верить, но собаки плакали над умершими...»

Лучший вид транспорта

На Карельском фронте, в условиях снежных заносов, бездорожья и распутицы нартовые упряжки были основным видом транспорта для доставки питания на передовую линию фронта и подвоза боеприпасов.
В своих донесениях начальник 53-й санитарной армии писал о ездово-санитарных упряжках: «За время нахождения при 53-й армии отряд собак нартовых упряжек участвовал в наступательных операциях по эвакуации тяжело раненных бойцов и командиров с поля боя при взятии Демянского укрепленного противником района и, несмотря на трудные условия эвакуации, лесисто-болотистую местность, плохие, труднопроходимые дороги, где не было возможности вывозить раненых конным транспортом, успешно работал по эвакуации тяжело раненных бойцов и командиров и подвозу боеприпасов наступающим частям. За указанный период отрядом вывезен 7551 человек и подвезено 63 тонны боеприпасов».
Начальник санитарной службы 855-го стрелкового полка отмечал: «Санитарные упряжки имеют большую возможность маскироваться. Каждая упряжка заменяет минимум трех-четырех санитаров. Эвакуация при помощи санупряжек осуществляется быстро и безболезненно для раненых».
29 августа 1944 года начальник Главного военно-санитарного управления Красной армии сообщал в приветственном письме по случаю двадцатилетия Центральной школы служебного собаководства: «За истекший период Великой Отечественной войны на собаках было вывезено 500 тысяч тяжело раненных офицеров и бойцов, и теперь этот вид транспорта получил общее признание».

Смекалка и выучка

Благодаря сообразительности и выучке собачьи команды могли действовать поразительно слаженно, инициативно и эффективно. Вот как описала работу такого «подразделения» во время снятия блокады в 1944 году Тамара Овсянникова, служившая связисткой в 268-й стрелковой дивизии: «Я взяла катушку и побежала по полю около железной дороги. И вдруг вижу: две собаки, а рядом с раненым волокуша. Лохматые санитары вокруг раненого вертятся. Я подтащила им волокушу. Собака легла рядом с раненым, а у нее на боку санитарная сумка — раненый себе ногу перевязал, я им помогла его на волокушу погрузить, они впряглись и потащили. Вот так в первый раз увидела собак-санитаров. Это меня поразило очень. С тех пор собак очень уважаю...»

Хвостатые бойцы Коломенского погранотряда

Среди отступавших порядков Красной армии был отдельный батальон Коломенского пограничного отряда, располагавший 250 служебными собаками. В ходе затяжных боев майору Лопатину было предложено распустить хвостатых бойцов — овчарок. Их нечем было кормить.
Командир ослушался приказа и оставил четвероногих бойцов в отряде. В самый критический момент нескончаемых немецких атак близ села Легедзино, когда он почувствовал, что больше не устоять... послал в атаку собак.
Старожилы села до сих пор помнят истошные крики, панические вопли, лай и рык собак, звучавшие окрест. Даже смертельно раненные четвероногие бойцы не отпускали врага. Не ожидавшие такого оборота, немцы стушевались и отступили. Прошли годы и благодарные потомки 9 мая 2003 года на окраине села установили памятник в честь пограничников и их четвероногих помощников.
И это не единичный случай. Из донесения командующего 30-й армией генерал-лейтенанта Лелюшенко от 14 марта 1942 г.: «В период разгрома немцев под Москвой пущенные в атаку танки противника были обращены в бегство собаками истребительного батальона. Противник боится противотанковых собак и специально за ними охотится».

Вестовой Шарик

Многие из вас помнят многосерийный польский фильм «Четыре танкиста и собака», в котором показан эпизод, как собаку по кличке Шарик использовали для донесения важного военного сообщения. Оно было прикреплено к ошейнику и доставлено командованию. Именно таким образом использовались специально обученные военные собаки, которые могли действовать быстро и скрытно, чаще под покровом темноты. Собака очень хорошо видит ночью и может успешно справиться с заданием, от которого порой могла зависеть судьба целого сражения. Секретное донесение будет доставлено по назначению.
Из донесения штаба Ленинградского фронта: «6 собак связи… заменили 10 человек посыльных (вестовых), причем доставка донесений ускорилась в 3-4 раза».

P.S. Давно отгремели бои. Многих, создававших наше военное собаководство, уже нет в живых, тем более нет в живых и собак — участников Великой Отечественной войны. Но память о бессмертном подвиге хвостатых воинов жива.

