Тамара Карсавина выросла в интеллигентной семье. Она была внучатой
племянницей знаменитого писателя и философа-славянофила Алексея Степановича
Хомякова. Родной брат Тамары Лев Карсавин был историком-медиевистом и
самобытным мыслителем, за что вместе с другими был в 1922 году выслан его из
России на знаменитом «философском пароходе». Брат и сестра были дружны, Лев
звал Тамару «знаменитой добродетельной сестрой», а она его – «молодым
мудрецом».
Мать — выпускница Института благородных девиц — много времени уделяла
воспитанию детей, сама занималась со старшим сыном, а маленькая Тамара,
играя рядом, слушала. Она рано научилась читать, и книги стали ее страстью.
В доме их было великое множество. Отец покупал дешевые издания и сам
переплетал их. Обладая прекрасной памятью, девочка легко заучивала наизусть
поэмы Пушкина и любила их декламировать. Ее с детства влекло к театру. Но
отец ее — Платон Карсавин, танцовщик Мариинского театра, а затем
преподаватель Театрального училища, был против того, чтобы дочь шла по его
стопам, Он считал, что у нее не «балеринский характер», что она слишком
деликатна и застенчива и не сможет защитить свои интересы. И все же,
поддерживаемая матерью, девочка стала готовиться к поступлению в училище. В
день экзамена она очень волновалась. Конкурс был большой, а вакансий мало.
Приняли всего 10 девочек, среди них была и Тамара.
Училище находилось на Театральной улице (ныне ул. Зодчего Росси).
Впоследствии Карсавина писала: «Театральная улица навсегда останется для
меня шедевром архитектуры. Тогда я еще была не способна оценить всю красоту,
окружавшую меня, но я уже ощущала ее, и это чувство росло с годами». Именно
поэтому книгу воспоминаний она назвала «Театральная улица».
Первый год в школе не был отмечен особыми успехами. Но вскоре ее взял в свой
класс П. Гердт, замечательный педагог, воспитавший многих известных балерин,
в числе которых была и несравненная Анна Павлова. Девочка стала более
артистичной, появилась уверенность. Гердт стал поручать ей главные роли в
ученических спектаклях. Карсавина любила своего педагога и всегда вспоминала
его с безграничной благодарностью.
Она успешно выдержала выпускные экзамены, получила первую награду и право
выбрать книгу. Тамара выбрала роскошное издание «Фауста» Гете. На титульном
листе была надпись: «Тамаре Карсавиной за усердие и успехи в науках и танцах
и за отличное поведение».
После окончания экзаменов всем выпускницам выдали по 100 рублей на
экипировку и на один день отпустили домой. Нужно было приобрести полный
гардероб, а достаток в семье был весьма скромный. Поэтому мать Тамары решила
пойти в небольшую еврейскую лавочку, где торговали подержанными вещами. В
своей книге Карсавина вспоминает об этом визите. Хозяйка лавочки Минна
постаралась подобрать хорошие, почти новые вещи. Поговорив с мужем
по-еврейски, хозяйка обратилась к Тамаре: «Мой муж сказал, что счастливая
судьба написана на вашем лице. Наступит день, когда у вас будут великолепные
наряды и вы не станете покупать у нас… Но пусть будет счастлива эта молодая
дама. Мы только порадуемся за нее».
Впоследствии, когда Карсавина уже имела возможность одеваться в дорогих
магазинах, она, помня об их добром к ней отношении, иногда заходила в
лавочку и покупала какие-то безделушки, стараясь поддержать хозяев. Много
лет спустя, во время гастролей в Гельсингфорсе, Минна навестила ее. После
смерти мужа она жила с дочерью в маленьком финском городке и проделала
длинный путь, чтобы повидать Тамару.
После окончания Театрального училища в 1902 году Карсавина была зачислена в
кордебалет Мариинского театра. В кордебалете она танцевала недолго, очень
скоро ей стали поручать сольные партии. Но успех пришел не сразу. Она не
походила на идеал балетной премьерши, олицетворением которого в то время
была Матильда Кшесинская. У Карсавиной не было такого виртуозного блеска,
напористости. Ей были присущи другие черты — гармония, мечтательность,
томная грация. Критики писали о ней мало и весьма сдержанно. Самая большая
похвала в ее адрес в одной из рецензий была: «не лишенная грации». Не
жаловал ее и партер, в значительной степени заполненный поклонниками
Кшесинской. Но день ото дня росла любовь к ней галерки, где было много
студенческой молодежи.