Справка

Хочется рассказать тем, кто хочет и должен это знать, кто этот человек, так много сделавший для отечественной кинологии и так незаслуженно забытый.

Александр Павлович родился в 1905 году в Оренбурге, где прожил со своими родителями до 1924 года. Семья в 1924 году переехала в Москву и Саша Мазовер поступает в Институт физической культуры, который блестяще окончил в 1929 году.

С детских лет увлекается собаководством, занимался разведением доберманов. Имея достаточный опыт и хорошие знания, он уже в 1924 году становится руководителем только созданной секции доберманов и немецких овчарок в московском ОСАВИАХИМе.

На свои скромные сбережения он ухитряется приобретать за границей прекрасных породных доберманов; как эксперт и разведенец становится хорошо известным далеко за пределами Москвы.

К 1930 году он достигает в своей работе настолько значительных успехов, что становится  одним из лучших кинологов в стране.

С 1930 по 32 год Александр Павлович выезжает с экспедицией на Ямал и Север Красноярского края для изучения популяции северных собак.

В 1938 году Мазовера приглашают на работу в Центральный Совет Осовиахима СССР, где он заканчивает курсы усовершенствования офицерского состава.

Работы, статьи Александра Павловича привлекают внимание многих кинологов и собаководов. Его доброжелательность и открытость в сочетании с глубокими знаниями делают Мазовера талантливым и дивным учителем-собеседником. Своё время он отдает всем, кто интересуется кинологией и собаками. Его терпение при общении с гостями из братских республик, знающими всего десяток-другой русских слов, было просто изумительным. В ход шли картинки, открытки, рисунки – главное, что добившись своего, он так радовался, словно не преподавал, а сам приобрел бесценные знания!   

Он вынашивал план по созданию большого атласа по кинологии, что в те времена было более чем сложно. Но война мешает всем планам. Мазовер становится начальником отдела боевого применения собак в Центральной школе военного собаководства.

Особый отряд солдат с собаками-истребителями танков, возглавляемый Мазовером, сражается на Калининском фронте. Обняв и расцеловав отдрессированную собаку солдат одевал на неё смертельный груз и отправлял в единственную атаку на танк. Многие солдаты откровенно плакали.

Затем этот отряд вошел в состав Первого Прибалтийского фронта и был реорганизован в батальон, где несли свою службу собаки – миноискатели и истребители танков. С этим батальоном связан основной путь Мазовера в ВОВ. Обучение специалистов было делом важнейшим и проходило в полном смысле на «передовом крае». Война уносила одних, а на их место приходили другие – их тоже нужно было учить, а главное, сберечь, что удавалось очень редко…

В 1945 году окончилась война, но на полях оставалось ещё много табличек с надписью «Осторожно-мины!». Опять отряды с Александром Мазовером и его супругой Диной Волканц, рискуя жизнями людей и собак, расчищали минные поля. Хотя «сапер ошибается всего один раз в жизни», но было много этих ошибок и очень много горьких разочарований и душевной боли.

Они оба привезли свои «палочки-щупы», с которыми прошли всю войну и Александр Павлович все собирался сдать их в музей, но… так и не сдал.

После демобилизации Мазовер работает в разных должностях в клубах служебного собаководства, преподает на курсах экспертов-кинологов, был Ответственным секретарем Всесоюзной квалификационной комиссии.

Автор десятков статей, книг, ставших «классикой» отечественной литературы по собаководству и основой для сотен более поздних и более слабых пересказов-переизданий. Такая книга, как «Экстерьер и стандарты служебных пород» не имеет отечественных аналогов до сих пор. Именно эта книга была самой любимой для своего автора. Издание 1947 года содержало исторически правильные, но идеологически неверные названия «немецкая овчарка», «немецкий дог» и т.д., да и вообще служебные собаки были представлены в основном зарубежными, несоветскими породами.

После издания книги боевой офицер был приглашен в компетентные органы и поставлен перед вопросом: «Почему Вы перечисляете немецкие породы? А что русских служебных собак нет? Идите и подумайте». Александр Павлович был мудрым человеком – так в знаменитой «Красной Звезде» под чутким руководством Медведева сразу же родились новые русские породы – московский дог, московский водолаз, московская сторожевая, русский черный терьер и т.д. Так что благодаря популярности и мудрости Мазовера все обошлось малой кровью.