Отечество и судьбы. Карсавины
Работала она много. Необходимо было совершенствовать технику, и она поехала
в Милан, где занималась со знаменитой преподавательницей Береттой.
Сменивший Петипа на посту балетмейстера труппы Н. Легат поощрял юную
солистку. Она впервые получает главные партии в балетах «Жизель», «Лебединое
озеро», «Раймонда», «Дон Кихот». Постепенно Карсавина становится любимицей
труппы, начальства, значительной части публики. Ей покровительствовала
Кшесинская. «Если кто-нибудь хоть пальцем тронет, — говорила она, — приходи
прямо ко мне. Я не дам тебя в обиду». А происки врагини, не называя ее по
имени, Карсавина позднее описала в своей мемуарной книге «Театральная
улица», где рассказала, как однажды ревнивая соперница с криками набросилась
на начинающую балерину за кулисами, обвинив ее сценический костюм в
«нескромности».
Но только сотрудничество с Фокиным принесло Карсавиной настоящий успех.
Будучи одним из ведущих танцовщиков Мариинского театра, Фокин начал
пробовать себя в роли хореографа. Используя классический танец, как основу,
но стараясь избавить его от напыщенности и риторичности, он обогатил танец
новыми элементами и движениями, приобретавшими стилевую окраску в
зависимости от времени и места действия. Новаторство Фокина настроило против
него значительную часть труппы. Но молодежь поверила в него и всячески
поддерживала молодого хореографа. Активной его сторонницей была и Карсавина
— одна из немногих актрис, которые смогли по-настоящему воспринять, впитать
в себя идеи Фокина, а позже — и идеи организаторов Дягилевских сезонов.
В образовании Тамары, формировании ее художественного вкуса огромную роль
сыграл старший брат, студент философского факультета Университета. В их доме
часто велись философские и художественные споры, обсуждались выставки,
главным образом, художников возникшего тогда объединения «Мир искусства».
Первой постановкой Фокина был балет «Виноградная лоза» на музыку.
Рубинштейна. Исполнительницей главной роли в этом и в других его ранних
спектаклях была Анна Павлова. Карсавину же он занимал лишь в сольных
партиях. Когда возникла идея создания Дягилевских сезонов, содружество
Дягилева, Фокина, Бенуа, Бакста представлялось Карсавиной «таинственной
кузницей», где ковалось новое искусство. Бенуа писал о ней: «Таточка стала
действительно одной из нас. Она была самой надежной из наших ведущих
артистов, и все ее существо отвечало нашей работе».
Она никогда не капризничала, не предъявляла требований, умела подчинять
собственные интересы интересам общего дела. Придя в труппу Дягилева первой
солисткой Мариинского театра, имея в репертуаре несколько ведущих партий,
она согласилась на положение второй балерины. Но уже в следующем парижском
сезоне, когда труппу покинула А.Павлова, Карсавина стала исполнять все
главные роли.
Она умела ладить и с Фокиным, обладавшим бурным темпераментом, и с Нижинским
— человеком весьма сложным и непредсказуемым. Ее очень любил Дягилев и
потому, как бы ни складывались обстоятельства, и какие бы реформы он не
вводил, ее это не затрагивало. За 10 лет антрепризу Дягилева пришлось
покинуть почти всем, кто создавал ее вместе с ним: ушли Фокин, Бенуа, Бакст
и многие другие. Но Карсавиной он был верен до конца. Для нее же Дягилев
всегда оставался непререкаемым авторитетом. В тот день, когда она закончила
работу над книгой «Театральная улица», она узнала о смерти Дягилева. Тогда
Карсавина решила написать третью часть книги, предпослав ей такой эпиграф:
«Я закончила эту книгу 29 августа 1929 года и в тот же день узнала печальную
новость о смерти Дягилева. Посвящаю эту последнюю часть его незабвенной
памяти, как дань моего бесконечного восхищения и любви к нему».
Женщины в русской истории -
Тамара Платоновна Карсавина
Как уже было сказано, настоящая слава Карсавиной связана с сезонами русского
балета в Париже. Успех этих сезонов превзошел все ожидания. Крупнейшие
деятели культуры Франции называли его «открытием нового мира». По этому
поводу Карсавина писала: «Я часто задавала себе вопрос, изучается ли за
границей наша история так, как у нас изучается история всех народов. В
отношении Китая мы были довольно невежественны, но, наверное, не больше, чем
Европа в отношении России. Россия — дикая страна большой культуры и
поразительного невежества… Не удивительно, что Европа и не пыталась понять
тебя, которая была загадкой даже для собственных детей. Вполне возможно, что
о русском искусстве — этом самом ярком проявлении нашей сложной и пылкой
души — едва ли подозревала Европа».
В Карсавиной Фокин нашел идеальную исполнительницу. Их удивительно
органичный дуэт с Вацлавом Нижинским стал украшением всех программ Русских
сезонов. Героини Карсавиной в фокинских балетах были разными. Это Армида —
обольстительница, сошедшая с гобеленов ХVIII в., из «Павильона Армиды».
Шаловливая, очаровательная Коломбина из «Карнавала». Романтичная
мечтательница, уснувшая после бала и в грезах вальсирующая с кавалером
(«Призрак розы»). Античная нимфа Эхо, лишенная собственного лица
(«Нарцисс»). Кукла-балерина из русского балагана («Петрушка»). Дева-птица из
балета «Жар-птица». Но все эти, такие непохожие образы, связывала одна тема
— тема красоты, красоты роковой, губительной.
Ошеломляющий успех в Париже имели балеты на русскую тему: «Жар-птица» и
«Петрушка». Оба они были созданы специально для Карсавиной и Нижинского.
Карсавина писала: «Я влюблена в «Петрушку» и «Жар-птицу» Игоря Стравинского.
Это действительно новое слово в балете. Тут музыка и балет не пригнаны друг
к другу, а составляют одно…» На следующий день после премьеры «Жар-птицы» во
французских газетах появились восторженные рецензии, в которых имена главных
исполнителей были написаны с артиклем: «La Karsavina», «La Nijinsky», что
означало особое восхищение и уважение.
Фокин использовал высокий прыжок Карсавиной — Жар-птица разрезала сцену как
молния, и, по словам Бенуа, походила на «огненного феникса». А когда птица
оборачивалась чудом-девой, в ее пластике появлялась восточная истома, ее
порыв как бы таял в изгибах тела, в извивах рук. Подобно «Умирающему лебедю»
Анны Павловой, «Жар-птица» Тамары Карсавиной стала одним из символов
времени. Великолепна была Карсавина и в «Петрушке». Фокин считал ее лучшей,
непревзойденной исполнительницей куклы-балерины.
С русской балетной труппой сотрудничали многие французские композиторы и
художники. К.Дебюсси и М.Равель, Ж.Л.Водуайе и Ж.Кокто, П.Пикассо и М.Шагал.
Почти все они с большой нежностью и уважением относились к Карсавиной.
|
|
В. А. Серов Портрет балерины Т.П.Карсавиной. 1909
| |
|
|
Д. С. Сарджент. Тамара Карсавина в роли царицы Тамары | |
После феноменального успеха в Париже Карсавину буквально засыпали
предложениями, ее хотели видеть в Англии, Италии, Америке, Австралии.
Балерина подписала контракт с Лондоном. Первое время она чувствовала себя
там очень неуютно — ни одного знакомого, полное отсутствие языка. Но обаяние
этой женщины покоряло и притягивало, вскоре появились друзья и поклонники.
Англия полюбила Карсавину. Она писала: «Нация, удочерившая меня, ты
великодушна и бесконечно снисходительна к иностранцам, но в глубине души
всегда бываешь несколько удивлена, когда обнаруживаешь, что иноплеменники
пользуются ножами и вилками также как и ты».
Во время гастролей в Лондоне русскому балету очень помогала влиятельная леди
Рипон. Благодаря её усилиям премьера состоялась в Ковент-Гардене. Бальный
зал в своем доме она переделала в маленький театр, который великолепно
оформил Бакст. Там она устраивала спектакли, концерты, карнавалы. Она не
только способствовала успеху русского балета, но и заботилась об участниках
гастролей. Карсавину она обожала и называла «мой милый маленький друг».