Некоторые «породы» успешно вернулись к своим базовым родоначальникам. Московская сторожевая все ещё достойно демонстрирует себя сегодня благодаря любви россиян ко всему большому. «Черныш» стал всемирно известной и признанной породой.

Книги Мазовера «Племенное дело в собаководстве», «Собаководство в сельском хозяйстве», сотни работ по отдельным породам были нужны в те годы, но практически не переиздавались, ограниченно используясь в основном для служебного пользования. Но богатейшее наследство Мазовера все же осталось нам в его работах.

Начиная с 1960 года Александр Павлович был, как правило, главным экспертом всех крупных выставок Советского Союза. Перед каждой выставкой он проводил семинары, которые слушались на одном дыхании. Это были выставки-семинары, где разбирались как научные, так и самые простые бытовые вопросы. Интеллигентность, грамотность во всех вопросах - по всем породам делала Мазовера бесценным. Его мягкость, уважение к своим «противникам» резко выделяли Александра Павловича. Таким был Мазовер и таким он оставался до конца своих дней.     

Александр Павлович часто приезжал в Ростов-на-Дону. Мы его очень любили, ценили - ни одно крупное мероприятие не проходило без непосредственного участия Мазовера. Выставки Ростовского клуба служебного и любительского собаководства проходили очень интересно, красочно, легко и беззаботно, никто не помышлял о титулах и местах, так как главной целью было общение.

Зная, что на выставку приедет Мазовер, приезжали Михаил Александрович Шолохов, Виталий Закруткин, а когда выставка совпадала с закрытием скакового сезона – сам Михаил Буденый.

Все они были большими любителями собак, очень почитали Мазовера и с уважением относились к Ростовскому клубу (вместе с филиалами в состав клуба входило более 5000 членов).

Многие годы тому назад, сын Семена Михайловича Буденого передал Ростовскому клубу его добермана – кобеля Гудзона. Гудзон прошел славный путь Чемпиона и использовался нами, как производитель, дав больше 150 отличных доберманов.  

О, надо было только видеть лицо Александра Павловича, когда он говорил о доберманах. Он весь преображался, его лицо – светилось и он сам был, как натянутая струна. Мазовер был великим кинологом, знал досконально очень много пород, но когда он говорил о доберманах – он был неподражаем. Доберманист остался его стержнем!

Он был очень простым в быту, совсем не требующим к себе какого-то поклонения или обожания – не чета многим современным кинологам – грамотныи и востребованным специалистам, которые ходят по рингу, подобно павлинам. У него можно и нужно было учиться доброте. Мазовер хорошо знал самые тонкие черточки своих друзей, улавливал казалось бы незначительные мелочи. У меня и сегодня лежат телеграммы с его поздравлениями о присуждении звания судьи республиканской категории. Зная, что я волнуюсь и не буду сам что-то узнавать, он, не дожидаясь известий чиновников, сообщил такую новость лично. Дорогой Маэстро!

Александр Павлович счел возможным и нужным приехать на моё 50-летие. Это был самый большой подарок. Несмотря на то, что в компании было много корифеев хирургии, он мгновенно стал её душой. Разговоры были только о собаках – о новых линиях немецких овчарок, о выставке в Германии, где он достойно представлял наших доберманов, каких нет уже и в самой Германии… Гости уже забыли кто тут именинник – таков был Мазовер.

В последних числах февраля мы пригласили Александра Павловича в Клуб для проведения семинара. Главной целью была встреча с Маэстро. Говорили трое суток, было столько всего сказано, было тепло и дружественно и рабочая обстановка не утомляла, а радовала.

Я уезжал в командировку в Запорожье и мы тепло простились, договорившись встретиться в мае. Он был весел, остроумен и все время шутил - казалось, что не будет ничего плохого.

Когда я возвратился из командировки, мне сообщили, что Александра Павловича не стало. Похоронили его очень скромно, даже не помянув дома. Кто-то как-то где-то выпили за помин его души. Большего позора отечественной кинологии трудно представить.

Для меня умер Учитель, человек на которого я просто молился. Умер Великий ученый, который достойно представлял Советский Союз и эту должность, что даже недруги не могли упрекнуть его ни в чем. Умер Человек.

Но это грустное повествование хочется закончить словами Нины Чавчавадзе «Ум и дела его бессмертны в памяти российской».

Смотрите также выдержки из книги А.Мазовера"Экстерьер и породы служебных собак":