Леди Рипон познакомила ее с художником Джоном Сарджентом. Первый портрет в
роли царицы Тамары из одноименного балета заказала ему сама леди Рипон.
Впоследствии художник сделал множество ее живописных и карандашных портретов
и щедро дарил их балерине. Он же познакомил ее с художником Де Гленом,
который тоже написал портрет артистки.
Пожалуй, ни одна балерина не была так любима художниками и поэтами. Ее
писали Серов, Бакст, Добужинский, Судейкин, Серебрякова и многие другие.
В Петербурге Карсавину обожала вся творческая интеллигенция. В артистическом
клубе «Бродячая собака» собирались артисты, поэты, музыканты. Художник
Судейкин расписал стены подвала, где располагался клуб. Смеющиеся и
гримасничающие герои сказок Гоцци — Тарталья и Панталоне, Смеральдина и
Бригелла приветствовали входящих, как бы приглашая их принять участие в
общем веселье. Программы носили импровизированный характер. Поэты читали
свои новые стихи, актеры пели, танцевали. Существовала особая процедура
приема в члены клуба.
В день рождения Карсавиной в 1914 году ее пригласили в «Бродячую собаку» и
попросили исполнить импровизированный танец. После этого друзья преподнесли
ей только что вышедший из печати сборник «Букет для Карсавиной», включавший
произведения известных поэтов и художников, созданных в ее честь.
|
|
Тамара Карсавина в балете Сильфида. Худ. С. А. Сорин. 1910 | |
Михаил Кузмин писал ей:
Полнеба в улице далекой
Болото зорь заволокло,
Лишь конькобежец одинокий
Чертит озерное стекло.
Капризны беглые зигзаги:
Еще полет, один, другой...
Как острием алмазной шпаги
Прорезан вензель дорогой.
В холодном зареве, не так ли,
И Вы ведете свой узор,
Когда в блистательном спектакле
У Ваших ног - малейший взор?
Вы - Коломбина, Саломея,
Вы каждый раз уже не та,
Но все яснее пламенея,
Златится слово "красота".
Писала и Ахматова:
Как песню, слагаешь ты легкий танец -
О славе он нам сказал, -
На бледных цеках розовеет румянец,
Темней и темней глаза.
И с каждой минутой все больше пленных,
Забывших свое бытие,
И клонится снова в звуках блаженных
Гибкое тело твое.
|
|
К. А. Сомов Эскиз костюма маркизы для Т.П.Карсавиной ( для танца на
музыку Моцарта ). 1924
| |
|
|
Генри Брюс. Портрет Т. П. Карсавиной. Бумага, карандаш. 1918
| |
За Карсавиной ухаживал знаменитый питерский донжуан Карл Маннергейм (тот
самый государственный деятель Финляндии, что построил линию Маннергейма, в
начале века он был офицером царской армии). Ею безумно увлекся лейб-медик
двора Сергей Боткин, позабыв ради Тамары жену, дочь основателя галереи Павла
Михайловича Третьякова. Хореограф Фокин три раза делал ей предложение,
получая отказ.
другой стороны, есть свидетельства, что интеллектуальность и начитанность
Тамары, небывалые для балерины и женщины тех лет, периодически отпугивали
потенциальных поклонников. В результате Карсавина вышла замуж за небогатого
дворянина Василия Мухина, пленившего ее добротой, знанием музыки и страстью
к балету.
Брак длился до тех пор, пока в 1913 году балерина не пришла на прием в
посольство Великобритании. Там она познакомилась с Генри Брюсом, начальником
канцелярии посольства в Петербурге. Брюс влюбился отчаянно, увел Тамару из
семьи, она родила ему сына Никиту и в 1915 году стала женой британского
дипломата. Они прожили вместе более тридцати лет. Впоследствии Брюс, как он
в конце жизни написал в мемуарной книге «Тридцать дюжин лун», досрочно
прервал дипломатическую карьеру ради триумфов любимой жены: «Несмотря на
эгоизм, свойственный мужчинам вообще, у меня не было никаких амбиций, кроме
желания находиться в тени Тамары».
С большим успехом прошли гастроли Карсавиной в Италии. Эта поездка стала
полезна еще и тем, что Карсавина смогла позаниматься в Риме с замечательным
педагогом Э.Чекетти, который когда-то преподавал в Театральном Училище, в
Петербурге. Чекетти называли волшебником, создававшим танцовщиков.
Карсавина была в Италии впервые. Она с увлечением знакомилась с
достопримечательностями вечного города. Ей очень повезло, что гидом ее стал
Александр Бенуа, человек чрезвычайно образованный. В то время в Риме
находился и брат Карсавиной, который изучал там историю религии. В свободное
время они вместе бродили по городу.
Карсавина продолжала работать в Дягилевской антрепризе. Но произошедшие в
ней изменения, уход Фокина и многих других артистов, постановки новых
балетмейстеров разочаровали ее. Балерину все больше тянуло к классике, и она
решила вернуться в Мариинский театр.
|
|
Л. Бакст. Эскиз костюма для Тамары Карсавиной | |
Встретили Карсавину очень тепло. Ей дали все главные партии в балетах
классического репертуара — «Жизель», «Лебединное озеро», «Раймонда»,
«Щелкунчик», «Спящаяя красавица», «Дон-Кихот» и другие.
Карсавина была великолепной актрисой. Она умела сделать выразительным любой
танец, органично и естественно переходя от танца к пантомиме. Критики
наперебой расточали восторженные отзывы в ее адрес.
Последний раз она выступала на сцене Мариинского театра в роли Никии в
балете «Баядерка». Многие считали эту роль лучшей в ее классическом
репертуаре. Вскоре после этого она навсегда покинула родину. Ей было 33
года.
Во Франции Дягилев уговорил ее вернуться в его труппу, но радости ей это не
принесло. Новые постановки балетмейстера Мясина, с его модернистскими
исканиями, как она считала, «не соответствовали духу балетного искусства».
Она тосковала по классике, по настоящему искусству. Очень скучала по родине.
В одном из писем писала: «Вот уже три года, как я прочно обосновалась во
Франции, и около пяти лет, как потеряла связь с Петербургом. Такая тоска по
родине… Пришли мне в письме листьев рябины с Островов… Хочу подышать родным,
далеким, хмурым Петербургом».
В 1929 году Карсавина вместе с мужем переехала в Лондон. Два года она
танцевала на сцене театра «Балле Рамбер», а затем решила покинуть сцену. Она
стала работать над возобновлением балетов Фокина «Призрак розы», «Карнавал»,
готовила партию Жар-птицы с замечательной английской балериной Марго Фонтейн.
Карсавина была безотказна, она всегда приходила на помощь всем, кто в ней
нуждался. Многие балетмейстеры пользовались ее консультациями и советами при
возобновлении классических балетов. Кроме того, балерина появилась в
эпизодических ролях в нескольких немых кинофильмах производства Германии и
Великобритании — в том числе в картине «Путь к силе и красоте» с Лени
Рифеншталь.
В книге «Три грации ХХ века», посвященной замечательным русским балеринам —
Анне Павловой, Тамаре Карсавиной и Ольге Спесивцевой, автор ее, Сергей
Лифарь, сделал любопытное признание. Когда он в 1954 году пригласил
Карсавину на премьеру «Жар-птицы» с модернизированной хореографией, она
категорически отказалась приехать, сказав: «Прости меня, но я верна Фокину и
твоей хореографии видеть не хочу».
Карсавина была избрана вице-президентом Британской Королевской Академии
танца и занимала эту почетную должность в течение 15 лет.
Перу Карсавиной принадлежит несколько книг по балету, в том числе пособие по
классическому танцу. Ею разработан новый метод записи танцев. Она перевела
на английский язык книгу Ж Новерра «Письма о танце». «Театральная улица»
была издана в Лондоне в 1930 году, через год вышла в Париже, и только в 1971
году воспоминания балерины были переведены на русский язык и опубликованы в
России.
В 1965 году в Лондоне широко отмечалось 80-летие замечательной актрисы. Все
присутствовавшие на этом торжестве говорили об удивительном обаянии и силе
духа этой женщины.
Тамара Платоновна Карсавина прожила долгую, очень достойную жизнь. Умерла
она в Лондоне 25 мая 1978 году в возрасте 93 лет.
Фантазия на тему. Тамара Карсавина.
По материалам сайтов:
http://www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=470
http://www.ng.ru/saturday/2005-03-04/15_krasavina.html
http://www.peoples.ru/art/theatre/ballet/karsavina/index.html
